Русудан ожидала решительного нападения со стороны монголов, которые теперь шли с намерением поселиться в Закавказье с женами и детьми. Эти известия ошеломили феодалов и епископов: Русудан еще раз написала папе римскому и попросила, чтоб он помог Грузии защититься от монголов. В апреле 1233 года она получила ответ от Григория IX: он пришлет ей миссионера, Жака де Руссана, который обратит любых неверных, угрожающих Грузии, а пока он прощает грузинам любой раскол. В следующие два года монголы захватили весь Иран и весь Азербайджан.
Из городов, занятых грузинами, первым, который захватили монголы, оказался Шамкор в Ширване. Губернатор, Варам из Гаги, сбежал ночью в Кутаиси (потом Варам с сыном Агбугой вернулись и служили под монгольским игом). Вслед за Шамкором монголы завоевали Гянджу, предав население смерти либо обратив в рабство. Русудан, которая только что вернулась в Тбилиси и начала заново строить город, отступила, как Варам из Гаги, в Кутаиси; она приказала тбилисскому губернатору Мухасдзе поджечь город, если монголы подойдут ближе чем на шестьдесят километров. Таким образом Тбилиси еще раз сгорел дотла. Феодалы разбежались по замкам. Шаншэ Мхаргрдзели, мандатуртухуцеси (министр внутренних дел), спасся бегством: покинул свой удел в Лоре и вместе с семьей переехал в Аджарию, но оставил в Лоре своего тестя, который должен был сражаться с армией Чагатая, второго сына Чингисхана (Лоре считался южной оборонительной полосой Тбилиси). Амирспасалари, атабаг Аваг, уберегся, сдавшись монголам, как только кончился запас воды в его замке Каэни. Аваг уже оставил город Ани на растерзание монголам; в Ани наступила полная анархия; охваченный паникой народ убил монгольских послов, из-за чего монголы разграбили город и перебили всех горожан. В Грузии мало кто сопротивлялся монгольской коннице, и генерал Чормаган смог захватить всю страну, за исключением Кахетии, Имеретии, Абхазии и высоких гор. В самой южной провинции, Самцхе, где крепость Самшвилде считалась недоступной, храбрый князь Иванэ-Кваркварэ Цихисджварели-Джакели держался дольше всех, но и ему пришлось сдаться, когда почти все его воины были убиты или взяты в плен и все офицеры, кроме него, бежали на запад.
Удостоверившись в победе, монголы рассеялись шайками по всей Восточной Грузии, чтобы охотиться на население и истреблять его, даже женщин и детей, скрывающихся в глубоких пещерах и котлованах. Русудан в отчаянии еще раз написала папе Григорию IX: она намекнула, что присоединит грузинскую церковь к римской. Через год они с сыном Давитом получили пространный ответ: папа римский жалел, что не может помочь, так как сарацины беспокоят Испанию и Сирию, так что монгольское иго придется считать ниспосланным свыше испытанием. «Не удивляйся, дражайший мой сын, что армия церкви не пришла помочь тебе против татар… Из-за расстояния Нам трудно даже узнать о твоей беде… Защита религии в Италии, Сирии и Испании требует всех Наших сил. Итак, будучи не в состоянии предоставить тебе иную помощь, Мы решили прислать Тебе хотя бы это письмо». Папа приветствовал просьбу Русудан о присоединении грузинской церкви к римской: он пришлет своих братьев-проповедников в Тбилиси, чтобы указать путь к спасению. В результате этой переписки в 1240 году Тбилиси получил свой первый доминиканский монастырь, который монголы спокойно терпели.
Другого выхода не представлялось: Русудан посоветовалась с Иванэ Джакели и отправила четырех послов (главнокомандующего, атабага Авага Мхаргрдзели, его брата Шаншэ (мандатуртухуцеси), Варага из Гаги и Шалву Купри), чтобы договориться с Чагатаем об условиях капитуляции. Монгольский вождь очень благосклонно принял послов и даже освободил грузинских военнопленных. Затем сама царица отправилась в мучительное путешествие на Волгу в столицу хана Батыя: она взяла с собой своего главного министра, Арсена, епископа Чкондиди. Пока Русудан была в пути, монголы заняли Восточную Грузию: по своему кочевничьему обычаю они сторонились городов и поселков, предпочитая разбивать лагеря в открытом поле и всегда держаться настороже там, где легче было пасти лошадей и рогатый скот. Только когда Русудан вернулась от Батыя, был заключен мирный договор: монголы будут владеть Восточной Грузией, а Русудан Западной. В 1242 году, однако, монголы разрешили царице жить в Тбилиси, как в столице; они даже признали грузинских феодалов наравне с монгольскими нойонами и Грузии предоставили ее христианские, то есть армянские, территории, хотя лишили царицу таких мусульманских вассалов, как Ширван. Вдобавок монголы будут взимать с Грузии ежегодно 50000 иперпирои (около 250 кг золотом) и другие налоги, а главное, Грузия будет поставлять солдат для монгольской армии. Монголы в принципе признали сына Русудан Давита наследником престола, но предварительно он должен был поехать на Волгу. Там он ждал вместе с суздальским князем Ярославом, пока Батый-хан громил Центральную Европу. Посовещавшись с Батыем, Давит и великий князь исчезли в степях Средней Азии: им пришлось направиться в Каракорум, чтобы договор утвердил великий хан Угэдэй и его наследник Гуюк.
Русудан осталось чуть больше трети ее бывшего царства; уже два года не было известий о сыне. Последней ее надеждой и опорой был зять, султан Каихосров II, который все еще отказывался искать утверждения у монголов в Каракоруме. Вместо того Каихосров создал мусульмано-христианскую коалицию против монголов и сразился с ними в Кёше-Даг, в горах над Эрзинджаном. Но Каихосров проиграл битву и стал монгольским вассалом: ему разрешили остаться султаном, а его жену, дочь Русудан Тамар, понизили в статусе: с тех пор она стала просто гюрджю хатун, «грузинской дамой».
Русудан затосковала и заболела: в 1245 году она умерла. Всем казалось, что наследника нет: предполагали, что Давит умер на пути в Монголию. Хотя племянник Русудан Давит (сын Гиорги IV) освободился в 1242 году от сельджукского плена, он исключался из престолонаследия по своему внебрачному рождению. Вымершее царство взял в руки Аргун-ага, монгольский хан Закавказья и персидского Ирака: он превратил Грузию в вилайет из восьми провинций (думна): на каждую думну, которая кормила не меньше 10000 монгольских солдат, назначили губернатором по одному грузинскому феодалу, вне зависимости от того, сопротивлялся он монголам или нет. Первая думна состояла из Эрети, Кахетии и Камбечана: ею владел Эгарслан Бакурцихели, который стал фактически предводителем грузинского дворянства; вторая думна, Восточная Картли и Курская долина вплоть до Шамкора, попала к Вараму из Гаги, который сохранил свой пост казначея; третью думну составляла христианская Армения, которую монголы отдали в руки Шаншэ Мхаргрдзели, мандатуртухуцеси; четвертая думна стала уделом великого князя Григола из Сурами; пятая, Джавахети, досталась Иванэ Гамрекели-Торели; Иванэ-Кваркварэ Цихисджварели-Джакели получил самую большую думну от Самцхе до Эрзурума и таким образом обеспечил наследственное владение семьей Джакели в Самцхе; седьмая, Абхазия и Мингрелия, перешла к Цотнэ Дадиани, что положило начало полукняжеской независимости Дадиани в Мингрелии, а восьмая думна, Рача и Имеретия, стала уделом князя Рачи. Западные думны, седьмая и восьмая, были свободны от монгольских оккупантов и платили меньше налогов, остальные шесть быстро разорились из-за изощренного монгольского налогообложения.
Раздосадованные феодалы немедля собрались в Кохтастави в Джавахети, чтобы обсудить, как избавиться от монгольского гнета. Больше всего их огорчала обязательная военная служба: почти сразу монголы призвали 20 % взрослого мужского населения на бесконечные войны против исмаилитов Аламута в Иране. Поредевшее и обнищавшее от налогов крестьянство уже не могло платить оброка и других феодальных сборов. К тому же страна стала до того беззащитной, что пастбища в Тао и Кларджети были нагло заняты 60000 тюркских кочевников. Оккупация стала невыносимым унижением. Из восьми правителей думн в заговоре участвовали шестеро (только князь Сурами и Шаншэ Мхаргрдзели не нарушали клятву, данную монголам). Монгольская разведка, однако, работала с телеграфической скоростью. Заговорщики еще не успели уехать из Кохтастави, чтобы собрать армию бунтовщиков, как весть дошла до Каракорума: даже папский посол Плано Карпини получил уведомление о заговоре. Аргун-ага арестовал всех заговорщиков, кроме Цотнэ Дадиани и князя Рачинского, которые раньше, чем положено, уехали домой. К августу 1246 года мятежники уже подвергались пыткам в Ани. Но они упорствовали и не признавались, настаивая, что собрались только для того, чтобы распределить налоговые обязанности. Монголы раздели всех догола, связали руки и ноги и оставили под жарким армянским солнцем, смазанных от головы до ног медом, чтобы их съели муравьи.
Цотнэ Дадиани уже возвращался с дружиной из своей вотчины-думны и переходил перевал Гадо, когда узнал, что заговор провалился; с двумя спутниками он смело отправился в Ани, чтобы сдаться монголам, а когда увидел своих осужденных товарищей, разделся и стал в их ряды. На допросе он отвечал монголам так же, как другие, и требовал, чтоб его казнили, если таков будет приговор. Это произвело такое впечатление, что монголы освободили всех заговорщиков и восстановили их в должности.
Восстановленные феодалы опасались, что Эгарслан Бакурцихели, правитель Кахетии и предводитель грузинского дворянства, накопив столько власти, может захватить пустующий престол. Поэтому феодалы решили опустить факт незаконного рождения и вызвали Давита, сына Гиорги Лаши, чтобы венчать его на престол. Монголы настаивали на том, чтобы и этого Давита послали в Каракорум на утверждение. В 1247 году два Давита встретились в Монголии, и каждый доказывал монголам, что он истинный наследник. Какой-то грузинский посланник уведомил Гуюк-хана, что грузинские законы не могли определить, кто лучше и кто хуже: наследник по отцу, но незаконнорожденный или законнорожденный наследник, но только по матери и по бабушке. Грузины попросили Гуюка, чтоб он решил по монгольским законам. Полигамным монголам тонкости были неинтересны: такие