тетри (серебром до 36 кг), а если чиновник был недворянского происхождения, то всего 6000 тетри; убийство старшины в общине стоило 1200 тетри (в долинах Картли жизнь крестьянина стоила от 400 до 1000 тетри.) Тот, кто убил феодала, подвергался наказаниям, которые применялись и к его родне: к конфискации поместья, анафеме, ссылке. Тот, кто убил человека, у которого еще была жива мать, или кто убил монаха или священника, должен был заплатить вдвое больше. Ворам приходилось заплатить втрое больше стоимости ворованного. Тот, кто разрушил замок соседа, должен был восстановить замок за свой счет и заплатить половину вергельда. Кодекс охватывал не только преступления, но и социальное обеспечение: вдовам падших в бою платили возмещение. Гиорги редко издавал экономические декреты, но он недолюбливал ростовщиков и ограничил проценты на заем 20 %, вне зависимости от срока.
Отрезанные от центра во время монгольского нашествия горные племена превратили христианство в своеобразный синтез язычества и культа святых; священником у горцев стал хевисбери (старшина ущелья), который священнодействовал как шаман: Гиорги V пришлось заново заставить горцев соблюдать таинства — крещение, венчание, отпевание, а также пост и литургию. Так как дарбази, созванный Гиорги, не был компетентен в духовных вопросах, сам католикос предпринял спасение душ в долине Арагви, а в долине Ксани — самтависский епископ. Горцы были прикреплены к церкви Домниси.
Чтение «Постановления монаршего двора» (хелмципебис карис гаригеба) дает еще более глубокое представление о системе и духе управления Гиорги V и его предшественников до монгольского нашествия: «постановления» были сочинены около 1334 года и наполовину сохранились в копии XVIII века[107]. Дарбази, созванный царем, принял эти постановления, которые, вероятно, просто пересмотрели и обновили. Постановления кодифицируют правление абсолютного монарха, которому помогают кабинет министров, или визирей (сабчо), и законодательный собор феодалов и епископов (дарбази). И сабчо, и дарбази собираются по приказу царя и не имеют права противоречить ему. Восстановив исключительное право феодальной знати на министерские должности, постановления Гиорги V отменили демократические нововведения монголов, предпочитавших министров из простого народа.
В сабчо заседали шестеро министров. Премьер-министром, мцигнобартухуцеси, по обычаю, был епископ Чкондиди (у Гиорги V Басилэ[108]). Премьер-министра описывают как «подобие отца царя»: он дает указания остальным пятерым министрам, надзирает над казной, проводит заседания как верховный судья, особенно когда дело касается апелляций или вдов и сирот; два раза в год премьер-министр подписывает все протоколы и пересматривает все новые назначения; он решает вопросы войны и мира, управляет архивом государственных дел и облагает гербовыми сборами (с которых берет долю для себя) земельные дотации и жалование особых прав. Вместе с ректором академии Гелати премьер-министр надзирает и за церковными делами, в особенности за «царскими» монастырями Давита Гаресджа, Шио-Мгвиме и Анчи. Под ним работают двадцать четыре простых секретаря и его собственный миниатюрный кабинет — казначей, который укладывает государственные документы в кожаную сумку, придворный камергер, который устраивает государственные приемы, и целый ряд чиновников. Когда он идет домой, его сопровождают два факельщика (других министров — только один), и каждый день ему выдают по пять листов бумаги (другим министрам — два-три.) (Министры получали жалованье и льготы в той же пропорции.) У премьер-министра были два высокопоставленных помощника: оружейный секретарь, который тоже отвечал амирспасалари, и секретарь царской опочивальни (сацолис мцигнобари), который, как придворный, сотрудничал с главой полиции и службы безопасности (мандатуртухуцеси).
Вторым после премьер-министра, хотя без своего секретариата, был атабаг: этот титул считался выше, чем чин удельного князя. Атабаг чаще всего принадлежал к родне Мхаргрдзели; ему поручалось обслуживание царской семьи. Как Бека Джакели, атабаг Самцхе, он воспитывал наследника. Третьим по рангу был главнокомандующий (амирспасалари). Во время войны он командовал армией; в мирные времена учил и снабжал воинов (во время монгольского суверенитета он командовал армией только тогда, когда царь был не в состоянии этого делать, и тогда должности атабага и главнокомандующего объединялись). В сабчо главнокомандующий открывал обсуждения военных дел и переговоров, когда речь шла о том, уступить или затребовать территорию или дань. Амирспасалари сотрудничал с оружейной, за которой надзирал премьер-министр. У амирспасалари были младшие министры, которые заседали в сабчо, но говорили только тогда, когда им задавали вопросы: как, например, амирахори, командир конницы, который ездил рядом с царем и возил подарки, раздававшиеся царем. Этот амирахори имел своих курьеров и чиновников, заведовавших упряжью, сбруей, табунами и т. д. Все эти мужчины носили мечи во время службы.
На равном, то есть третьем месте с амирспасалари, числился мандатуртухуцеси. Буквально его титул значил «церемониймейстер», но у него были обязанности министра внутренних дел. И эта должность часто отдавалась человеку из семьи Джакели: первым мандатуртухуцеси у Гиорги V был его дед и воспитатель Бека Джакели. Только этот министр и его главный камергер (амиреджиби) пользовались неограниченным доступом к царю (они могли оставаться, когда царь раздевался и ложился). Мандатуртухуцеси на службе носил дубину, которую в присутствии царя он должен был сдавать камергеру. У этого министра служили 300 мандатури, из которых трое были дворянами, а остальные — крестьянами: они стерегли заседания сабчо, следили за порядком во дворце и занимались контрразведкой; к тому же они надзирали за казенными работниками, особенно за теми, кто работал в огромных царских виноградниках. Камергеры приносили депеши, принимали подарки от имени царя, кормили дарителей, подавали закуски — грецкие орехи, соусы, сыр, чечевицу — заседающим министрам, отвечали за полевые кухни и т. д. У мандатуртухуцеси было множество обязанностей: например, он заведовал царскими дотациями, из которых он со своими подчиненными брал свою долю (кртами, в современном грузинском языке — «взятка»).
Пятым по рангу министром являлся главный казначей (мечурчлетухуцеси), несмотря на то что его министерсто было основано раньше всех. Он заведовал таможней, подоходным налогом, налогами на торговлю, денежным запасом, драгоценными камнями, металлом, особенно серебряной посудой и обеденными сервизами, ценными маслами для освещения; вдобавок он надзирал за мэрами и их расходованием денег.
Самым последним министром являлся царский канцлер, мсахуртухуцеси. Эту должность часто занимал человек из княжеского рода Сурами: он заведовал двором и его подсобными хозяйствами: стадами баранов, поездками, багажом, одеждой, ишаками, наличными деньгами. У него самым важным чиновником был старший казначей, который носил кольцо с царской печатью и через которого проходили все царские грамоты, подписанные премьер-министром. Слуги канцлера приносили царю миски с фруктами и орехами, дрова и воду для царской ванны; ухаживали за царскими гончими (охотничий сезон продолжался с января до начала Великого поста). Царские слуги состояли из 700 камергеров (из которых всего восемь — крестьяне): некоторые, вооруженные копьем, стерегли царскую опочивальню; другие умывали ему лицо и руки, одевали его, приносили ужин и читали вслух. Только канцлеру и его людям дозволялось приходить к царю, когда он уже был в постели.
На заседаниях сабчо присутствовали царь, шестеро министров и три министерских помощника. Царь и министры садились за стол, на стулья, обитые льном и золотом, один за другим, в зависимости от ранга, когда приказывал царский канцлер. Помощники стояли у стены. Амирахори стоял на трибуне, в то время как секретарь камергера сидел за столом и должен был составлять протоколы заседания. Амиреджиби отвечал за безопасность во время заседания. (И амирахори, и амиреджиби были обязаны хранить молчание.) За дверью поджидали другие чиновники, которые уносили сообщения или исполняли другие поручения. Заседания были строго засекречены, и сторожа отгоняли чужих.
Намного более редкими, но такими же значительными были заседания дарбази. Они проводились, по всей вероятности, четыре раза в год, в том числе в Рождество и на Пасху, но царь их объявлял и в случае необходимости, например, в январе 1289 года, когда монгольская орда требовала выдачи царя Димитри, или в 1328 году, когда Гиорги V решил истребить промонгольских феодалов на горе Циви. Заседания дарбази могли быть и «большими», и «малыми», в зависимости от чрезвычайности положения. Как в сабчо, так и в дарбази главными лицами были шестеро министров, но тут равную роль играли четыре «монаха» (епископ Чкондиди, конечно, присутствовал и как министр, и как «монах»). Другими «монахами» были католикос Восточной Грузии (одновременно и патриарх всей Грузии), католикос Абхазии (то есть Западной Грузии) и игумен-ректор (модзгуатмодзгуари) Гелатской академии. Все князья и епископы, игумены царских монастырей и двенадцать схимников из Самцхе, не говоря о самых важных придворных чиновниках, тоже участвовали в дарбази. Как министры и князья, так и епископы строго соблюдали старшинство: епископы Кутаиси и Бедии, которым по обычаю поручали царские похороны, стояли гораздо выше, чем, например, епископ Ишхани в Самцхе; только епископ Тбети (мтебари) имел право носить меч и щит[109]