Против Баграта и Луарсаба ополчались не только оттоманы, но и возмущенные обезземеленные феодалы Самцхе: предводитель самцхийской знати, Отар Шаликашвили, тайком увез Каихосро II, тринадцатилетнего сына Кваркварэ, в Константинополь и попросил султана помочь Каихосро вернуть свое княжество. В 1536 году появилась оттоманская армия, которая награбила больше, чем могла увезти, но и пальцем не шевельнула, чтобы восстановить права атабага Каихосро. На десять лет Самцхе фактически перестала существовать: гурийский Ростом и цари Баграт и Луарсаб разделили между собой бо2льшую часть территории атабага, а оттоманы превратили юго-запад в мусульманскую провинцию. Затем турки обратили внимание на Европу и Египет, и иранский шах Тахмасп смог затянуть кольцо около Восточной Грузии, для начала превратив Ширван в иранскую провинцию.
Иранская политика окружения уже в 1538 году заставила трех грузинских царей, имеретинского Баграта III, картлийского Луарсаба и кахетинского Левана, выступить единым фронтом. В 1541 году Тахмасп отправил 12000 солдат из Карабаха в Тбилиси: иранцы напали на рассвете, узнав, что Луарсаб и царица Тамар хоронили в Мцхете своего младенца-сына. Кызылбаши прокрались в столицу и подожгли ее; половина войск отступила, чтобы разорить Нижнюю Картли, половина осадила цитадель. Гарнизонного командира подкупили охранной грамотой, и он открыл ворота. Затем иранцы оставили в Тбилиси собственный гарнизон и отправились в Мцхету, чтобы поймать Луарсаба. Луарсаб с армией бежали в леса и занялись партизанскими вылазками, подстерегая иранских солдат; феодалы же большей частью заперлись в неприступной крепости Биртвиси. Тахмасп попытался выманить их, пообещав награды за добровольную сдачу в плен. Многие согласились, но тех сдавшихся, которые отказались принять мусульманство, перебили, а жен и детей отдали в рабство и отправили в Иран. Тем не менее Луарсабу и его партизанам удалось расстроить планы Тахмаспа: иранцы отступили с добычей и пленными в Карабах, оставив Тбилиси на произвол кызылбашей.
Кахетинский царь Леван всегда оказывался самым прагматичным из грузинских правителей: он обеими руками принял иранский суверенитет и перестал помогать Луарсабу. Благодаря прагматизму царя Кахетия стала на пятьдесят лет островком мира в море опустошения. Леван мог позволить себе такие щедроты, как передача восьмидесяти еврейских хозяйств в дар грузинской церкви в Иерусалиме[122]. Как и Леван, царь Баграт III отрекся от своего зятя Луарсаба: Баграт нуждался в помощи Тахмаспа против Шаликашвили и других прооттоманских самцхийских мятежников. В 1541 году Баграт со своими советниками даже поехал к шаху, который выказал благосклонность, но отказал царю в военной поддержке. Через два года Баграт оказался лицом к лицу с 22-тысячным турецким войском под командованием Муса-паши из Эрзурума, которому султан поручил завоевание Самцхе и покорение Имеретии. На короткое время Баграту удалось уговорить Гурию и Мингрелию защищать Имеретию, но коалиция быстро распалась: Леван Дадиани не мог простить Гурии то, что конфискованными восемью годами раньше самцхийскими землями овладел не он, а Гурия. Когда пришли турки, они нацелили современные пушки на замок Олтиси в Самцхе: у Баграта не было огнестрельной артиллерии, и он пал духом. Баграт отправил Муса-паше подарки, предложив ему ключи к Олтиси, если только Муса уберет пушки. По непонятным причинам Муса-паша вернулся в Эрзурум, оставив в Олтиси и свою артиллерию, и маленький гарнизон. Баграт вместе с гурийским князем Ростомом и картлийскими генералами набросились на гарнизон и получили первую в Грузии огнестрельную артиллерию. Воодушевленный победой Баграт пустился вслед за главной оттоманской армией, утром догнав и убив Муса-пашу в Карагаке на полпути к Эрзуруму: «поле битвы стало багровым, как рубины», вспоминает туркмено-иранский историк Хасан Румлу[123].
Через два года турки отомстили: в 1543 году султан Сулейман привел оттоманскую армию в Самцхе. В этот раз Баграту изменил Леван Дадиани, зато Луарсаб живо поддержал его. Битва при Сохоисте (сегодняшнем Пашинлере, недалеко от Эрзурума) бушевала весь день и закончилась победой Сулеймана, когда войска Самцхе, обиженные тем, что Луарсаб и Баграт не разрешали их собственным командирам по древнему обычаю руководить атакой, покинули поле боя. В результате этого оттоманы, с помощью Шаликашвили, полностью оккупировали Самцхе и назначили Каихосро II марионеточным атабагом. Тогда и Леван Дадиани объявил Мингрелию прооттоманским княжеством, обеспечив нейтралитет Гурии тем, что отдал князю Ростому Аджарию. Вдобавок Леван объявил, что Мингрелия отныне будет независимой, несмотря на то что Дадиани по старинным правилам всегда служили имеретинскому царю мандатуртухуцеси (министром внутренних дел) точно так же, как гурийский князь служил имеретинским амирспасалари (главнокомандующим). Вследствие такой измены имеретинский царь лишился половины министров. Баграту пришлось уехать из Самцхе, увозя с собой единственный трофей — Ацкурскую икону Богородицы. Луарсабу тоже было нечем похвастать, кроме письма от папы Павла III, который хвалил всех грузинских царей и атабага Кваркварэ III за «непоколебимую любовь к Римско-католической церкви» и обещал, что архиепископ Нахичеванский Степан пришлет им папских легатов.
Зверская жестокость оттоманов в Самцхе испугала даже марионеточного атабага Каихосро II: он воззвал к шаху Тахмаспу о помощи, чтобы не только облегчить гнет, но и вернуть в Самцхе Джавахети, похищенную царем Луарсабом. Несмотря на лютую зиму, в январе 1547 года Тахмасп занял Ахалкалаки: замерзшая Кура служила трассой, по которой иранская армия быстро дошла до Картли. Беженцы, женщины и дети, спасались, увязая по пояс в снегу, а армия шаха неслась по льду и завоевывала Джавахети и Нижнюю Картли. Но партизанам Луарсаба удалось нанести иранцам тяжелые потери, и имеретинский царь Баграт III, и кахетинский Леван, почуяв кровь, помогли Луарсабу перехватить отступающих иранцев. Чтобы выйти из переделки живым, Тахмаспу пришлось сильно раскошелиться. Осенью того же года, однако, разразилась очередная оттомано-иранская война, и шах Тахмасп вызвал к себе и Баграта, и Луарсаба, чтобы выжать из Картли и Имеретии деньги и военные подкрепления.
Общая беда не сплотила Баграта и Луарсаба: Баграт добивался иранской поддержки против оттоманов, а Луарсаб упрямо боролся против любого захватчика в Картли. Баграт даже у себя в Имеретии не мог добиться мира: Гурия и Мингрелия не подчинялись. В 1548 году Баграт пригласил Левана Дадиани в Хони на мингрело-имеретинской границе на дарбази и заточил его; затем Баграт предложил Гурии разделить с ним Мингрелию. Опытный князь Ростом боялся подвоха и посоветовал Баграту освободить Дадиани. Лукавость Баграта беспокоила не только его собственных феодалов, но и атабага Каихосро, который в 1550 году подкупил князя Хопиландрэ Чхеидзе. Тот пробрался в часовню Гелати, освободил Дадиани и привез его в Ахалкалаки. Там три князя обдумали, как свергнуть Баграта; затем Ростом вернул Дадиани мингрельский престол.
Заговорщиков, однако, опередили неожиданные события. Оттоманы реагировали жестко, когда узнали, что Каихосро и многие феодалы в Самцхе перебежали к иранскому шаху. С помощью французского специалиста барона д’Арамона в августе 1548 года турецкие пушки разрушили укрепления Вани: французам понадобилась решительная оттоманская победа над Грузией и Ираном, чтобы турки могли сосредоточиться на войне с общим врагом, Австрией[124]. Ахмед-паша в августе следующего года захватил за одну неделю двадцать пять замков, десять из которых сровнял с землей, а в пятнадцати оставил турецкий гарнизон. К тому же Ахмед-паша захватил в рабство и сослал в Турцию огромное число молодых людей. Однако усмирить Самцхе ему не удалось. Затем турки попытались отвоевать у Гурии Аджарию. Ростом сразу простил Баграту все обиды и попросил у него помощи: Баграт прислал своего брата Вахтанга с пятисотенной конницей, но и с тайным поручением вклиниться между Мингрелией и Гурией и таким образом отдать Ростома на растерзание туркам. Гурийцам удалось отогнать оттоманов за реку Чорох, но у них не было лодок, чтобы напасть на врага. Оттоманы окопались в старой византийской крепости Гонио. Тем временем Дадиани отбивался от турецкого десанта в Поти. Брат Баграта Вахтанг пытался сеять раздор, предупредив Дадиани, что гурийцы состоят против него в заговоре. Дадиани поверил и перестал сражаться, турки захватили все грузинское Черноморье, а к 1550 году и всю Тао-Кларджети, то есть Западную Самцхе, кроме древней столицы Артануджи, после чего эрзурумский паша Искендер провозгласил себя «пашой всей Грузии и Ширвана».
Следующее иранское нашествие произошло, когда шах Тахмасп решил изгнать пашу Искендера. Сначала шаха поддерживали цари Восточной Грузии. Леван даже помог иранцам вернуть себе Шаки, захваченный оттоманами, хотя тридцатью годами раньше сами иранцы изгнали Левана из этого города. Луарсаб занял Восточную Самцхе, Джавахети и Артаани, таким образом закрыв коридор, по которому турки могли бы вторгнуться в Картли. Но Луарсаб оказался одним воином в поле, так как ни Баграт, ни Каихосро не хотели навлечь на себя гнев сверхдержавы, ни шахской, ни оттоманской. Каихосро даже убедил шаха заставить Луарсаба прекратить агрессию, в результате чего в 1551 году иранцы выгнали картлийцев из Самцхе. Хуже того, иранцы напали на монастырь Вардзию, перебили монахов и на глазах самого Тахмаспа похитили собрание рукописей и монастырские ворота для шахской казны. Взамен страшного кровопролития Каихосро получил потерянную территорию и вдобавок южную провинцию Лоре.
Опять не поймав Луарсаба, иранцы решили перезимовать в Карабахе. Через три года шах Тахмасп вторгся в Картли с юга и, направившись прямо во Внутреннюю Картли, занял Гори. Целью вторжения был замок Атени, где находилась царица Тамар, жена Луарсаба, вместе с другими картлийским