нуть ему царство, если он примет мусульманство. Девять лет заточения подорвали упрямство Симона: в 1578 году он принял шахские условия и с 5000 кызылбашами, вооруженными пушками, и с генералом Али Кулиханом Симон вторгся сначала в Дманиси, потом в Тбилиси[130]. Восстановленного царя сопровождали другие грузинские заложники, среди них Арчил, сын Вахтанга Мухранбатони. Узнав, что Симон возвращается с кызылбашами, Дауд-хан возмутился предательству шаха и сам перебежал к оттоманам: Дауд-хан отдал туркам всю Лоре и попросил убежища в Константинополе, несмотря на то что его аварская царица и царевичи Баграт и Хосро еще находились в Иране. В Константинополе Дауд-хан проводил все свое время у философов и в библиотеках. Последние свои шесть лет он отдал составлению Компиляции Дауда, переводу турецких медицинских руководств, которых, по его мнению, не хватало в Грузии, где он сам «видел, как люди умирают без помощи, из-за невежества».
Между тем как брат занимался в Константинополе наукой, царь Симон предпринимал отчаянные усилия, чтобы отбиться от атаки оттоманов. После поражения на имеретинской границе Лала-паша отступил в Эрзурум, но султан Мурад III отправил 60 кораблей в Поти, где турки построили замок. Оттуда их галеры поплыли вверх по Риони в сторону Кутаиси, но их уничтожили хорошо замаскировавшиеся стрельцы имеретинского царя Гиорги II. В то же время Леван, сын Гиорги III Дадиани, снес оттоманский замок в Поти и похитил двадцать пять пушек.
Остальные оттоманские войска подходили к Тбилиси с востока: турецкий гарнизон в Тбилиси исчерпал свои запасы провианта и в поисках еды совершал набеги на пригородные деревни. Партизаны царя Симона до того подорвали оттоманские войска, что они ушли в Самцхе и собрались под руководством Лала-паши. Хотя атабаг Кваркварэ IV и его мать слушались оттоманов, младший брат Манучар все еще требовал автономии: Лала-паша увез эту сварливую семью в Эрзурум, и там Манучар вызвался помочь туркам завоевать Азербайджан, если уступят Самцхе долю независимости. Турки отказались и подтвердили власть атабага Кваркварэ IV, отправив Манучара в Константинополь. Приехав в Константинополь, Манучар принял мусульманство, назвав себя Мустафа-пашой; в 1581 году он сверг старшего брата Кваркварэ и, как паша Чылдыра, начал владеть Восточной Самцхе. Самцхе уже не считалась частью Грузии.
После непрерывных атак Симона султан уже не надеялся вторгнуться в Тебриз через Картли и решил отрезать пути к Грузии с юга и запада и снести все южные крепости Картли. Этим решением султан погубил собственный гарнизон в Тбилиси: настал такой голод, что пуд пшеницы стоил тысячу серебряных акче (около 5 кг), а собака (на съедение) — две тысячи. После четырехмесячной осады в живых осталось всего 700 человек. Лала-паша и дамасский паша отправили в Тбилиси 20000 солдат с провиантом, но они опоздали и попали в засаду в Дманисском ущелье, где их подстерегал царь Симон и шахский генерал Али Кули-хан. Грузинские партизаны спустились из горных лесов и начали гнать турок в реку Храми. Дамасский паша вовремя спохватился и остановил отступление у выхода из ущелья, где царь Симон ошибочно полагал, что набрасывается на отчаявшихся беглецов. Хорошо замаскировавшиеся турецкие воины разгромили грузин и кызылбашей, схватили Али Кули-хана и вошли в Тбилиси.
Оттоманы оказали такое давление на пленного Али Кули-хана, что он показал им более безопасный путь на родину. Царь Симон устроил еще одну засаду, атаковал турецкий тыл и взял добычу, лошадей и пленных. Тем не менее туркам удалось дойти до Карса. Тогда султан Мурад заменил Лала-пашу знаменитым военным Синан-пашой, который завербовал имеретинского царя Гиорги II, пообещав назначить его сына тбилисским бегом, когда одержат победу над царем Симоном. Хотя Синан-паша получил только видимость имеретинской помощи и встретил сопротивление картлийских партизан, он все-таки в 1580 году ворвался в Тбилиси и назначил какого-то новообращенного мусульманина тбилисским бегом. (Кого именно, неизвестно: бега звали Юсуф-паша, но, возможно, ренегатом был Мамиа, сын имеретинского царя Гиорги.) В любом случае, назначив бега и снабдив гарнизон, Синан-паша отправился домой в Эрзурум, с боем пробив себе путь через Картли и Самцхе. Ни оттоманы, ни иранцы не смогли одержать решительной победы: в 1582 году начали договариваться о мире.
Чтобы кахетинский царь Александрэ II снова примкнул к иранцам, шах Худабанда задержал заложником в Казвине его четвертого сына, одиннадцатилетнего Константинэ, и взимал с царя большую сумму золотом за каждый год, что он был оттоманским вассалом. Но Картли и Кахетия не смогли ужиться под иранским суверенитетом: как только Симон вернулся в Картли, он поссорился со своим зятем Александрэ. Лично они не встречались, но кахетинская армия разграбила Картли, и Нестан-Дареджан, сестра Александрэ и жена Симона, подверглась сексуальному домогательству. Симон отбился от кахетинской атаки, но мечта шаха об объединении Кахетии, Картли, Ширвана и шамхальских кумыков и авар в одной большой антиоттоманской коалиции оказалась неосуществимой. Все, чего он смог добиться, — это заставить Симона и Александрэ поклясться на Евангелии сотрудничать друг с другом и с Ираном. Через год сын Александрэ женился на дочери Ашотана Мухранбатони, и этот брак теснее связал Картли и Кахетию и привел к настоящему примирению. Дальше Симон не пошел: когда шах попросил его выдать дочь за наследника шаха Хамза-мирзу, царь ответил, что грузинские обычаи запрещают брак христианской княжны с мусульманином.
На новые битвы Симон был согласен. Когда Али Кули-хана освободили из эрзурумского плена, они начали стрелять из только что приобретенных пушек в оттоманский гарнизон в Тбилиси. Для снятия осады из Диярбакыра отправилась турецкая армия вместе с Манучаром Мустафа-пашой и войска из Имеретии, Гурии и Мингрелии. Собравшись в Мухрани, они напали на Картли. Но временные союзники проиграли мухранскую битву. До Тбилиси из оттоманов дошли немногие, и тбилисский Юсуф-паша сбежал в Самцхе.
Манучар Мустафа сам пришел в ужас от разорения Самцхе его же союзниками: почуяв окончательную катастрофу, он тайком от оттоманов начал переговоры с царем Симоном. В любом случае турецкие паши уже винили Мустафу за мухранское фиаско: собрав военный совет, они обсудили, казнить его или нет. Предупрежденный о том, что ему грозит, Манучар окружил палатку паши пятьюдесятью своими воинами, которые должны были спасти его, как только услышат его крик. Манучар вошел, спросил, какие будут приказы, и повернул к выходу. Кто-то схватил его за рукав, он вырвал у захватчика меч и с воплем разрубил его. Самцхийцы ворвались и в последующей драке тяжело ранили одного пашу. Оттоманы отступили в Карс, Манучар обратился в христианство и стал союзником царя Симона.
Турки назначили было правителем Самцхе грузинского мусульманина, но передумали: султан послал Манучару извинения за ложное обвинение в измене. С 1582 по 1585 год Манучара опять признавали атабагом, и он обеспечил свою власть, женившись на Эленэ, дочери царя Симона.
В эти годы Симон очищал Лоре и Самшвилде от турок; на короткое время он даже полностью освободил Тбилиси. В 1584 году вторгся новый оттоманский генерал, Резван-паша. Резван усыпил подозрения, направившись сначала в сторону Нахичевани, но затем оставил в Лоре гарнизон с артиллерией, разрушил Дманиси и двинулся на Тбилиси. На одном берегу Храми стояла армия Симона и Манучара, на другом — оттоманская. Рассказывают, что Симон снял с себя панцирь, перешел реку, объявил, что он просто пришел посредником, чтобы вести переговоры с Резван-пашой, и изучил расположение оттоманских войск, прежде чем вернуться. На рассвете следующего дня грузины окружили оттоманский тыл и атаковали; у турок армия была в пять раз больше, и грузины проиграли битву. Резван разорил Самцхе: если бы замерзшие и голодные турецкие солдаты не взбунтовались, он продолжил бы свою кампанию. В следующем году Симон отвоевал Лоре у турок, и султан прислал очередную армию, чтобы поправить дело.
Летом 1587 года султан замыслил окончательный удар против Симона и Манучара: первая оттоманская армия заняла Ахалцихе, вторая отправилась в Тбилиси и Гори: царь Симон отступил в Самцхе. Там враги Манучара, в особенности феодалы Шаликашвили, решили помириться с оттоманами, в результате чего Самцхе стала целиком оттоманской провинцией под властью чылдырского паши Ахмеда. У Симона больше не было союзника, и на иранцев он уже не надеялся: он также подчинился и в обмен на ежегодную дань добился признания как христианский и вполне автономный царь.
В 1590 году иранцы подписали мирный договор, уступающий оттоманам чуть не всю Грузию, Армению и Азербайджан. Никто — ни грузины, ни оттоманы, ни европейцы (потрясенные тем, что Иран развязал руки Турции) — не предвидел, что исключительно дальнозоркий, энергичный и коварный шах Аббас, в 1587 году возведенный на иранский престол, смотрел на мирный договор как на махинацию, которая позволит ему модернизировать страну и армию и в конце концов стать непобедимым.
Увидев, что против Турции все бессильны, западные грузины растерялись. Гурия и Мингрелия вцепились друг другу в горло: после смерти брата в 1582 году, Мамиа Дадиани стал правителем Мингрелии, изгнал Гиорги гуриели и водворил в Гурию своего клиента Вахтанга гуриели. Через четыре года Вахтанг гуриели умер, изгнанник Гиорги вернулся и окопался в крепости Гонио: разразилась братоубийственная война, которая опустошила Западную Грузию. В 1583 году имеретинский царь Гиорги II заточил брата Константинэ и племянника Ростома, которые хотели лишить престолонаследия двенадцатилетнего царевича Левана. Мамиа Дадиани похлопотал за пленников, которые вышли на свободу четыре года спустя. Гиорги II умер в 1586 году, и Мамиа решил участь Имеретинского царства, обеспечив престолонаследие молодого Левана, усмирив его дядю Константинэ. Год спустя Левану пришлось выразить свою благодарность, женившись на Марехи, дочери Мамиа Дадиани.