гуриели смог захватить имеретинский престол на несколько месяцев, пока его не свергла собственная мать. (Как и его отец Мамиа III, Гиорги гуриели открывал школы, пригласив из Синопа архиепископа Пимена, бывшего тушского раба, министром просвещения.) Гиорги VII в последний раз попытался добиться власти: возлюбленная его, Тамар Нижарадзе, скоропостижно умерла, и в Ахалцихе он женился на другой Тамар — «хрустальные щиколотки» (кочиброла), дочери Гиорги гуриели, не так давно еще бывшей замужем за родственником Дадиани. (Руадам все еще была жива, но ее замок в Сванетии разгромили мингрельцы и имеретинцы.) Эрзурумский и ахалцихский паши, которые не могли решить, кого поддерживать в Имеретии, выслали Гиорги VII в Константинополь. В отсутствие имеретинского царя рачинский и гурийский князья еще более свирепо хватали чужих жен и чужие земли, продавали в рабство или нападали с оружием, и дело дошло до того, что в августе 1719 года (оттоманы всегда предпочитали вторгаться в августе) султану пришлось восстановить Гиорги во власти. Многострадальный народ вздохнул с облегчением, а распоясавшиеся феодалы возмутились: в феврале 1720 года Симон Абашидзе на банкете убил Гиорги VII и продал его придворных в рабство. Гиорги гуриели опять взошел на престол. Имеретинцам надоела анархия: они тосковали по законной и постоянной власти. Когда братья Симон и Леван Абашидзе, по приглашению Вахтанга VI, воевали в Юго-Восточной Картли, оттоманы с одобрения Бежана, в 1710 году ставшего Дадиани после брата Кациа, венчали на престол Александрэ V, сына только что убитого Гиорги VII. Александрэ останется на имеретинском престоле целых тридцать два года, пусть и с краткими перерывами.
Сначала власть Александрэ V не простиралась дальше его казенных поместий. Турки управляли Кутаиси, и Бежан Дадиани правил в остальной Западной Грузии, укрепив положение бракосочетанием своей дочери с царем Александрэ V и отменой работорговли. Сам Александрэ зависел от субсидий картлийского царя Вахтанга, чтобы подкупать феодалов, которым он раздавал последние оставшиеся в его распоряжении замки и земли. Мачеха Александрэ V, Тамар «хрустальные щиколотки», вместе с чкондидским епископом (дядей Дадиани) отправилась в Ахалцихе, чтобы организовать заговор против царя. Паша передал эту пару Бежану Дадиани, который заточил Тамар и расстриг своего дядю (известного атеиста и мужеложца).
Александрэ сблизился с Вахтангом, и имеретинцы помогли картлийцам напасть на Гянджу в 1721–1722 годах. Но Александрэ не мог следовать реформам Вахтанга: ему приходилось умиротворять крупных феодалов, таких как Абашидзе, продававших крестьянские семьи в рабство, и он не мог остановить поток крепостных беглецов, спасающихся в Картли или Самцхе. (Когда он был у власти, Гиорги гуриели продавал только те крестьянские семьи, за которыми были недоимки.) В оттоманском Ахалцихе имеретинские крестьяне, будь то рабы или беженцы, не тосковали по родине: жизнь там была относительно мирная.
К 1722 году Западная Грузия целиком попала под оттоманскую власть: 500 янычар с тяжелой артиллерией занимали Кутаиси; в Сухуме тоже было 500 янычар, а в Поти — 200. Когда 12 (23) июня 1724 года по Константинопольскому мирному договору Петр Великий уступил оттоманам всю Грузию и проигравший Вахтанг VI уехал в Астрахань, надеяться больше стало не на что. В 1722 году в Россию отправил посланников Александрэ V, а в 1724 году — рачинский князь Шошита. Ответа не было. Гурия перешла на сторону турок; Абашидзе отдал оттоманам пограничную крепость Шорапани. Но ахалцихский паша воздержался от полного вторжения: он боялся, что его отправят воевать в Африку, если он доведет до конца завоевание Имеретии. Султан смотрел на Имеретию как на незначительное захолустье по сравнению с Балканами, и оттоманские гарнизоны, часто составленные из грузин или абхазов, как правило, дружили с народом.
В Картли и Кахетии период с 1724 по 1732 год считался восьмилетней «турковщиной». Царь Константинэ избежал турецкого захвата и, договорившись с лезгинскими разбойниками, поднял восстание. Он отправил в Россию монаха Зебедэ, которого покойный Александрэ Багратион полюбил, но Москва ничего не предложила, кроме убежища. Константинэ, когда он насильно обращал кахетинских крестьян в мусульманство, был «гордым и готовым убивать подлый народ», но наемных лезгин он не мог обуздать. Лезгины претендовали на часть Картли и совершали набеги и грабежи даже в Самцхе, но, когда они пытались заселять Кахетию, их убивало местное население. Турки отделили Восточную Кахетию в пользу дагестанских авар и цахуров и переселили осетин в глубь Картли. Хотя в Картли царствовал Иесэ, за ним надзирал Исхак-паша из Ахалцихе, и шестью картлийскими провинциями управляли грузинские феодалы, подчиняющиеся не царю, а самому паше.
Двойное налогообложение, царское и турецкое, вынуждало население либо бежать за границу, либо все отдавать ростовщикам. Помещики, не отрекшиеся от христианства, лишались владельческих прав. Купцы уже не могли торговать с Ираном. Оттоманское уголовное правосудие ужасало грузин: повешения, распятья, порки вызывали мятежи, как и унижения феодалов, которые недостаточно быстро доставляли лошадей — их седлали, на них сажали ездока и пороли. Турки опустошили территорию мятежных арагвинского и ксанского князей.
Единственным делом, объединявшим турок и их грузинских подданных, оказалась борьба против дагестанцев, со все большей смелостью угонявших скот и похищавших людей (что приносило ущерб оттоманским налоговым доходам). Совместные картлийские и оттоманские войска в 1732 году оттеснили лезгин, и в 1733 году Мамука Мухранбатони вместе с Исхак-пашой построили оборонную стену. Тем не менее беглые крестьяне не хотели возвращаться: из-за эмиграции, работорговли и эпидемии чумы Картли до такой степени обезлюдела, что дикие звери занимали ранее населенные места и нападали на тех, кто там еще остался.
Константинэ мало интересовался Кахетией: ему хотелось заниматься не восстановлением собственного царства, а завоеванием Картли. 28 декабря 1732 года турки, убедившись, что Кахетия тяготеет к иранцам, убили Константинэ в то время, как он вел переговоры в Ахалцихе с Юсуф-пашой. Его брат Теймураз II, кахетинский наследник, бежал в Пшавию. Турки оккупировали Кахетию и, когда Теймураз сдался, сделали его царем.
Шахом Ирана стал Аббас III, и чаша весов склонялась в его пользу, в то время как Турция оказалась окруженной врагами. В 1733 году арагвинский князь Бардзим и ксанский князь Шанше отправили Вахтангу VI письмо с приглашением вернуться из России. Вахтанг энтузиазма не проявил. В следующем году иранские войска отвоевали у турок Шемаху и через год заняли Гянджу, оттеснив таким образом русских с побережья от Баку до Дербента и помешав вернуться грузинам, в 1724 году эмигрировавшим с Вахтангом. Гиви Амилахори, которого турки назначили правителем Нижней Картли, взбунтовался и изгнал оттоманский гарнизон из Гори; Теймураз II с иранской помощью освободил Кахетию от турок и лезгин. Иранцы и грузины под командованием Тамаза Кули-хана (будущего Надир-шаха) разгромили турок в Тбилиси и Ереване. Турция к 1736 году воевала и с Австрией, и с Россией: она покинула Картли и Кахетию.
Недоверчивый Тамаз Кули-хан заточил некоторых грузин, с которыми вел переговоры в Ереване: иранцы вообще предпочли Теймуразу II его мусульманского племянника Александрэ как кандидата на картлийский и кахетинский троны. В 1736 году Надир-шах, первый и самый страшный из афшаридской династии, завоевал Восточную Грузию и сверг своих предшественников Аббаса III и Тахмаспа II; взяв Кандахар, он вскоре добился полной власти. Он обходился с картлийцами так же жестоко, как турки: Тбилиси заплатил ему 8000 туманов, крестьянство — 2000, не говоря уже о 75000 пудов пшеницы и поставке 2000 солдат. Александрэ, признанный царь Картли и Кахетии, вернулся с иранским генералом Сефи-ханом и еще более крутыми налогами. Хотя некоторые феодалы, такие как арагвинский князь Бардзим, поддерживали иранцев, другие, например ксанский князь Шанше, перешли к Теймуразу II и не выпускали Сефи-хана из тбилисской цитадели.
В 1737 году иранская армия пришла силой утвердить свой суверенитет. Ксанский князь Шанше бежал сначала в Имеретию, а потом в Россию, где пытался уговорить Бакара, сына Вахтанга, вернуться на родину. Без согласия Бакара и без сочувствия Москвы Шанше вернулся сам и начал борьбу. Надир-шах тогда воевал в Индии и не хотел войны на двух фронтах; он понимал, что христианскому царю легче будет хранить мир в Восточной Грузии. Из предосторожности он увез с собой заложниками в Исфахан Теймураза с сыном Эреклэ и дочерью Кетеван: Кетеван Надир-шах выдал за своего родственника, а Эреклэ, уже показавшего военный талант, отправил на индийский фронт. Через два года освобожденный Теймураз вернулся со свитой и стал царем Кахетии. Учитывая силы Ирана, Теймураз почтительно относился к шаху, который в 1741 и 1744 годах сам назначил католикосов-патриархов. В отличие от Кахетии Картли все еще находилась в хаотичном состоянии: ксанский князь Шанше напал на соседа, арагвинского князя, и перебил его крепостных и солдат.
Для противостояния дагестанским набегам картлийцы, кахетинцы и иранцы объединились: грузины больше не терпели лезгин, спускавшихся с гор в Тбилиси в поисках заложников; иранцы нуждались в плацдарме, чтобы отбиваться от вторжений русских в Закавказье. Война с Дагестаном дорого обошлась грузинам: иранская армия требовала 3000 телег с зерном и 4000 волов. Некоторые грузины принимали сторону лезгин и их оттоманских хозяев. К 1740 году Надир-шах, поняв, что его истерзанные войной ширванские и курдские подданные больше не могут терпеть, решил, что лучше пойти на мирный договор, по которому лезгины не грабили, а дешево покупали зерно и соль. Чтобы выполнить условия договора, Надир-шах сделал опись Восточной Грузии: все дома, животные и виноградные лозы были обложены налогом. Неурожаи 1741 и 1742 годов, вместе с новыми налогами, заставляли крестьян либо убегать в оттоманские земли, либо уничтожать налогооблагаемую собственность, либо продавать детей в рабство по два