гуриели. Рачинские феодалы, князь Ростом и католикос Бесарион, пока оставались неприкосновенными.
Соломон, как и его предшественники, развелся и женился снова, чтобы укрепиться на престоле. Сообразив, что Мингрелия — самый сильный из всех противников, он развелся с абхазской княжной Тинатин и женился на Мариам, дочери Отиа Дадиани. Мариам была намного более грамотной, чем Соломон, и оказалась мудрой советницей. Обезоружив мингрельцев, Соломон подружился с Мамиа гуриели и сыскал себе популярность среди мелкого дворянства. Его кампании против мусульманства и работорговли пользовались широкой поддержкой. Трудно было платить оттоманские подати, когда платить было нечем — ни деньгами, ни льном, — кроме людей, в особенности девушек. Оттоманские нравы глубоко проникли в жизнь Западной Грузии и испортили торговлю, государственные институты, нравы и политическую солидарность. Даже церковь, очаг нравственности, была развращена. Соломон вернул церкви земли и крепостных, которые были украдены феодалами, и освободил церковь от многих налогов. Работорговля была распространена: имеретинские феодалы продавали юношу или девушку туркам за лошадь, саблю, даже банку с икрой. Соломон не только страшил, но и обеднял феодалов, объявив карой за работорговлю смертную казнь. Казни были жестокие: приговоренных закладывали в деревянные пушки и палили ими как снарядами или заживо хоронили в негашеной извести.
В декабре 1759 года Соломон созвал парламент вместе с церковным собором всей Западной Грузии. Целый месяц обсуждали перестройку церкви и подавление работорговли[182]. Благодаря Соломону имеретинская церковь, как и картлийская, стала исполнительной ветвью государственной власти. Кутаисская епархия вновь стала центром власти со своими доходами: церкви было разрешено оставить за собой землю и крепостных, взятых у мирян, и церковные крепостные освободились от государственных налогов. Миряне уже не могли вмешиваться в церковные дела, недостойных священников расстригли, церковные здания отреставрировали. Чтобы оживить сельское хозяйство и заново заселить деревню, Соломон подражал Теймуразу II и Эреклэ II, но шел еще дальше. Он даже предупреждал помещиков: «На любой земле, где у вас есть крестьяне, никакой барщины и никакого оброка нельзя требовать». Чтобы нарушить монопольную власть феодалов над крестьянами, Соломон покупал, конфисковывал или просто сносил замки. Многих феодалов Соломон превратил в «клятвенных мужей» (пицис кацни): 15 мая каждого года все «клятвенные мужи» с крепостными, священниками, несшими образа, и во время войны с тысячей вооруженных солдат собирались на лугу Лекерца, повторяли клятву и две недели пировали. «Клятвенным мужам» разрешался доступ к царю, который мог прощать им все преступления, кроме измены.
Запрет на работорговлю сильно воздействовал на ахалцихского пашу. Он вовлек в заговор против царя его дядю Мамуку, сосланного в Самцхе, попробовал подкупить Мамиа гуриели, которого уже вернул к власти в Гурии и поощрил мятеж племени Абашидзе и рачинского князя Ростома. Рача, защищенная высокогорной Сванетией с севера и рекой Риони с юга, считалась почти неприступной. Осенью 1757 года Леван Абашидзе привел в Имеретию оттоманскую армию: страна раскололась — Верхняя Имеретия поддерживала Абашидзе, Нижняя — Соломона. Турки заняли все крепости. Соломон, с поддержкой Мамиа гуриели и Кациа, сына престарелого Отиа Дадиани, призвал всех боеспособных на битву.
Битва при Хресили 14 декабря 1757 года воскресила Имеретинское царство. Хотя убитых имеретинцев и мингрельцев было много, оттоманские войска и сам ахалцихский паша были истреблены, после того как солдаты Абашидзе и Ростома перебежали к царю. Леван Абашидзе погиб, а Ростом убежал в Рачу. За этой битвой последовали в 1758 году еще две: одно поражение, а затем окончательная победа.
Оставалась турецкая угроза: Соломон согласился платить дань, но отказался вывозить рабов. В отместку за отказ Хаджи Ахмед, новый ахалцихский паша, отправил в Имеретию турок и лезгин, которые разрушили гелатский монастырь и ограбили народ. Соломон сам поехал в Ахалцихе увещевать пашу: Хаджи Ахмед отпустил его с 3-тысячным войском, якобы чтобы наказать турецкий гарнизон за грабеж. Не дойдя даже до имеретинской границы, это войско было истреблено «клятвенными мужами». Султан приказал, чтобы Хаджи Ахмеда задушили за излишнюю доверчивость. В 1759 году Соломон послал царицу Мариам в Ахалцихе, чтобы договориться о мире, но переговоры оборвались, так как новый паша Ибрагим настаивал на вывозе рабов.
Встретив Эреклэ в 1758 году в Гори и подписав договор о взаимной помощи, Соломон уже начал процесс объединения. Оба царя помогали друг другу противостоять лезгинским набегам, и в имеретинской армии служили картлийские офицеры, обученные в России. В 1760 году Соломон, Дадиани и рачинский князь отправили в Картли 15000 солдат, как подкрепление картлийской атаке на Гянджу. Амасийский мирный договор 1555 года на бумаге запретил совместные акты грузинских царей под оттоманским и иранским суверенитетом, но Иран до такой степени ослабел, что уже не мог вмешиваться. В 1760 и 1761 годах Соломон оттеснил две турецкие карательные экспедиции; третье оттоманское вторжение не состоялось, когда курдские солдаты взбунтовались против паши, запретившего грабеж. Попытка вторгнуться в Имеретию через Картли не удалась: царь Эреклэ пресек атаку.
Чем сильнее становился Соломон, тем усерднее турки старались его свергнуть. В 1764 году турки отдали в распоряжение Теймураза, племянника царя, армию взамен обещания возобновить продажу рабов. Через год турки вторглись, назначили нового гуриели, устрашили Дадиани и переманили к себе рачинского князя, так что в 1766 году турки вместе с феодалами-работорговцами в Кутаиси смогли короновать Теймураза[183]. Соломон с четырьмя сторонниками сбежал в крепость братьев Церетели Модимнахе («Приди ко мне!»). Теймураз же не смел выходить из кутаисского гарнизона. Для оттоманов, однако, расходы были чрезмерные — 300000 серебряных рублей на содержание 45000 солдат на враждебной территории; к тому же русский посол в Константинополе заявил протест. Турки предложили мирный договор, и Соломон пригласил царя Эреклэ похлопотать. В 1766 году вместе с гелатским епископом, братом Соломона, в Константинополь поехал посредник, назначенный Эреклэ. В результате Соломон согласился посылать ежегодно по 60 девушек, при условии, что девушки будут не грузинки, а турки обещали больше не вмешиваться в их «протекторат» (уже не вассальное царство). Обе стороны вели себя лицемерно: Соломон не собирался доставлять рабынь, и турки не намеревались возвращать Соломону царский венец. В 1768 году Соломон завербовал лезгинских наемников, которые разбили гурийцев, мингрельцев и рачинцев; затем сверг племянника Теймураза и заточил его вместе с братом (Теймураза больше никто не видел).
В том же году разразилась Русско-турецкая война. Соломон уже не раз взывал к России: в 1764 году он попросил царевича Александрэ Бакарисдзе похлопотать перед Екатериной II; в 1766 году, отправив архимандрита Григола, который работал миссионером в Осетии, он предупредил русского командующего Северным Кавказом, что имеретинскому царю потребуется убежище в России, если турки победят. До начала войны русский посланник в Константинополе предложил посредничество с турками, и султан Мустафа III признал «известного христианского правителя Соломона, царя Имеретии».
Последнее препятствие для Соломона составляли Ростом и его Рачинское княжество, которое с XIII века пользовалось определенной степенью автономии, и теперь было признано Россией, хотя во всей Раче жило не больше 30000 душ в 56 деревнях. Рача была сильно укреплена и богаче, чем сама Имеретия. Брат Ростома, Бесарион, стал в 1765 году католикосом; он и Ростом пользовались уважением итальянских миссионеров. Соломон завидовал Теймуразу II и Эреклэ II, упразднившим мятежные Ксанское и Арагвинское княжества: в высокогорной Раче нельзя было пользоваться артиллерией. В 1767 году с помощью лезгинских наемников Соломон попытался подчинить Рачу. Мингрельцы и дарбази отговаривали Соломона от дальнейших попыток, но в 1769 году он собрал все свои силы и 28 января 1769 года одержал победу. Ростома покинули черкесские союзники и царь Эреклэ, которого Ростом не раз поддерживал. Не поймав самого князя, Соломон предложил мирный договор. Но католикос Бесарион попросил у ахалцихского паши подкрепления, чтобы свергнуть Соломона. Тот в ответ нанял дагестанских лезгин и прогнал Ростома в Мингрелию. Затем царь отправил к паше своего брата Иосеба и предложил мир в обмен на закованного в цепи католикоса Бесариона. Паша опасался, что Соломон будет сражаться на русской стороне против Турции; поэтому арестовал католикоса, но тот, кулаками пробив себе выход через дымовую трубу, сбежал в Мингрелию, где Кациа Дадиани, его племянник, не только приютил его, но и сделал мингрельским «католикосом». Соломон разжаловал Бесариона и назначил католикосом собственного брата Иосеба.
Чтобы положить конец гражданской войне и позволить Имеретии участвовать с Россией в войне против Оттоманской империи, в мае 1769 года Соломон якобы помирился с Ростомом. Католикос Иосеб поехал в Рачу и поклялся в церкви на чаше с коньяком, что царь поистине прощает князя. Тогда Ростом с семью сыновьями, как гарантией верности, и с вооруженной свитой, сотней лошадей и ишаков, бочками вина, стадом баранов и полевой кухней отправился во дворец Варцихе. Там царская гвардия встретила сыновей Ростома приглашением на пир. После того как они пропировали три недели, Соломон предложил гостям охоту на зайцев. Когда пришлось перейти реку Риони, Соломон устроил перевозку на пароме таким образом, что все телохранители Ростома остались на другом берегу реки без лодки. На каждого рачинского княжьего сына напало по четыре имеретинца: жертвам связали руки и ноги и раскаленной кочергой выкололи глаза.