гда Александрэ, сын Соломона, умер в 1780 году, а Александрэ Бакарисдзе в 1782 году бежал в Дагестан.
Соломон оказался «одним воином в поле»: в 1781 году он безуспешно попытался отвоевать Аджарию. Когда в 1783 году Россия овладела Крымом, турецкий султан предостерег его от контактов с Россией. Соломону было всего 48 лет, но он был болен; когда умер его сын Александрэ, он послал своего духовника в Тбилиси, чтобы, помирившись с Эреклэ, усыновить внука Эреклэ, Давита Арчилисдзе. Усыновление, несомненно, объединило бы Грузию. Эреклэ, посовещавшись с русским агентом полковником Бурнашевым, послал в Имеретию мальчика Давита. Тем временем, несмотря на коварность Дадиани, Соломон ввел 6000 солдат в Гурию и с помощью гурийцев захватил у турок прибрежный город Кобулети, перебил всех, кто не был грузином, и, вспахав и смешав с солью все поля около разрушенного гарнизона, двинулся на юг, чтобы опустошить и потом покинуть Батум.
Нашествие закончилось катастрофой. 9 марта 1784 года в лесах при Начишкреви, Соломон и его армия попали в оттоманскую засаду. Царскую лошадь убили. Соломона со свитой спас Вахтанг гуриели, но царь потерял 620 человек, включая 18 феодалов, и 200 военнопленных увезли в Константинополь. На последующие девяносто лет Аджария и половина Гурии останутся в турецких руках. От такого небывалого поражения Соломон не оправился: 23 апреля, по пути на праздник святого Георгия в Хони, севши на лошадь, он вдруг упал замертво. Курьер, принесший весть о его смерти, получил в награду от султана халат; имеретинские феодалы писали Екатерине II: «Мы осиротели».
К 1782 году министры императрицы уже задавали себе вопрос, не пора ли привязать Грузию к России. Имеретия становилась добычей для оттоманов; Картли-Кахетия становилась неуправляемой. Екатерина начала понимать, что Грузия, Азербайджан и Армения могли бы составить великолепный кордон не только между Россией и мусульманским югом, но и между Турцией и Ираном. Русские дипломаты обсудили с главой армянской церкви, Иосебом Артуняном, как обуздать Эреклэ, способного собрать 50-тысячную армию и намеревавшегося захватить Тебриз. Россия и Австрия уже придумали «греческий проект», по которому они изгонят турок из Европы: включив Закавказье в состав России, Екатерина укрепит этот «проект». Она отправила на переговоры с Эреклэ венгерского саксонца, Якова Рейнеггса[185]; Павел Потемкин, конфидент императрицы, стал главнокомандующим на Кавказе.
Хотя Имеретия жаждала такой протекции, Эреклэ боялся попасть в западню. Он торопливо сколотил два посольства в Европу, снабдив их письмами с просьбами о деньгах, военной и дипломатической поддержке якобы против Оттоманской империи. Хотя он иногда преследовал католиков в Тбилиси, Эреклэ регулярно совещался с отцом Доменико, который 14 марта 1781 года взял с собой письмо Эреклэ на имя австрийского императора. Доменико скоропостижно скончался в Константинополе, но письмо дошло. 14 ноября 1782 года Мауро да Верона взял с собой письма Эреклэ на имя папы римского, королей Франции, Сардинии и Неаполя и венецианского дожа. Мауро ехал через Россию, но умер при невыясненных обстоятельствах в Бердичеве[186].
Эреклэ пришлось дожидаться условий, продиктованных русскими.
16Русское завоевание Картли-Кахетии
24 июля 1783 года генерал Павел Потемкин (двоюродный брат фаворита Екатерины II, Григория Потемкина), царевич Иоанэ и посол Гарсеван Чавчавадзе подписали в Георгиевске трактат[187]. Трактат состоял из тринадцати главных артикулов, четырех «сепаратных» артикулов и текста «клятвенного обещания на верность Е. И.В. Самодержице всероссийской и на признание покровительства и верховной власти всероссийских императоров над царями карталинскими и кахетинскими». В первом артикуле «царь карталинский и кахетинский… навсегда отрицается от всякого вассальства… от Персии или иной державы»; во втором артикуле «Е. В. дает императорское свое ручательство на сохранение це— лости настоящих владений» Эреклэ. Третий артикул, чреватый тяжелыми последствиями, постановил, что «помянутые цари, вступая наследственно на царство их, имеют тотчас извещать о том российскому двору, испрашивая… подтверждения». Еще тяжелее будут последствия четвертого артикула, запрещающего грузинским царям «иметь сношения с окрестными владетелями», или отвечать на их письма, не посоветовавшись «с главным пограничным начальником и с министром Е. И. В.». Пятый артикул разрешал обмен послами-«резидентами». Шестой артикул, особенно важный для Эреклэ, подразумевал, что враг Грузии будет и врагом России, что наследников Эреклэ Россия будет «охранять беспременно на царстве» и что Россия обещает «власть со внутренним управлением спряженную, суд и расправу и сбор податей предоставить его светлости царю [Эреклэ]».
Остальные артикулы были явно невыгодны для Картли-Кахетии. Согласно седьмому, Эреклэ и его наследники обещали быть «всегда готовыми на службу Е. В. с войсками своими», удовлетворять требованиям российских начальников, повышать людей в ранге за заслуги перед Российской империей. Восьмой артикул подчинил католикоса-патриарха Святейшему синоду «в осьмой степени, именно после Тобольского», а судьбу грузинской автокефалии предоставил решить еще несоставленному «особливому артикулу».
Последние артикулы обещали феодалам Картли и Кахетии, по списку, представленному Эреклэ, равенство с русскими дворянами, всем уроженцам Картли и Кахетии свободу передвижения по России, грузинским купцам свободу отправлять свои товары в Россию (если русским купцам в Грузии будут давать такой же «проезд»), и репатриацию военнопленным, оплатившим выкуп и дорожные расходы. Договор сделался «на вечные времена», и ратификации должны «разменены быть в шесть месяцев от подписания».
Сепаратные, то есть тайные, артикулы назначили посредником между царями Эреклэ II и Соломоном I Екатерину II, обещали содержать в Картли «два полных батальона пехоты с четырьмя пушками… за положенную в штатах цену». На случай войны всеми войсками будет командовать русский «пограничный начальник». Настоящей приманкой оказался последний сепаратный артикул: российское старание «пособием оружия, а в случае мира настоянием о возвращении земель и мест, издавна к царству Карталинскому и Кахетинскому принадлежавших».
Трактат на самом деле придумал молодой «вице-канцлер» царя Эреклэ, Соломон Леонидзе. Внук лезгина, сын кахетинского священника, зять ксанского князя, Леонидзе блестяще знал языки и был очень красноречив. Но каверзные подробности в трактат вложил сам Григорий Потемкин, и, хотя российская сторона в переносном смысле в 1801 году разорвала трактат на клочки, он все-таки остался самым роковым документом, когда-либо подписанным грузинским царем. Многие грузины видели в трактате нарушение суверенитета намного более серьезное, чем даже требования иранских шахов. Запрет на независимую иностранную политику, в то время как согласие или помощь шли из России в Закавказье несколько месяцев, обрек Эреклэ на безнаказанные нашествия со стороны Турции либо Ирана, а артикул, касающийся церкви, мог положить конец тысячелетней независимости грузинского православия. Состояние перевалов через Кавказ исключало осуществление быстрой военной помощи от России. Эреклэ, без сомнения, сознавал, что попал в западню: уже в 1774 году (24 августа) он писал графу Панину: «Теперь турки, разиня рты свои, как змеи, окружают нас, персияне, как свирепые львы, смотрят на нас, а лезгинцы острят зубы свои против нас, как голодные волки»[188]. Эреклэ хорошо знал, как Екатерина разделила и уничтожила Польшу. Но они с Гарсеваном Чавчавадзе и Соломоном Леонидзе были убеждены, что не подписать трактат было нельзя, так как в любом случае Россия обязательно завоевала бы Кавказ, Черное и Каспийское моря. Картли и Кахетия не могли не принять сторону победителей. К тому же через Россию откроется дверь в Европу.
В 1783 году Екатерина еще не решила, защитить или отменить власть Эреклэ: она стремилась, пока Иран не оправился, а Турция была связана мирным договором 1774 года, включить Грузию в «греческий проект», составленный Россией и Австрией, чтобы оттеснить оттоманов в Анатолию. Если бы не опасность взбудоражить Турцию, Екатерина распространила бы артикулы трактата и на Имеретию.
В самом начале трактат казался благотворным: в ноябре 1783 года Фетх Али-хан передал русским соперника Эреклэ, царевича Александрэ Бакарисдзе. В январе следующего года в Тбилиси вошли два русских батальона: звонили церковные колокола, из пушек был дан 101 залп. Трактат был ратифицирован, и Эреклэ передал России список всех грузинских дворян. Павел Потемкин спросил Эреклэ, не хочет ли он расширить свои границы до Каспийского моря, и в сентябре 1784 года приехал сам, чтобы осмотреть этот будущий «театр военных действий». Англия и Франция, как Турция и Иран, были встревожены распространением русского влияния, но пока громко не реагировали. Однако отрицательные последствия уже стали заметны: Турция предупредила Эреклэ, что он не должен позволять русским нападать на Ахалцихе, и начала нанимать лезгин, чтобы оттеснять русских. На юго-востоке от Кахетии, в Чар-Белакани, лезгины и другие дагестанцы уже считали Картли, Кахетию и Россию одним и тем же врагом: участились набеги и похищения.
Стабильность Имеретии закончилась, когда в июне 1784 года скоропостижно умер царь Соломон I. Наследник, внук Эреклэ II Давит Арчилисдзе, был еще малолетним. Престол поэтому предложили не ему, а временно Давиту Гиоргисдзе, двоюродному брату Соломона. Как Давит Арчилисдзе, Давит Гиоргисдзе жил в Картли, но не у Эреклэ при дворе. Эреклэ попросил полковника Бурнашева, русского резидента, добиться от Давита Гиоргисдзе клятвы, что он отречется от престола и от казенных земель в 1789 году, когда наследник, внук Эреклэ, станет взрослым. Давит Гиоргисдзе с большим трудом удерживал власть: ему приходилось подкупать феодалов, уступать Мингрелии пограничные территории и подавлять крестьян, убивавших царских податных инспекторов за вымогательство. Давит восстановил упраздненное Рачинское княжество и назначил князем Рачинским собственного племянника. Давит раздражал Эреклэ своей независимой политикой: он выдал овдовевшую тещу за сына Гиорги