– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, – серьезно сказала она, протянув один из них Антону. – Найди способ передать его Эфире.
Антон взял его.
– Не могу ничего обещать, но постараюсь. А теперь иди!
Беру повернулась и побежала к зияющей дыре в стене, некогда бывшей дверью. Не оглядываясь.
29Антон
АНТОН РАЗВЕРНУЛСЯ, когда противоречивая эша Наварро врезалась в него. Ярость стекала с паладина, как дым, когда он появился из лаза и вышел в затемненный санктум.
– Где она? – требовательно спросил он, пока его взгляд метался по разбитым плиткам и почерневшим реликвариям. – Куда она пошла?
Антон сделал вдох и остановился, заслонив выход. Беру может успеть выбраться из города, если он выиграет ей еще немного времени. По крайней мере это он ей был должен.
– Ты не знаешь, что делаешь, – сказал Наварро. – Отойди.
– Она невинна.
– Невинна? – повторил Наварро. – Ты не знаешь, что она такое, не так ли?
Антон не ответил.
– Девушка, которую ты зовешь невинной – создание смерти, – сказал Наварро. – Неупокоенная. Возвращенная к жизни сестрой.
Это казалось невозможным. Неупокоенные из историй, пугающие существа, некогда опустошившие королевство Херат под командованием короля-некроманта.
Но ведь Беру и Эфира искали Чашу Элиазара, артефакт, наделивший короля-некроманта такой силой, чтобы создать армию нежити. Зачем им это, если слова Наварро неправда?
Наварро глянул на руку Антона.
– Что это?
Антон крепче сжал билет, который Беру отдала ему всего пару мгновений назад. Он хотел спрятать его, но Наварро выхватил его быстрее, чем Антон успел отреагировать.
– Тель Амот, – сказал Наварро, смотря на билет. А потом пробормотал себе под нос: – Почему она едет туда?
Антон постарался выхватить билет. Наварро без усилий бросил его на землю.
– Спасибо за это, – сказал он, убирая билет.
– Ты же сказал, что не навредишь ей. Ты сказал, что ей ничто не навредит.
Наварро уставился на него сверху вниз.
– Ты слышал, что я сказал? Она неупокоенная.
– И что? – Слова слетели с губ Антона, прежде чем он успел их остановить. – Ты убьешь ее просто за то, кем она является? За то, что не являлось ее выбором?
Глаза Наварро сверкнули, он двинулся на Антона.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Отойди, – сказал Наварро. – Несмотря на то, что ты выкинул на лестнице, я не хочу тебе навредить.
Антон не двигался с места.
Наварро отступил назад.
– Если не сдвинешься, – сказал он, с лязгом медленно обнажая меч, – то я тебя заставлю.
Солнечный свет блестел на краю лезвия.
И тут, сквозь страх, пронзающий его вены, словно лед, Антон почувствовал это. Эшу, преследующую его с того утра в бухте. Ту, что снова нахлынула на него, когда он сидел запертым в цитадели. Теперь она была ближе, чем тогда, почти ощущалась в комнате. Наварро и меч в его руке словно слились с фоном, пока эша вибрировала вокруг Антона.
Он снова посмотрел на Наварро и увидел, что тот смотрел вперед, все еще выставив меч, на его лице отражалось замешательство. Мгновение Антон думал, что каким-то образом Наварро тоже почувствовал эшу, но потом шум спешащих шагов раздался со стороны портика, а за ним последовал голос, эхом отдающийся в санктуме:
– Гектор!
Наварро чертыхнулся, убирая меч. Через секунду он схватил Антона за тунику и отбросил назад к полуразрушенному бортику омута провидцев. Антон споткнулся, схватившись за скользкий камень, чтобы удержать равновесие. Эша становилась все сильнее, словно надвигающийся шторм.
– Гектор!
В проеме санктума появился второй мечник, темноволосый и плотно сбитый, его меч оставался в ножнах. Свет, льющийся через порог, делал размытыми контуры его фигуры, и она светилась. Это выглядело совсем нереалистично.
Мечник повернулся, взглянув на Антона, и этот взгляд пронзил его, как струя пламени.
Антон едва держался на ногах. Он не мог отвернуться от мечника, не мог помешать своему Дару вырваться и почувствовать его эшу. Ту же, что он почувствовал в бухте и в камере, только теперь она была прямо здесь, наполняя санктум бурной силой и затягивая его Дар в сердце шторма.
Каждая частичка воздуха вокруг него напряглась, словно весь мир изменился и перегруппировался, оставив их в центре. Дар Антона гудел в его теле, пульсируя, отражаясь от потоков эши мечника. Словно она звала его, тянулась к нему. Словно она его узнала.
30Джуд
ВЗГЛЯД ДЖУДА ПЕРЕМЕТНУЛСЯ ОТ ЮНОШИ, прислонившегося к бортику омута провидцев, к Гектору.
Гектор казался пораженным.
– Что ты тут делаешь?
Джуд ступил в санктум к своему другу. Что бы ни происходило сейчас в голове Гектора, он все еще оставался Гектором.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
Паладин сжал зубы.
– Я сказал тебе вчера. Я должен остановить Бледную Руку.
– Отправившись за ее сестрой? Невинной девушкой? Эта… эта месть не исцелит тебя, Гектор.
– Я пришел сюда не за местью, – сказал Гектор. – Та невинная девушка? Она неупокоенная, Джуд. Неупокоенная, созданная Бледной Рукой. Она третий предвестник аека тьмы. – «Тот, что спит в пыли, восстанет».
У Джуда закружилась голова. Гектор казался таким уверенным. Но юноша знал, что Гектор борется с горем, яростью и беспомощностью. Возможно, он ошибается.
Но даже если то, что он сказал, – правда, то еще больше причин вернуться к остальным стражам. Рассказать, что он знает, чтобы они вместе решили, как с этим разобраться.
– Гектор, – сказал Джуд, подходя к другу, – я тебе верю. Вернемся к страже. Мы узнаем, что нужно делать.
– Мне нужно остановить ее, Джуд. Ты лучше всех остальных должен это понимать.
Джуд остановился на расстоянии вытянутой руки от Гектора.
– Что ты хочешь сказать?
– Ты знаешь, что такое судьба. Всегда знал, – ответил Гектор. – Я думал… я думал, что такова и моя. Найти пророка и… и…
– Это все еще так.
Гектор покачал головой.
– Я искал Бледную Руку почти год. И после всего этого, после того, как я сдался и вернулся в Орден, теперь я нашел ее. Мгновение, когда ты наконец находишь пророка – то же мгновение, когда я наконец снова встречаюсь с Бледной Рукой. Это что-то значит. Должно.
– Да. – Джуд неуверенно протянул руку и сжал плечо Гектора. – Это значит, что перед тобой два пути. Один ведет в прошлое. Другой – в будущее. Тебе выбирать.
Гектор вздрогнул под рукой Джуда.
– Ты прав, – прохрипел он. Его руки сжали плечи Джуда, и тот почувствовал, как его окатило облегчение.
Гектор схватил его и толкнул назад, к зияющему проходу. Пустым голосом он произнес:
– Я свой выбор сделал.
Повернулся и прыгнул на поваленную колонну, лежащую в центре санктума. Он пробежал по ней вверх к полуразрушенной внутренней стене.
– Гектор! – Имя вырвалось из груди Джуда, когда он рванулся за другом.
Гектор исчез за стеной, а потом снова появился и прыгнул на край прогнувшейся крыши.
Джуд сделал вдох и ринулся за ним. Почерневший от пламени камень скользил под ногами, но юноша продолжал бежать и перепрыгнул с колонны на полуразрушенную крышу. Урон, нанесенный пламенем, оставил узор из осыпающихся камней и зияющих дыр.
Гектор стоял на краю, осматривая улицы внизу. Джуд сосредоточился на своих шагах, подходя к нему, осторожно избегая тех частей крыши, которые уже провалились или казались ненадежными.
– Гектор, не делай этого.
– Ты не понимаешь. Не можешь. – Ветер завывал между ними. – И знаешь что, Джуд? Я завидую тебе. Ты никогда не узнаешь, каково это – потерять семью. Возвращайся к страже, к пророку. Там твое место – и так было всегда. Вот мое. Я последую за неупокоенной до самого Тель Амота, если понадобится. Я поклялся своей погибшей семье, что я отомщу за них.
– Ты поклялся подчиняться и служить Ордену! – Слова вырвались из горла Джуда ревом. – Ты дал клятву мне.
Глаза Гектора сузились.
– Это никак не связано с тобой. Мне не стоило соглашаться на место в твоей страже.
Вспыхнула злость, внезапная и яростная. Джуд бросился на Гектора. Тот отступил, направив кулак в челюсть Джуда. Он врезался с тошнотворным хрустом, отдавшимся звоном в черепе. Это был не элегантный тренировочный бой солдата-паладина. И не игривая юношеская борьба, которой Гектор приветствовал его в Керамейкосе. Это был кулачный бой, потасовка, рожденная из боли и всепоглощающей злости.
– Ты эгоистичный… – Джуд ударил Гектора локтем по шее – Неблагодарный…
Гектор сделал ему подножку. Джуд удержал равновесие, чтобы не упасть с высоты.
– Я эгоистичный? – огрызнулся Гектор, снова бросившись на него. Он замахнулся кулаком, и Джуд поднял руку, чтобы остановить удар.
Эти действия никак не отличались от привычного поведения Гектора. Нарывался на схватки, грубил, вел себя так, словно правила мира были созданы не для него.
Джуд крепко сжал кулак Гектора.
– Я выбрал тебя, Гектор! Несмотря на пожелания отца, несмотря на советы Пенроуз. Я выбрал тебя.
– Я не просил тебя этого делать! – ответил Гектор. – Я не хотел этого, но когда тебя заботило, чего хочу я?
Он замахнулся на Джуда другой рукой, и началась яростная борьба. Схватив Гектора за рубашку, Джуд притянул его ближе и прижал к краю крыши.
Даже оказавшись в углу, Гектор не отступал. Он яростно взглянул Джуду в глаза и выплюнул:
– Ты всегда просил больше, чем я мог дать.
Эти слова ударили Джуда сильнее, чем кулаки Гектора.
Хватка паладина ослабла, и Гектор оттолкнулся от края крыши, тяжело дыша. Джуд внезапно ощутил болезненное биение своего сердца. Злость тлела внутри, но остальное казалось замороженным. Он закрыл глаза. Он больше не был мальчиком. Он был Хранителем Слова. Лидером стражи паладинов. Он помнил о своем долге.
Когда юноша открыл глаза, Гектор уже отвернулся.