Бросив последний взгляд на светящееся решимостью лицо Пенроуз, он повернулся и встретился глазами с Иерофаном.
Тот был лишен всякой защиты, свидетели вокруг него отвлеклись на неожиданную схватку. Взгляд Иерофана цеплялся за Джуда, словно он точно знал, какие мысли проносятся в его голове. Как легко было бы толкнуть Иерофана в пламя и обратить его же оружие против него самого.
Но зов пророка стучал в Джуде еще громче прежнего, требуя ответа. Джуд отвернулся от Иерофана и побежал, прокладывая путь через других свидетелей и стражников, пока не выбежал из дверей маяка.
Эхо криков и шагов преследовало его, когда он вышел в ночь. Сжимая зубы в попытке побороть обжигающую боль в ногах, он пронесся по виадуку, связывающему маяк с материком. Над ним светили звезды. Зов Дара пророка усилился и стал постоянным пульсированием. Он становился громче с каждым шагом, притягивая его словно магнит.
Всю свою жизнь Джуд позволял вере вести себя. Его вера в пророка, в Орден была нерушимой. Его вера в себя – слабее. Он провел много времени, сражаясь со своими сомнениями, пряча свой страх.
Но теперь он видел, что они такая же часть его, как и Дар. Он никогда от них не избавится. Но он все равно выполнит свой долг. Даже если не достоин этого. Даже если его верность колебалась.
Дар пророка взывал к нему, и Джуд ответит на этот зов.
Он стал сильнее, когда Джуд пересек утесы под дворцом Херата, двигаясь быстро и уверенно по скользкому камню.
Он заметил черный вход в пещеру, скрытый в скале из темного камня. Приблизившись, он почувствовал усиление Дара пророка, словно теплая рука жестом подзывала его. Он действовал, следуя чистому инстинкту и слепой вере, что эта странная тяга приведет его туда, где ему нужно быть.
Лунный свет пролился на каменные стены, когда он вошел в пещеру. Внутри было темно, но Дар Джуда позволял ему видеть, что под нависающим камнем лестница вела в зияющую темноту. Пульсирование Дара пророка стучало в его ушах, но теперь к нему присоединилось еще одно биение, синхронное. Сначала Джуд подумал, что каким-то образом Дар эхом отдавался от пещеры-прохода, но потом медленно осознал правду.
Он слышал, как бьется сердце пророка. Пророк находился там, внизу.
У Джуда все еще был меч, который он забрал у стражника. Его изогнутая форма и странная балансировка были незнакомы Джуду, но у него больше не было Остроконечного Клинка, а это все было лучше, чем оставаться безоружным. Он сжал рукоять покрепче и начал спуск. Лестница была холодной и влажной, но его Дар грел его изнутри.
Он быстро добрался до подножия лестницы и оказался во влажном узком тоннеле, ведущем еще глубже под землю. Ему не хотелось думать о том, почему пророк оказался так глубоко под землей, так что он сосредоточился на звуке собственного дыхания и настоящем, колотящемся сердцебиении пророка, пока спускался все ниже.
Добавились и другие звуки – эхо всплеска воды, а за ним голос, резкий и нетерпеливый:
– Продолжайте, пока я не скажу, что хватит.
Это был голос Ильи Алиева. Джуд ускорил шаг, завернул за угол тоннеля и остановился. Тоннель резко обрывался, переходя в пещеру с высоким арочным потолком. Где-то в шести метрах под ним был пол из гладкого черного стекла, словно ночное небо, лишенное звезд.
Нет, не из стекла, – понял он. Воды. Подземное озеро. Мраморные платформы тянулись над поверхностью воды, некоторые возвышались на арках, а другие осыпались и разрушались.
И на одной из этих платформ Джуд увидел восемь стражников, окруживших лежащую на боку фигуру.
Пророк. Его Дар поднимался в крещендо[5]. Джуд позволил его мощи провести его через знакомую последовательность коа – скорости, силы и баланса.
Он спрыгнул с края тоннеля на платформу внизу. Стражники повернулись на звук его приземления.
– Здесь кто-то есть!
– Избавьтесь от него, – раздался холодный голос Ильи.
Джуд перепрыгнул трех стражников, бросившихся к нему, и приземлился за их спинами.
– Что? Куда он?.. – Один из стражников развернулся, его меч метнулся к груди Джуда. Тот грациозно отошел назад. Стражник снова выкинул вперед меч, и Джуд встретил клинок стражника своим. Лязг удара стали о сталь эхом отдавался от мрамора и воды.
Второй стражник бросился на Джуда с другой стороны. Движением запястья Джуд убрал назад меч, из-за чего первый стражник свалился с высокой платформы, Джуд развернулся, чтобы встретиться с другой стражницей, ударив ее по руке. Она, ахая, отшатнулась, и Джуд присел, сделав подсечку. Она со всплеском свалилась в воду.
Третий стражник отшатнулся, когда оставшиеся присоединились к нему.
– Он слишком быстрый!
Другие стояли на месте, с тревогой в глазах обнажив мечи.
– Ты тот мечник, – сказал один из них, – которого мы поймали в Паллас Атосе.
– Я Джуд Везерборн из Керамейкоса, капитан стражи паладинов, Хранитель Слова, – сказал он. – И вы стоите на моем пути.
С мечом в руках, с эшой, проносящейся по его телу и биением пульса пророка, близким и панически быстрым, Джуду не было равных в этой битве. Он легко расправился со стражниками. Очистив путь, он побежал по проходу, освещенному факелами. Его сапоги скользили на гладких мраморных камнях. Его поле зрения сузилось до одной точки – маленькой фигуры, лежащей на разрушенном краю платформы, фигуры, чей пульс стучал в ушах Джуда.
Пророка.
Джуд добрался до него и встал на колени. Аккуратно перевернув его, он прижал ладонь к его щеке.
Его дыхание замерло. Он знал это лицо.
Однажды он, стоя на другом конце дворика, видел, как эти же губы изгибались в дразнящей улыбке. Однажды в разрушенном святилище он очнулся и увидел этот лоб, словно бледную луну над собой.
Пророк был Антоном.
Антон был пророком.
Уверенность в этом ударила по нему, словно лезвие клинка. И тут мальчик, который был и Антоном, и пророком, выдохнул и открыл глаза.
Когда-то, когда остальной мир Джуда рушился вокруг него, его взгляд привлекли эти теплые темные глаза странного мальчика, склонившегося у омута провидцев.
Теперь их взгляды встретились.
И Джуд нашел свой истинный север.
58Хассан
МАЯК ВСПЫХНУЛ БЕЛЫМ ПЛАМЕНЕМ, когда ожило кольцо Божьего огня. Краткая схватка в центре атриума закончилась тем, что Хассан со стражей паладинов оказались в ловушке, в круге Божьего огня, их надежды на побег рассеялись.
Легкие Хассана свело от внезапного, яростного кашля, когда от пламени потек черный дым. Хассан прижал рукав к носу. Он смотрел, как его тетя, стоящая вне круга пламени, закрыла нос и рот шарфом.
– Ваш Хранитель сбежал, – сказал Иерофан. – Он показал себя трусом, отрицающим правду, которую я ему предложил. Но он не избежит Часа расплаты – и никто из вас. Сегодня вы встретитесь со своей судьбой.
Пламя сверкнуло на острых изгибах его маски, когда он повернулся к свидетелям:
– Подожгите остальное.
Хассан в ужасе наблюдал, как двое свидетелей идут через атриум к подножию балкона, проходящего по кругу башни. Они опустили факелы на землю, где по балкону бежала линия того же черного пороха. Порох загорелся. Раздались крики и стоны, когда пламя закружилось вокруг хератских солдат, пригвождая их к краю балкона.
– Дым, который вы сейчас вдыхаете, содержит вредоносные испарения черного камня, – сказал Иерофан. – Эти испарения медленно наполнят маяк. Один за другим вы падете от яда.
Хассан прижал рукав плотнее к носу, его легкие сдавливало.
– Но вам необязательно умирать здесь, – сказал Иерофан. – Есть и другой вариант. Чтобы освободиться, вам всего лишь нужно пройти через пламя Божьего огня. Очиститесь от грехов пророков, и вам будут рады в нашем новом, изменившемся городе. Живите и позвольте своим телам очиститься от скверны Дара. Вот ваши варианты – спасение или смерть.
Иерофан глянул на свидетелей, пробираясь к лестнице. Только этот знак и был им нужен. Они последовали за ним прочь из маяка с горящими факелами.
Взгляд Хассана остановился на тете, которая стояла, глядя на пламя.
– Летия, – произнес Хассан, не в силах скрыть страх и отчаяние в голосе. – Летия, пожалуйста. Не делай этого.
Их глаза встретились поверх шелка ее шарфа. Сомнений в ее уверенности быть не могло. Он наблюдал, как на ее лице мелькали тени, и понял, что она позволит всем в маяке или потерять Дар в огне, или умереть.
Она медленно отвернулась и последовала прочь за свидетелями. Мгновение спустя в башне раздалось эхо шума закрывающихся дверей.
Они оказались заперты в ловушке.
Дым стал гуще. Хассан и стража стояли в тесном кругу, спинами друг к другу, а их взгляды были направлены на кольцо Божьего огня, окружающего их.
Хассан не мог перестать кашлять, его легкие пытались выплюнуть ужасно пахнущий дым.
– Прикройте рот и нос, – сказала Пенроуз. Ее голос был приглушен плащом.
Хассан снял верхнюю рубашку и оторвал полоску мягкого хлопка зубами. Он обвязал ткань вокруг лица. Это не поможет, когда дым наполнит всю башню, но сейчас стало полегче.
– Принц Хассан, – сказала стоящая слева Пенроуз. – Вы можете пройти через Божий огонь. Вы можете спастись.
Конечно же, она была права. Он мог пройти через пламя и получить только небольшие ожоги. Он мог выбраться из маяка, прежде чем дым убьет его. Но только он.
– Я вас не оставлю, – сказал Хассан. – Я… я причина, по которой вы все здесь. Я вам соврал. Если бы не я…
– Это не ваша вина, – резко сказала Пенроуз. – Если хотите пожертвовать своей жизнью из-за чувства вины, то ладно. Но мы с вами оба знаем, что это путь труса. И, несмотря на все, что вы сделали, я не считаю вас трусом. Если вы действительно раскаиваетесь, что соврали, то найдете способ исправить это.
Она была права. Если Хассан погибнет в маяке, больше никто не сможет помешать свидетелям сжечь остальную часть Назиры. Но мысль о том, чтобы оставить всех здесь, внутри, на смерть или нечто худшее, вызывала у него тошноту. Он посмотрел сквозь сгущающийся дым на ряды хератских солдат, оказавшихся в ловушке на балконах.