— И? — глаза Елизаветы расширились от внезапного понимания.
— Ну, так уж получилось, что у Томаса есть скромный маленький флот, в две или три сотни кораблей стены, я так понимаю, ожидающий в гипере приблизительно в восьми часах хода от звезды Тревора. Если вы готовы довериться нам в пространстве Мантикоры то, может быть мы сможем наставить Филарету на путь истинный. И хотя наши аппаратные средства не настолько хороши как ваши, но всё что я видела до этого указывает на то что, оно много лучше всего что Солли могут выставить против нас.
— Вы предлагаете мне военный союз против Солнечной Лиги? — очень осторожно спросила Елизавета.
— Если МакБрайд был прав, то большей части Солнечной Лиги недолго осталось, — мрачно ответила Притчарт, — а учитывая, что та же кучка кровожадных ублюдков, которая расстреляла вашу родную систему, также непосредственно ответственна за то, что мы с вами убили несколько миллионов собственных граждан, я думаю, можно сказать, что у нас есть определённая общность интересов в их отношении. И это не является случаем бескорыстного альтруизма с моей стороны. Оба наших государства в списке «Согласования». Вам не кажется, что каждому из нас будет очень глупо позволить другому идти ко дну, и оставлять себя в полном одиночестве?
Взгляды карих и топазовых глаз встретились над столом, усыпанным остатками завтрака, и стало очень, очень тихо.
— Вы ведь знаете, что у нас всё ещё остается множество проблем, — сказала Елизавета через мгновение почти разговорным тоном. — Все те люди по обе стороны, которые не любят друг друга. Все эти последствия взаимных подозрений.
— Конечно, — кивнула Притчарт.
— Кроме того, стоит небольшой вопрос — выяснить, где же расположена настоящая штаб-квартира «Согласования», и кто ещё работает на них, и какое ещё оружие в них есть, и где еще есть эти запрограммированные убийцы, и каковы их планы насчёт Республики после уничтожения Звёздной Империи.
— Верно
— И, теперь, когда я начинаю думать обо всем этом, возникают вопросы о том, как мы собираемся восстанавливать наши производственные мощности здесь, и в какой объёме технологического сотрудничества, и как быстро, мы сможем убедить пойти свои флоты и флоты своих союзников. Вы понимаете, как они начнут упираться и ругаться, стоит мне только предложить им нечто подобное!
— Я уверена, что именно так и будет.
Две женщины посмотрели друг на друга, и затем обе медленно начали улыбаться.
— Какого чёрта, — сказала Елизавета Винтон, — я всегда любила трудные задачи.
Она протянула руку через стол.
Притчарт приняла её.
* * *
— Вы шутите!
Председатель Чьянг Бентон-Рамирес смотрел с недоверием на Федосея Микулина и Жака Бентон-Рамирес-и-Чоу. Трое мужчин сидели лицом к лицу в сверх-секретном председательском частном зале для брифингов, погребенным под фундаментом Западной Башни Исполнительного здания в центре города Колумбия. Бентон-Рамирес был более чем немножко раздражен, когда Микулин настоял на встрече лично, а не по компьютерной конференц-связи. У него было много других дел, на которые он мог бы потратить свое время, делая что-нибудь другое, помимо пешего похода и последующего спуска в лифте на пятисотметровую глубину, но Микулин был его самым доверенным советником. Именно поэтому, в дополнение к его обязанностям советника директора, он был еще и комиссаром Центрального разведывательного управления Республики Беовульф.
И именно поэтому Бентон-Рамирес принял его «предложение» встреться здесь, несмотря на неудобства
Бентон-Рамирес-и-Чоу был третьим директором по особым поручениям Планетарного Совета Директоров (а так же одним из родственников его председателя), с другой стороны он, пользовался тщательно неточно сформулированными связями с ЦРУ. Неточность формулировки была вызвана тем, что существовали неофициальным (очень неофициальные) связи Планетарного Совета с Одюбон Баллрум. Он никогда бы не дал повода для Совета (или особенно! — для его спецслужб) необходимости признать откровенный контакт с Одюбон Баллрум, даже здесь, на Беовульфе. Если бы кто-нибудь задался вопросом, почему инцидент в Грин Пайнс и отношение к нему Мантикоры были полностью проигнорированы, сделали бы причины этого кристально ясными. И это несмотря на то, что все знали о существующих контактах, а большинство людей было просто уверено, что Бентон-Рамирес-и-Чоу, как экс-председатель и нынешний вице-председатель Антирабовладельческой Лиги, имел эти связи. Это был один из тех вариантов, когда «не спрашивают, не говори», и тот факт, что обычно агрессивные Беовульфовские Новостные агентства ни разу не задали вопрос о том, как Беовульф в целом рассматривает генетическую работорговлю, только подчеркивал текущее положение дел.
Не это было причиной почему Бентон-Рамирес-и-Чоу был здесь сегодня, однако. Нет, он был здесь, потому что другой родственник Председателем оказался глубоко вовлеченным в то, о чем только что сообщил Микулин.
— Я абсолютно не шучу, Чьянг, — сказал Микулин. — Я понимаю, что мы не должны шпионить за нашими друзьями, но так делают все, и я сомневаюсь, что кто-либо в Мантикоре достаточно умный, чтобы завязать шнурки на своих собственных ботинках не знает, что мы это делаем. Хотя, если быть честным, я не уверен, как обрадовались бы они, выяснив, насколько высокопоставленными являются некоторые из наших… активов на самом деле.
— А Ваша племянница случайно не является одним из них, Жак?»
— Нет, это не она. — Голос Бентон-Рамирес-и-Чоу была значительно холоднее, чем тот, котором он обычно обращался к Председателю. Бентон-Рамирес-и-Чоу был маленьким человеком, с темными волосами и кожей цвета сандалового дерева. Он также имел миндалевидные глаза, которыми он поделился со своей сестрой… и его более известной (или скандально известной) племянницей. — И если бы я когда-нибудь был настолько глуп, чтобы попросить ее стать таким «активом», она послала бы меня болтаться на веревке, — добавил он кратко.
— О, я сильно сомневаюсь, чтобы она так выразилась, — сказал Бентон-Рамирес со смешком который прозвучал странно примирительно. — Я уверен, что герцогиня Харрингтон была бы значительно меньше, гм, землянкой.
— Нет, если бы я попросил ее шпионить за Елизаветой, она бы не была такой, — Бентон-Рамирес-и-Чоу едко усмехнулся. — На самом деле, более вероятно то, что она бы тогда оторвала мою голову и использовала бы ее в качестве футбольного мяча!
— Ладно, ситуация понятна, — согласился Председатель. — Но я полагаю, из того, что вы говорите, Федосей, мы можем полагаться на достоверность отчета нашего информатора?
— Да, — отрезал Микулин.
— Проклятье. — Бентон-Рамирес встряхнул головой. — Я знаю, что мы надеялись на то, что они по крайней мере прекратят стрельбу друг в друга, особенно после того, как мы предупредили их обоих о прибытии Филареты, но я никак не ожидал этого!
— Никто из нас не ожидал этого, — согласился Микулин. — Но, если честно, то решение Елизаветы и Притчарт зарыть топор войны на самом деле чертовски менее важно, чем та причина, почему они решили похоронить его.
Было что-то очень странное в его голосе, и Председатель взглянул на Бентон-Рамирес-и-Чоу. В выражении его лица было заметно интересное сочетание соглашения и чего-то вроде затяжного шока, поддержанного раскаленной добела, пылающей яростью. Несмотря на проявленный самоконтроль, он узнал за десятилетия знакомства что, Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу всегда был страстным человеком. Но Бентон-Рамирес был более чем немного опешившим, а его темно-карие глаза светились смертельным блеском.
— Что ты имеешь в виду? — Председатель откинулся на спинку кресла и его глаза сузились. Тот факт, что Элоиза Притчарт пришла без предупреждения в двойную систему Мантикоры и, видимо, согласилась на какой-то вид союза против Соллерианской Лиги, особенно после того, как была жестоко ослаблена Звездная Империя, ударил его как один из наиболее фундаментальных сдвигов власти в истории человечества. Так что, если Микулин нашел что-то другое, еще более значительное…
— Я думаю, что такое понятие, как альянс вооруженных сил Мантикоры и Хевена, само по себе является достаточно интересным для остальной части вселенной, Федосей, — заметил он.
— Я уверен, что это так, — мрачно согласился Микулин, — но, что еще более «интересно» для меня и для всех остальных на Беовульфе это то, а я чертовски в этом уверен, что причина, по которой Притчарт совершила эту поездку на Мантикору в том, что Зилвицкий и Каша вновь объявились. И оказывается, что все это время они были либо на Мезе либо на обратном пути с нее.
Сузившиеся глаза Бентон-Рамиреса расширились, а Микулин пожал плечами.
— У нас есть пока только очень предварительный доклад на эту тему, Чьянг, — отметил он, — и наш источник был не в состоянии сделать его полным. Точнее, если на то пошло, он даже не смог приблизиться ко всему этому. Но из того немногого, что у нас есть, похоже, Зилвицкий и Каша были в Грин Пайнс, оба они были там или вместе, но во время взрывов они уже ушли. Так же, возможно то, что они были причастны к взрывам, хотя и поверхностно. Надеюсь что, у нас довольно скоро появятся более точные разведанные об этом, но ключевым моментом является то, что они делали на Мезе, и какую информацию о Мезе они смогли получить. Информацию, которая, откровенно говоря, должна противоречить почти всему, что мы думали, и что мы знали о Мезе.
— Прошу прощения?
Тон вопроса Бентон-Рамиреса прозвучал нелепо спокойно, но на самом деле это было не так. Просто было невозможно обработать эту информацию без масштабного умственного переосмысления. Если во всей галактике и существовала одиночная звездная система, на которую разведка Беовульфa расходовала больше усилий, чем на Мезу, или о которой она была бы лучше информирована, то он не мог себе представить, кто бы это мог быть. С тех пор как Леонард Детвейлер со своими оппозиционерами были переселены на Мезу, эта система стала темным двойником Беовульфа. Она стала одним из самых злокачественных источников раковых образований галактики, и бессмертным позором общества, из которого вышли ее основатели.