– Вы не знаете, куда идти, так?
Она смущенно вздохнула:
– Не знаю.
– Так я и думал. Идемте, я покажу. Когда прибудем на место, не путайтесь под ногами и не вносите сумятицу.
Дежурное помещение номер два оказалось меньше, чем ожидала Талиас, а если учесть четыре стола и медиков, то и вовсе тесным.
Само собой, все они быстро расступились, пропуская первого помощника капитана, а вот Талиас пришлось прокладывать путь локтями в никем не занятый уголок и к тому же стараться не встретиться ни с чьим злобным взглядом.
Она все еще пыталась угнездиться в этом уголке, когда Траун доставил трупы.
Всего их было четыре, по числу подготовленных столов. Трое принадлежали к одному биологическому виду: средний рост, выпуклые грудная клетка и тазовые кости, розовая кожа, если не считать пурпурной окантовки вокруг глаз, и гребни на голове, покрытые перьями. Руки и ноги этих существ были длинноваты, но мускулатура казалась крепкой. Талиас никогда прежде не видела одежды, подобной той, в которую они были облачены, но крой и отделка намекали на то, что наряды считались роскошными.
Четвертое существо разительно от них отличалось: высокое, худощавое, с выдающимися суставами на плечах, локтях, запястьях, коленях и щиколотках. Кожа у него была бледно-серого оттенка, а виски прорезала вязь зеленых, красных и синих татуированных шрамов. Существо было одето в ярко-красный, ничем не примечательный комбинезон.
– В наших базах таких нет. – Траун указал на троицу розовых инородцев. – Но у четвертого… Средний капитан, узнаете?
– Да. – Сделав шаг вперед, Самакро с непроницаемым выражением на лице уставился на труп. – Не знаю, какой он расы, но отметки на висках говорят, что он – проводник пустошей.
Он обернулся к Талиас:
– Они принадлежат к сообществу, члены которого зарабатывают на жизнь навигацией в Хаосе.
– Я знаю, – кивнула женщина. Однажды она служила на корабле, который сопровождал дипломатическую делегацию, и на оба корабля были приняты инородцы из Гильдии навигаторов, чтобы скрыть тот факт, что чиссы прокладывают путь сквозь Хаос иным способом. Ее вместе с воспитательницей держали в каюте чуть ли не взаперти, но они видели видеозаписи навигатора за работой.
Она бы не сказала, что тот навигатор был похож на мертвое существо, лежащее сейчас перед ней, но опять же – в Гильдию принимали всех вне зависимости от происхождения или иных исходных данных.
– Честно говоря, я удивился бы, если бы вы опознали его видовую принадлежность, – заметил Траун. – Гильдия навигаторов предпринимает немало усилий, чтобы сохранить в тайне расу и происхождение своих специалистов. Тем не менее его присутствие на борту – удача для нас.
– Почему? – спросила Талиас.
– Потому что некоторые записи на мостике пережили экипаж и пассажиров, – ответил он. – Естественно, все они на родном языке этих существ.
– Который, я полагаю, нам неизвестен? – вставил Самакро.
– Верно. Возможно, аналитикам удастся что-то извлечь, но без лингвистической основы, от которой можно было бы оттолкнуться, едва ли им удастся добиться большого прогресса.
– Однако эти существа как-то общались с навигатором, если он не владел их языком, – сказала Талиас, сообразив, к чему клонит Траун. – Значит, они должны были разговаривать на одном из торговых наречий.
– Именно, – кивнул ей старший капитан. – А поскольку область деятельности проводников пустошей во многом накладывается на нашу, велика вероятность, что этот язык нам известен.
– Вы сказали, что нашли бортовые записи, – вставил слово Самакро. – А среди них были навигационные показания?
– Отличный вопрос, средний капитан, – ответил Траун помрачневшим голосом. – Вынужден ответить отрицательно. Похоже, что навигатор продержался дольше всех и успел стереть все данные о маршруте корабля, до которых смог добраться. Единственная причина, по которой нам посчастливилось достать аудиозаписи, – они хранились в другом месте, и он, по всей видимости, просто пропустил их.
Талиас не отрывала взгляда от проводника пустошей, чувствуя, как внутри разрастается зловещее предчувствие.
– Он не хотел, чтобы кто-то узнал, откуда они явились, – произнесла она. – Старался на радость их врагам.
– Может, он старался, чтобы враги не смогли их выследить, – предположил Самакро.
– Нет, – возразил Траун. – В таком случае капитан удалил бы записи сам. Отметка времени говорит об обратном. – Он повернулся к первому помощнику: – Я останусь здесь на ближайшие несколько часов и понаблюдаю за вскрытием. Вы тем временем сделайте две копии аудиозаписей: одну для аналитиков, а вторую для меня лично.
– Слушаюсь, сэр. С вашего позволения, я сделаю копию и для себя. Старший коммандер Харилл через полчаса заступает на дежурство, и я смогу начать их прослушивать, пока вы еще будете здесь.
– Превосходная идея, средний капитан. Благодарю. – Траун перевел взгляд на проводника пустошей. – Он приложил немало усилий, чтобы скрыть от нас этот народ и его родину. Посмотрим, что удастся выяснить при таком противодействии.
Траун изучал тела под наблюдением Талиас, уделяя особое внимание их одежде и украшениям. Но когда внешний осмотр был завершен и за дело взялись медики со своими хирургическими приспособлениями, Талиас решила на этом остановиться и покинула процедурную.
Когда она проскользнула в каюту и прикрыла за собой люк, внутри было темно. На цыпочках пробираясь по салону, женщина раздумывала, не принять ли ей тоже горячую ванну или сразу свернуться калачиком в постели…
– Талиас? – раздался робкий голос.
– Я здесь, – ласково отозвалась она, свернув к полуоткрытому люку, который вел в комнату Че’ри. – Я тебя разбудила?
– Нет, я проснулась до этого.
– Все равно прости, – сказала Талиас. – Ты голодная? Принести что-нибудь поесть?
– Нет. – Малышка помедлила. – Мне приснился плохой сон.
– Бедная, – посочувствовала ей женщина, распахивая люк и входя внутрь. В тусклом свете указателей спасательной капсулы было видно, что Че’ри сидит на кровати, съежившись и прижимая к груди подушку. Успокаивающий эффект горячей ванны пошел насмарку. – Расскажешь мне?
– Нет, не хочется. Все нормально.
Но подушку из объятий малышка не выпустила.
– Подумай, – предложила Талиас, присаживаясь на краешек кровати. – Давай ты расскажешь мне твой, а я расскажу тебе свой.
– У вас тоже были кошмары?
– У всех нас были – так же как и приступы перегрузки органов чувств. Не знаю, присуще ли это Третьему зрению или просто следствие большого стресса для детской психики. Но всем нам время от времени снились кошмары. – Она похлопала Че’ри по коленке, накрытой одеялом. – Дай угадаю: ты заблудилась, а когда все закончилось, тебя сильно ругали?
– Почти, – вздохнула малышка. – Я заблудилась, да, но меня никто не ругал. Вообще ничего не сказали, зато так смотрели! Просто… смотрели.
– Да уж, у меня тоже был такой, – с горечью поддержала ее Талиас. – Со мной никто не разговаривал, и никто меня не слушал. Иногда я даже звуки издать не могла.
– Точно, помню, как подумала, что я в большом мыльном пузыре.
Талиас улыбнулась:
– Это после ванны с пеной.
– Что?
– Ванна, которую ты приняла перед сном, – пояснила воспитательница. – Мягкие пузырьки. Твой мозг уцепился за этот образ и забросил его в твой сон.
– Правда? Мозг так умеет?
– Еще как! Он взял мягкие пузырьки, добавил твой страх заблудиться, сверху посыпал ощущением ненужности, как часто бывает на мостике, когда никто из взрослых не хочет с тобой разговаривать, и запек эту смесь в твоем сне. Таймер прозвенел: кошмар готов!
– Ой, – озадачилась Че’ри. – Когда вы так рассказываете, совсем не страшно.
– Вот именно, – кивнула Талиас. – Стоит включить свет, и переживания кажутся смешными. Это, конечно, не значит, что тебе не страшно в процессе, но, если можешь впоследствии сложить кусочки, становится легче. Это всего лишь твой мозг перебирает твои страхи.
– Ладно. – Че’ри еще крепче обняла подушку. – Талиас… а вы терялись?
Женщина поколебалась. Как ответить на такой вопрос?
– В твоем возрасте – нет. Готова поспорить, что ты и сама никогда не терялась.
– А потом что, потерялись?
– Раз или два я, можно сказать, заблудилась, – признала Талиас. – Но к тому времени все уже знали, что мое Третье зрение иссякает, поэтому позволяли мне водить корабли только на испытательных полетах внутри Доминации. Так специально устроили, потому что знали: если «идущая по небу» ошибется, кораблю все равно ничего не грозит.
– А потом всему пришел конец, – пробормотала Че’ри.
– Я думала, моя жизнь рухнула, – с улыбкой сказала Талиас. – Но, как видишь, – нет. И твоя не рухнет.
– Но вдруг я заблужусь?
– Не заблудишься, – твердо пообещала она.
– А вдруг?
– Не заблудишься, – повторила Талиас. – Верь мне. И себе.
– Я не могу.
– Должна. Неуверенность может оказаться самой опасной и пугающей ловушкой, в которую мы сами себя загоняем. Если ты не знаешь, какой путь выбрать, то застынешь на месте и не пойдешь никуда. Если ты боишься что-то предпринять, то даже не попытаешься.
Че’ри встряхнула головой:
– Я не знаю.
– Слушай, тебе не обязательно все узнать за один вечер. Сейчас от тебя требуется лечь обратно в постель и постараться заснуть. Ты точно не хочешь есть?
– Нет, все нормально. – Взглянув на подушку в своих объятиях, малышка убрала ее за спину. – Можно я немного порисую? – добавила она, откидываясь на подушку и протягивая руку за квестисом, который лежал на прикроватном столике.
– Конечно, можно. Хочешь, я посижу с тобой?
– Нет, не надо. Спасибо.
– Не за что. – Талиас, поднявшись, двинулась к выходу. – Я оставлю дверь открытой. Если тебе что-то понадобится, просто позови, ладно? И постарайся поспать.
– Ладно. Спокойной ночи, Талиас.