– Я знаю, – ответил Траун. – Но это голословное обвинение. Я уже объяснил им, что отправил вас с Че’ри на Праймиа, чтобы вы вернули истребитель и доставили послание. Я рассчитывал, что вы вернетесь на Цсиллу ближайшим пассажирским рейсом. Риску вас подвергли действия Йива.
Талиас кивнула: в конечном счете, это было правдой.
Однако объяснения уже не играли никакой роли. Аристократы могут сколько угодно негодовать, но благодаря нескончаемому потоку благодарностей от ваков намерение наказать Трауна затухло, не успев набрать обороты.
Кроме того, сыграл свою роль и тот факт, что капитан привез Йива для допроса. Талиас понятия не имела, что Совет и аристократы узнали лично от генерала и из тех файлов, которые они выгрузили из терминала на «Бессмертном», однако у нее сложилось впечатление, что Йив очень любит покрасоваться, даже если единственным зрителем будет он сам. Она не сомневалась, что в архиве этого самолюбования найдутся и материалы о его планах относительно Доминации.
– По крайней мере, вы поднаторели в политике, – заметила она. – Что аристократы, что ваки: вы смогли их обыграть.
Траун покачал головой:
– Вряд ли. Аристократов взяли на себя Ар’алани и генерал Ба’киф. А в случае с ваками, строго говоря, речь о политике и не шла.
– Мне все равно не понятно, как так получилось, – с набитым ртом сказала Че’ри. – Все говорят, что вакам интересны разные точки зрения. Но они просто встали на нашу сторону и напали на никардунов, когда их попросили.
– На самом деле, этому тоже поспособствовала адмирал, – сообщил Траун. – Она в последний момент увидела то, чего не видел я.
Талиас выпрямилась в кресле:
– Вы чего-то не учли?
– Я много чего упускаю, – признал он. – Разумеется, у меня были на руках некоторые данные. Ваки хотят знать все точки зрения – все линии мышления, – как все и говорят. Но они придают этим линиям мышления разную ценность.
Талиас на ум пришли произведения искусства, которые они видели в галерее на Праймиа.
– Но вы же сказали, что их искусство отражает философию, основанную на «линиях мышления», – возразила она.
– Верно. Но если бы всем линиям мышления придавалось равное значение, то произведения представляли бы собой сплошную мазню без направления и композиции.
– Значит, они выбирают, что им нравится больше всего? – спросила девочка.
– То, что им нравится, а самое главное – то, чему они больше всего доверяют. На самом деле, в этом нет ничего удивительного. Что бы нам ни говорили окружающие, они всегда дают оценочные суждения фактам или мнениям, которые стали им известны. Психика разумного существа так устроена.
– Я поняла, – просветлела Че’ри. – Когда вы показали им, что Йив украл ваше настоящее послание – он ведь наврал им, – они перестали ему доверять.
– Именно, – подтвердил Траун. – Даже хуже – для него, конечно же, – с этого момента потеряли вес и прочие его слова.
– Значит, все его обещания и договоренности вылетели в трубу, – заключила Талиас.
– Верно.
– Так что же такого увидела в них адмирал Ар’алани?
– Она изучила их историю и заметила нечто странное, – объяснил Траун. – Несмотря на то что соседи недолюбливали их за тянущуюся годами мнительность, все они строго придерживались правила даже ненароком не убить вака в своих междоусобицах.
Взглянув на Че’ри, Талиас увидела на ее лице отражение собственного удивления.
– Серьезно?
– Серьезно, – ответил Траун. – Они ведь испокон веков знали то, что подметила Ар’алани: ваки дорожат всеми линиями мышления… а когда кого-то убивают, его линия мышления пропадает навсегда. Это лишает Коалицию всеобщего знания и угрожает цивилизации.
– Получается, нападение на одного приравнивается к нападению на все общество, – кивнула Талиас.
– В точку. Вне зависимости от того, знал ли об этом Йив, командующему линейным дредноутом, который гнался за «Реющим ястребом», по всей видимости, было не до подробностей. Ар’алани подвела его к той черте, когда он расстрелял два нейтральных вакских корабля, погубив оба экипажа и вызвав бурю негодования у их сородичей. В этот момент все линии мышления отошли на задний план, и осталась только одна.
– Которая предписывает им объединиться, чтобы защитить свой народ и свой очаг, – пробормотала Талиас.
– А поскольку я передал им план боевой операции, не было никаких проволочек или фальстартов. Они с Ар’алани быстро и действенно объединили силы против никардунов.
– Она взяла все это из учебника истории? – спросила Че’ри.
– Из учебника и из своего собственного взгляда на мир. – Улыбка Трауна было до странности печальной. – Я рассматриваю инородцев как инструменты, а она – как живых существ.
Талиас посмотрела на свою подопечную. Многие считали инструментами и «идущих по небу».
– Значит, она хороший командир.
– Несомненно, – согласился капитан. – Уж куда лучше, чем я.
– Сравнения тут неуместны, – возразила Талиас. – «Другой» не обязательно означает «хуже» или «лучше». Другой – это просто другой.
– В этом и был ваш план боя, да? – добавила Че’ри. – Она привела ваков на нашу сторону, но победили вы сообща.
– Вместе с каждым воином ее ударного флота, – заметил Траун. – Офицеры подчиняются ей беспрекословно, даже с энтузиазмом. Меня они слушают, потому что привыкли выполнять приказы.
– Ну так исправьтесь, – предложила Талиас. – Поучитесь у нее.
– Не знаю, получится ли у меня.
– Я не знала, смогу ли научиться летать, – вставила Че’ри. – Но с вашей помощью у меня получилось.
– А я с вашей помощью научилась наблюдать и размышлять, – подхватила Талиас. – Что касается веры друг в друга: если вы думаете, что мы с Че’ри сунулись в западню Йива только потому, что привыкли выполнять приказы, то вы и правда не разбираетесь в душах окружающих. По крайней мере, в наших.
– Пускай это будет последний раз, когда ваше доверие подвергается такому испытанию, – высказал пожелание Траун. – Доминация у вас в долгу, «идущая по небу» Че’ри и праворожденная семьи Митт Талиас.
– Вы праворожденная? – воскликнула Че’ри, лучась счастливой улыбкой. – Ого! Круто!
– Спасибо, – обронила Талиас, хлопая глазами. – Не знала, что об этом уже объявили.
– О блистательной героине семьи Митт? – улыбнулся капитан. – Уж поверьте: если бы в их власти было провозгласить вас родственницей во власти, они бы так и сделали. Впрочем, все впереди.
– Возможно, – выдавила Талиас.
– Да нет, точно, – поправила ее Че’ри. – Мы же герои. Капитан Траун сам так сказал.
– Так и есть, – подтвердил он, поднимаясь. – Мне пора наведаться в «синий» док. «Реющему ястребу» понадобится серьезный ремонт, и мне сказали, что начальник дока хотел лично обсудить со мной какие-то детали.
– Спасибо, что заглянули, – сказала Талиас. – Мы с Че’ри хотели знать, чем все закончилось, но всем было некогда разговаривать.
– Пожалуйста. Надеюсь, в ближайшем будущем вы снова присоединитесь к нам на борту «Реющего ястреба».
– Если наше мнение в этом вопросе хоть что-нибудь значит, обязательно присоединимся, – пообещала она.
Разумеется, при условии, что ей разрешат по-прежнему быть воспитательницей Че’ри. Пока что в этом не было уверенности.
– Ну что же, всего доброго, – попрощался Траун. Кивнув по очереди обеим, он развернулся и вышел из каюты.
Провожая его взглядом, Талиас прокручивала в голове слова патриарха: «Оберегайте своего командира. Я не могу отделаться от чувства, что в его руках ключ к будущему Доминации, будь там триумф или полный крах».
– Талиас?
Обернувшись к своей подопечной, она увидела, что Че’ри хмуро рассматривает япель у себя в руке.
– Да?
Еще повертев угощение, Че’ри положила его обратно в тарелку.
– Что-то они мне надоели, – вздохнула она. – Можно теперь настоящий ужин?
– Конечно, можно, – улыбнулась Талиас. – Что тебе приготовить?
Резко выйдя из транса, Килори почувствовал, что Великая явь больше не ведет его.
Следопыт моргнул и открыл глаза. Он по-прежнему был на борту корабля, на котором отправился в этот рейс, в модифицированном кресле навигатора.
Но огни и экраны, которые должны были показывать координаты и состояние летательного аппарата, не работали: кто-то отключил ходовую и навигационную системы.
Стянув с головы шлемофон, Килори с удивлением обнаружил, что на мостике никого нет.
– Эй! – для пробы крикнул он.
Ответа не последовало.
– Эй! – Неотрывно глядя в обзорный экран, Килори лихорадочно выпутывался из ремней безопасности. Корабль мертвым грузом покоился в космосе, буквально посреди пустоты без единой звездочки или планеты в округе. Что, во имя Пучины, произошло? Здесь кто-нибудь есть?
– Приветствую, Килори Уандуалонский, – послышался из динамика вежливый голос. – Простите за прерванное путешествие, но мне нужно было поговорить с вами один на один.
– Разумеется, – выдавил навигатор. Кожистые складки ходили ходуном еще сильнее, чем два месяца назад, во время грандиозной схватки Трауна с Великодушным. – Да. Я… Могу я узнать ваше имя?
– Не можете, – спокойно ответил голос. – Лучше расскажите, что вам известно о Йиве Великодушном.
Килори почувствовал, как трепыхнулись кожистые складки на щеках. Он думал – даже надеялся, – что все осталось позади. Как видно, ошибся.
– Я… не понимаю, о чем вы.
– Он исчез. По одним слухам, погиб в бою. По другим – переметнулся к чиссам или к кому-то еще. Третьи утверждают, что он бросил свои войска и поживает припеваючи на дальнем краю Хаоса. А что скажете вы?
Килори прижал кожистые складки к щекам, чтобы хоть как-то унять их дрожь. Траун предупреждал, что стоит только навигатору обмолвиться о судьбе генерала, и его карьере следопыта придет конец, так же как и членству всех остальных следопытов в Гильдии.
– Я… Не знаю…
– Вы видите, где находитесь? – оборвал его собеседник. – Мы между звездными системами, во многих световых годах от цивилизации. Если вы сейчас выйдете наружу, ваш труп будет вечно дрейфовать в пустоте, и никто даже не узнает, что с вами стало. Вас это устраивает больше, чем простой ответ на мой вопрос?