– Простите, – глухо произнес Драган, отпуская ее плечи и отступая на шаг назад.
– Ничего. Просто это слишком громоздкая штуковина для того, чтобы долго носить ее, а снять не получается. Не поможете?
Повернувшись к доктору спиной, Тияна откинула волосы в сторону, обнажая шею. Пальцы Драгана нежно коснулись ее кожи, вызывая волну мурашек по всему телу.
– Застежку, похоже, заклинило, – сообщил доктор спустя некоторое время. – Если хотите, могу попробовать перекусить цепочку, все равно придется отдавать изделие в ремонт.
– Перекусывайте, если есть чем.
– Где-то у меня были медицинские кусачки. Правда, я так давно ими не пользовался, что даже не помню, куда их засунул. – Драган отошел к шкафу и принялся рыться на его полках, поочередно открывая металлические контейнеры. – Нашел! – радостно сообщил он спустя некоторое время.
Однако радоваться было рано: как только кусачки сдавили цепочку, Тияна вскрикнула от сильнейшей боли, пронзившей ее от шеи до самого сердца. В глазах у нее потемнело, и в этой темноте проступило лицо покойной бабушки:
– Вот как ты обращаешься с моим наследством! – хрипло выкрикнула она прямо в лицо Тияне. – Вот как ты чтишь память обо мне!
И бабушка исчезла, оставив Тияну в кромешной тьме.
***
– Второй обморок за день! Это уже серьезно! – взволнованно повторял Горан, наверное, уже в сотый раз с того момента, как Тияна села в подкативший к больнице микроавтобус, и они отправились назад в грязелечебницу. – Завтра же отведу тебя к главному врачу, пусть проведут обследование. Хорошо, что в «Чаше Аждаи» есть все необходимое для восстановления здоровья.
Кивая, Тияна смотрела в окно, на горы, подернутые синеватой вечерней дымкой, и жевала бурек, который завернул ей с собой Драган. Она так и не успела съесть угощение в кабинете доктора, – вначале увлеклась беседой, а затем вновь потеряла сознание, когда Драган с помощью кусачек попытался снять с нее бабушкин подарок. В том, что второй обморок случился именно из-за этого, Тияна не сомневалась: недаром за секунду до обморока ей привиделась бабушка. Желание носить на себе унаследованный талисман окончательно пропало, но вот как от него избавляться, Тияне в голову не приходило. Ясно было одно: здесь точно не обошлось без колдовства. До сегодняшнего дня Тияна не очень-то верила в существование магии, но теперь всерьез подумывала расспросить Петру о том, не знает ли она кого-нибудь из жителей Мирана, имеющего славу колдуна или колдуньи.
Петра, ехавшая в одном автобусе с ними, дремала, откинувшись на спинку кресла. Из кармана ее траурного платья торчали скомканные читульи. Интересно, кто их, все-таки, раскидал? Хотя, судя по инциденту на кладбище, сделать это могли многие. Как выяснилось, боготворили Йовану далеко не все жители Мирана, но почитатели у нее все же имелись: Тияна заметила в глазах у некоторых людей искренние слезы и неподдельную скорбь. Однако неприязненных взглядов тоже хватало, и, возможно, кто-то из этих недоброжелателей проник в грязелечебницу с целью убить Йовану. На первый взгляд, больше всех в этом была заинтересована Зорана, считавшая виновной в смерти своей дочери хозяйку грязелечебницы, отказавшуюся принять ее дочь на лечение. Но едва ли неуравновешенной Зоране удалось бы проделать такой сложный маневр – проникнуть в «Чашу Аждаи», подкараулить бабушку, совершить покушение, требующее недюжинной физической силы, а после уйти незамеченной. Скорее, на это был способен ее сын Марко, и на месте полицейских Тияна задержала бы его как главного подозреваемого, но полицию почему-то не привлекли. Очень странно. Кажется, Петра говорила, что среди пациентов грязелечебницы есть свидетели происшествия, которые предпочитают молчать. Интересно, почему? Но главное, ведь Йована была жива еще долгое время после нападения и сама могла дать показания, но не захотела. Все это разжигало любопытство Тияны, ей казалось, стоит потянуть за эту ниточку, и распутается целый клубок неприглядных тайн. Ведь, если даже сама Йована не пожелала найти и наказать преступника, для этого должна быть очень веская причина. Скорее бы добраться до кедра с дуплом, а точнее, до пакета, оставленного Дульским! Тияна подозревала, что там может быть информация, способная пролить свет в том числе и на это дело.
Скомкав промасленную бумагу с крошками от бурека, она засунула ее в сетчатый кармашек соседнего сиденья и снова заглянула в сумочку, хотя и так знала, что все осталось на месте, включая телефон. Как и предполагал Драган, сумочка оказалась у Горана, и он вернул ее Тияне, когда приехал за ней в больницу. Неизвестно, заглядывал ли Горан в ее телефон: сообщение Дульского так и висело открытым, и чтобы его прочитать, Горану достаточно было просто включить экран. С другой стороны, если бы он сделал это, то едва ли сумел бы скрыть нервозность, ведь в своем сообщении Дульский говорил о том, что обнаружил нечто противозаконное в деятельности грязелечебницы. Но Горана, казалось, тревожило лишь плохое самочувствие Тияны, и он всю дорогу бормотал ей на ухо что-то насчет обследований и процедур. Прямо как заботливый отец! Он и по возрасту годился ей в отцы, только вот в его холодных базальтовых глазах не было и намека на отеческое тепло, а беспокойство, сквозившее во взгляде, было сродни беспокойству автовладельца, обнаружившего, что в его обожаемом авто что-то сломалось.
Тияна невольно поежилась под его взглядом и выдавила из себя благодарную улыбку, чтобы скрыть свою неприязнь к нему. Последовавшая за этим реакция Горана удивила и напугала ее.
– Ты очень красивая! – выдохнул он ей в лицо и положил на ее колено свою огромную твердую ладонь.
В этот момент Тияна отчетливо осознала, что Горан не отпустит ее далеко от себя и уж подавно не позволит ей навсегда покинуть грязелечебницу. Сердце тоскливо заныло от мысли, что она угодила в западню и понятия не имеет, с какой целью та была для нее расставлена. Приехать, чтобы попрощаться с умирающей бабушкой? Как бы не так! Теперь Тияна почти не сомневалась, что это всего лишь хитрая уловка. Какая же судьба ей уготована? Судя по тому, как собственнически Горан сжимал ее колено, она могла предположить, что его намерения в отношении нее не имели ничего общего с отеческой заботой. Только этого еще не хватало!
Будто назло, Горан провел свободной рукой по ее спине и коснулся шеи в том месте, где кожу саднило после неудачной попытки избавиться от талисмана.
– Что это? – поинтересовался он, и Тияна догадалась, что на ее шее, вероятно, остался какой-то след.
Пришлось рассказать ему о попытке снять цепочку с помощью кусачек.
– Замок заклинило, а медальон такой тяжелый, вот я и попросила доктора помочь.
Горан презрительно фыркнул:
–Да какой он доктор! У него руки не из того места растут!
– Почему это? – не поняла Тияна.
– Ну как почему? Он ведь тебе кожу на шее прищемил!
– А-а-а, ну да. – Тияна не стала объяснять Горану, что кусачки не касались ее кожи, а травма образовалась неким мистическим образом, – возможно потому, что бабушкин подарок наделен колдовскими свойствами, и просто так его не снять. Горан в такое не поверит, а если и поверит, то о колдовских свойствах талисмана ему знать необязательно. Но неожиданно выяснилось, что ему прекрасно об этом известно.
– Талисман – это теперь твоя ноша, не пытайся избавиться от него, все равно не получится. К тому же, носить его – великая честь и большая ответственность, отныне судьба этих краев в твоих руках.
– Что это значит? – Тияне не понравилась пафосная речь Горана.
– Скоро узнаешь. Всему свое время.
– И почему нельзя узнать прямо сейчас?
– Потому что ты не поймешь, если я расскажу тебе. Ты должна все увидеть своими глазами.
– Что увидеть? – Таинственные намеки Горана все больше настораживали Тияну.
– Не торопи события. Ждать осталось недолго. Может быть, она придет уже сегодня.
– Кто придет? – Тияна стремительно теряла терпение.
Горан придвинулся к ней вплотную, приник губами к самому ее уху и прошептал:
– Твоя бабушка.
*****
Несмотря на две бессонные ночи подряд, Тияне снова не спалось. Даже плотный ужин в столовой, куда она отправилась по настоянию Горана, не помог ей уснуть, хотя на сытый желудок она всегда засыпала лучше. Из-за упадка сил тело стало ватным, но сон все равно не шел, а в голове звучали последние слова Горана, произнесенные в тот момент, когда их автобус въехал на территорию грязелечебницы. Он сказал, что Йована может каким-то образом явиться к ней с того света, и, хотя Тияна предпочитала думать, что это было сказано в переносном смысле, однако ее одолевали тревожные чувства. Но потом, устав от долгого напряжения, она все-таки уснула, и, конечно же, ей приснилась бабушка.
Йована появилась в дверях спальни и выглядела слишком реальной, слишком четкой и яркой для сновидения. Ее белый саван слегка просвечивал в тусклом свете ночника, и под тонкой белой тканью виднелась пижама с рисунком в виде веселых котиков. Медленно и плавно, словно не шла, а плыла по воздуху, она приблизилась к кровати Тияны, присела в изножье и повернула к ней белое, как известка, лицо, на котором не было ни одной морщинки – сейчас Йована выглядела так же, как на портрете, висевшем над ее смертным ложем, бледность была единственным отличием.
– Ну здравствуй, моя красавица, – произнесла она, и голос ее тоже прозвучал молодо. – Теперь-то можно поговорить не спеша, моя смерть для нашего общения больше не преграда.
– Это потому, что спящие и мертвые обитают в одном мире? – Тияна опасалась услышать в ответ, что она не спит, а тоже умерла, но объяснение Йованы оказалось неожиданным.
– Что ты! Миры живых и мертвых сами по себе никогда не соприкасаются, если не позаботиться и не проложить дорожку. – Она оттянула ворот своего савана и показала пальцем на пижаму: – На мне – твоя вещь, на тебе – моя, теперь между нами существует нерушимая связь. А ты, я знаю, пыталась нарушить ее! – Йована уставилась на медальон. – Но я прощаю тебя, ведь ты сделала это по незнанию. Впредь имей в виду, что подобные попытки могут стоить тебе жизни, и, если твоя душа покинет тело, ты тем самым оставишь на произвол судьбы многие человеческие жизни.