Охваченная ужасом, Тияна повернулась и побежала назад. Вода звучно хлюпала под ногами, позади слышались громкие всплески, которые быстро приближались. Дорожка уперлась в глухую стену: выхода не было, дверь закрылась. С этой стороны поверхность двери украшал такой же рисунок, как и со стороны холла: обвивающий чашу змеевидный дракон – та самая Аждая, которая сейчас дышала Тияне в спину. Тияна уперлась ладонями в каменную преграду и зажмурилась.
– Обернись немедленно, или погибнешь! – пронзительный крик Йованы вывел ее из ступора.
Она подчинилась и оказалась прямо перед драконьей мордой размером с небольшую рыбацкую лодку.
Два выпуклых немигающих глаза горели, как прожекторы, ослепляя, из-за чего Тияна не могла рассмотреть дракона целиком. Драконьи ноздри раздувались – Аждая принюхивалась, обдавая ее влажным дыханием. В приоткрытой пасти белели острые клыки, длинный раздвоенный язык, толстый, как садовый шланг, высунулся наружу. Подрагивая, он коснулся медальона на груди Тияны, прошелся по его поверхности, изучая, а затем втянулся в пасть. Драконья голова отодвинулась, и Тияна облегченно выдохнула, но в следующую секунду увидела, что к ней приближается еще одна точно такая же голова – либо у Тияны задвоилось в глазах, либо Аждая оказалась двухголовой. Пока язык второй головы точно так же исследовал ее медальон, Тияна пыталась успокоить себя тем, что видит сон, а во сне с ней не может случиться ничего плохого.
Наверное, медальон был своеобразным паролем, потому что двухголовый монстр отступил назад, развернулся и положил на каменную дорожку свой чешуйчатый хвост, унизанный длинными шипами, похожими на лезвия ножей – вероятно, признал в Тияне «свою» и предлагал ей на него взобраться. Две головы покачивались на изогнутых шеях, между ними плавало в воздухе белое пятно, в котором Тияна узнала саван своей бабушки. Йована призывно махнула ей.
– Поднимайся, теперь Аждая тебя не тронет!
Тияна с сомнением посмотрела на шипы, и те, как иглы дикобраза, опустились, прижавшись к драконьей шкуре, как будто Аждая почуяла ее страх и убрала опасные препятствия. Но Тияна продолжала стоять на месте, не в силах решиться не то что влезть на дракона, но даже прикоснуться к нему.
– Давай же, что ты там медлишь?! – Йована теряла терпение.
– Но я не хочу. Можно как-нибудь обойтись без меня?
– Неужели до тебя так и не дошло, что теперь ты – хозяйка Аждаи? Это тебе вскоре придется обходиться без меня, мое время на исходе, еще немного, и я обрету иное воплощение, стану частью Аждаи, ее третьей головой, которая у нее вот-вот отрастет, точно так же, как отросла вторая голова после смерти Наджи. Приняв в дар мой амулет, ты стала участницей древнего ритуала, начавшегося двести лет назад, когда Аждая перевоплотилась из кобры в дракона. Нарушишь его – станешь виновницей страшных бед и сама погибнешь!
– Но это несправедливо! Я не знала о таких условиях! Я на них не соглашалась!
– В мире много несправедливости. Та несправедливость, что произошла с тобой, еще не самая страшная. Куда страшнее потерять семерых сыновей, которые приняли ужасную смерть лишь за то, что боролись за право быть свободными на своей земле. Аждая появилась как спасение, но если нарушить ритуал, она обретет свободу и начнет уничтожать всех без разбора – и своих, и чужих!
– И в чем же заключается моя роль? – Тияна в смятении заломила руки.
– Время от времени выгуливать Аждаю, только и всего.
– Выгуливать? – переспросила Тияна, решив, что бабушка шутит. «Не самый лучший момент для веселья, надо признать», – подумала она, не сдержав скептической улыбки.
– Чему ты удивляешься? Все-таки это живое существо, хоть и наделенное мистическими способностями. Ей иногда нужно полетать, подышать свежим воздухом и… поохотиться. К рассвету мы вернемся обратно, а до него осталось не так уж много времени.
Тияна переступила с ноги на ногу.
– Ну же, решайся! – подбадривала ее Йована. – Поверь, сейчас лишь от тебя зависит, проснутся ли утром пациенты грязелечебницы и жители Мирана. Если Аждая останется в подземелье, она устроит настоящий Армагеддон.
«Мне все это снится, просто снится!» – в который раз за эту ночь мысленно повторила Тияна заветную фразу, и ей стало немного легче. Слова действовали на нее, как мантра, помогая собраться с духом. Продолжая повторять их, она взошла по драконьему хвосту и распласталась на его спине, обхватив руками и ногами могучее тело. Йована, которая парила в воздухе рядом с драконьими головами, взмыла вверх. Тияна почувствовала, как напряглись и задвигались под чешуйчатой шкурой могучие драконьи мышцы. Миг – и Аждая поднялась в воздух, устремляясь вслед за Йованой, уплывавшей туда, где среди непроницаемой тьмы выделялся чуть более светлый и абсолютно ровный круг звездного неба. Тияна догадалась, что это был тот самый колодец, на который она наткнулась, когда бродила по лесу в поисках кедра с дуплом, а синее пламя, полыхнувшее на дне колодца и показавшееся ей взрывом, исторгла Аждая: вероятно, сброшенный Тияной камень рассердил ее.
«Но ведь колодец-то я нашла не во сне!» – мелькнула в голове Тияны тревожная мысль, но тотчас исчезла, как и все прочие мысли: у нее захватило дух в тот миг, когда Аждая миновала преграду из колодезных колец и, вырвавшись на свободу, с силой заработала крыльями, взмывая к горным вершинам.
Несмотря на все страхи, Тияну охватил безудержный восторг, какой она испытывала лишь в раннем детстве, когда еще была жива мама, и они вместе с ней и отцом катались на аттракционах. Тогда, как и сейчас, восторг смешивался с ужасом от ощущения дикой высоты, из-за ветра слезы застилали глаза, превращая окружающее пространство в размытую палитру пестрых красок, а душу распирало от гордости за то, что она решилась на такой рискованный шаг.
Набрав высоту, Аждая перестала разгоняться, и ее длинное гибкое тело приняло горизонтальное положение. Тияна осмелилась посмотреть вниз и непроизвольно поджала пальцы в кроссовках. От дикой высоты закружилась голова, и вновь возник вопрос: почему же в предыдущем сне высота ее так не пугала? Йована была права, в этот раз все по-другому, и дело не только в драконе. Тияна решительно отвергла догадку о том, что сейчас все происходит наяву. Нельзя даже на секунду верить в это, иначе недолго и умом тронуться.
Крылья Аждаи со свистом рассекали воздух и, казалось, становились все больше с каждым взмахом, а грязелечебница и поселок Миран, расположенные по разные стороны горы, над которой они летели, наоборот, все уменьшались и вскоре стали совсем неразличимы, слившись с горным ландшафтом. Вскоре и гора потонула в тени драконьих крыльев, заслонивших свет звезд и луны, и вся земля под ними стала однообразной серой пустыней, похожей на бескрайнее безжизненное пепелище.
«Вот так будет выглядеть этот мир, если нарушить древний обычай», – Тияна не знала, была ли это ее собственная мысль, или к ней обратилась Йована, которая, кстати, давно исчезла из поля ее зрения.
А может, это сказал кто-то другой?
Тияна чувствовала на себе чье-то пристальное внимание, направленное из темноты, плескавшейся вокруг. Она узнала этот свистящий шепот, похожий на змеиное шипение, он звучал точно так же, как голос «Бога», которому поклонялась Наджа – вкрадчиво и в то же время властно.
Тот факт, что «Бог» заговорил с ней, показался Тияне дурным знаком. Возможно, это существо пыталось выяснить ее намерения, как будто опасалось, что она откажется выполнять уговор, заключенный между ним и Наджой, которая передала свои обязательства по наследству, и те достались Йоване. Скорее всего, Йована солгала, сказав, что от Тияны потребуется лишь «выгуливать» дракона. Тияна помнила из прошлых снов, что Аждае требовалось приносить жертвы, и у нее все внутри переворачивалось от мысли о своей возможной причастности к ритуальным жертвоприношениям. Само собой, она не собиралась делать это, но чувствовала себя так, будто угодила в капкан: наверняка «Бог» Наджи сделает все, чтобы подчинить новую хозяйку Аждаи своей воле, как подчинил однажды ее прародительницу, сыграв на ее материнском горе. Недаром же он явился Тияне и затеял с ней этот разговор.
«Земля твоих предков может процветать, а может покрыться пеплом. В пепел обратится все, что есть на ней: дома, деревья, камни, плоть… – прошелестел голос «Бога», возникший в шуме сосен, укрывавших горные склоны. – Теперь ты в ответе за эту землю!»
«Но я никогда не жила на этой земле, почему я должна быть за нее в ответе?» – с отчаянием подумала Тияна и тем самым вступила в диалог с демоническим существом, хотя и не собиралась общаться с ним.
«Правильно, пусть все горит синим пламенем! Не свое, и не жалко! – радостно подхватил голос. – Зачем тебе такая обуза?»
Тияне вдруг представились охваченное огнем здание больницы в Миране и фигура Драгана за окном, в котором начали лопаться стекла.
– Я хочу знать цену, которую мне придется заплатить, чтобы этого не произошло, – заявила Тияна, глядя в темную даль и чувствуя, как от бессилия к глазам подступают слезы. Она понимала, что цена будет не ниже той, что заплатила в свое время Наджа.
– Скоро, очень скоро ты все узнаешь…
– Я хочу знать сейчас! Назови полную цену и условия оплаты, со всеми подробностями!
– Ты все увидишь своими глазами, и гораздо быстрее, чем если я стану тебе об этом рассказывать. Зрелище вот-вот начнется. Обещаю, что скучно тебе не будет. – Голос сменился тихим противным хихиканьем, которое вскоре потонуло в шуме усилившегося ветра: Аждая часто заработала крыльями и начала стремительно снижаться.
Вернулись звезды и луна, чуть побледневшие от того, что небо на горизонте уже начало светлеть: ночь была на исходе. Йованы по-прежнему нигде не было видно, и это немного тревожило Тияну. Она успокаивала себя тем, что, поскольку ее бабушка – призрак, едва ли с ней может случиться что-то непоправимое.
Внизу показались огни, и Тияна разглядела знакомые очертания корпусов грязелечебницы. Странно, почему огни зажглись только под утро? Ведь, когда Аждая пролетала над грязелечебницей, никаких огней там точно не было. Теперь же почему-то горели фонари вокруг озера, освещая озерную гладь и часть прилегавшего к озеру парка, а вся остальная территория грязелечебницы тонула в темноте. Окна корпусов были закрыты рольставнями, и никакого движения нигде не наблюдалось. Хотя… разглядывая ряды стрижены