Едва она об этом подумала, ее внимание привлекла знакомая парочка, проходившая мимо кафе. Лизи опиралась на согнутую руку Ника и что-то громко и радостно говорила ему. Выглядела она, как всегда, восхитительно.
Повернувшись к Элле, Тияна изобразила испуганно-виноватый вид и начала поспешно прощаться, сославшись на то, что почти опоздала на встречу с одним из служащих грязелечебницы, который должен провести для нее экскурсию по территории и зданиям курорта, и на этот раз даже не соврала, правда, немного преувеличила насчет опоздания – времени до намеченного часа оставалось еще много.
Элла закивала и предложила встретиться в восемь на ужине в столовой. Пообещав, что придет, Тияна покинула кафе и бросилась догонять Лизи и Ника. Когда она поравнялась с ними, ей показалось, что они не сразу ее узнали: уж слишком долго и с удивлением вглядывались в ее лицо после того, как она с ними поздоровалась. Наконец Лизи обаятельно улыбнулась и произнесла ответное приветствие, но судя по тому, каким растерянным остался ее взгляд, едва ли она помнила, как в день похорон Йованы умоляла Тияну уговорить главного врача отменить Глебу заключительную процедуру. Тогда она выглядела очень взволнованной, а сейчас – беззаботной. Судя по всему, судьба Глеба ее больше не волновала. Что ж, с ветреными особами так бывает. Но Ник? Ведь он приехал сюда из-за брата, а теперь гуляет с его девушкой! Не мог же он не знать, что Лизи и Глеб были парой!
Тияна все никак не могла сформулировать вопрос и, поскольку неловкая пауза слишком затянулась, выпалила напрямую, обращаясь к Нику:
– Как чувствует себя твой брат?
– Что, простите? – Ник одновременно нахмурился и улыбнулся. Наверное, он позабыл и о том, что в день знакомства перешел с Тияной на «ты».
– Ты говорил, твой брат Глеб очень болен.
– Да? – Улыбка сползла с его лица, а брови, наоборот, еще плотнее сошлись на переносице. – Ах, да-а… точно… Глеб… где же Глеб? – Сдвинув панаму на лоб, Ник поскреб затылок.
– Так он же уехал! – вскидывая тонкие брови, воскликнула Лизи с такой радостью, будто сообщала о выигрыше в лотерею. – Вылечился и уехал!
– Да-да, – закивал Ник так энергично, что панама съехала на нос. Он вернул ее на место и спросил Тияну: – А зачем вам Глеб? Что-то случилось?
Тягостно вздохнув, Тияна отрицательно покачала головой:
– Нет, просто поинтересовалась. Извините.
Она повернулась и направилась к административному корпусу, думая о минералке местного разлива. Вот Элла Линдер ее не пьет, и у нее прекрасная память, чего не скажешь об этих двоих: признаки амнезии у них налицо. Тревожные мысли метались в ее голове, рисуя довольно мрачную картину происходящего. Едва ли ей удастся разобраться во всем в одиночку. Можно, конечно, попытаться привлечь полицию, вот только какой в этом смысл, если в деле явно замешано что-то мистическое?
Несмотря на сомнения, Тияна решила завтра же добраться до полицейского участка в Миране и сделать заявление о пропаже двух человек. Вдруг полиции все-таки удастся пролить свет на судьбу Дульского, о котором она очень тревожилась, опасаясь, что его могла постичь участь Глеба.
Поднявшись на крыльцо главного корпуса, Тияна оглянулась и бросила взгляд на кафе, из которого только что ушла. Ее мучили угрызения совести из-за того, что она так бесцеремонно оставила Эллу одну, но столик, за которым они сидели, пустовал. Скользнув взглядом по набережной, Тияна заметила шведку в компании медсестры, обе направлялись к входу во второй корпус. Медсестра удерживала Эллу за локоть, будто опасалась, что та от нее сбежит. Сердце Тияны тревожно екнуло. Возникло подозрение, что над Эллой нависла опасность, возможно, из-за того, что она задавала много лишних вопросов, но Тияна не представляла, чем могла бы ей помочь. Мелькнула мысль догнать их, но вот что сказать при этом, в голову ей не пришло. Наконец Тияна решила, что во время экскурсии с Гораном и, как она надеялась, с Петрой ей удастся увидеться с Эллой и узнать, все ли с ней в порядке.
Петра уже заканчивала уборку ее номера. Тележка с инвентарем и моющими средствами стояла в коридоре возле открытой двери. Услышав от Тияны предложение отправиться вместе с нею на экскурсию, горничная недовольно возразила:
– Даже и не знаю, господица, дел невпроворот! Мне еще несколько номеров убрать нужно.
Но, видимо, вытянувшееся от досады лицо Тияны заставило ее изменить решение.
– Ладно, так и быть, пойду с вами, – после непродолжительного раздумья согласилась она. – Я совсем не прочь прогуляться по нашему курорту. А номера… номера приберу завтра, ничего страшного. Вот только увезу тележку в подсобку и переоденусь в чистое.
Когда они спускались по лестнице в холл, Горан уже мерил его шагами, цокая подошвами ботинок по свежевымытому полу, хотя до трех часов оставалось еще несколько минут. Увидев Петру, он нахмурился, но не успел ничего сказать: Тияна его опередила.
– Я попросила Петру пойти с нами. Один экскурсовод – хорошо, а двое – лучше, правда же?
– Согласен, – неожиданно ответил Горан, окидывая горничную настороженным взглядом, словно в чем-то ее подозревал. Выдержав паузу, спросил: – Петра, вы, случайно, не находили во время уборки универсальный ключ? Я где-то потерял его вчера.
Петра округлила глаза и развела руками.
– Ну, если найдете, знайте, что это мой. – Горан прищурился, словно не поверил ей.
– Конечно, сразу принесу вам, – закивала Петра.
– Не надо, я взял себе другой. Лучше отдайте Душану, только обязательно сообщите мне об этом.
– Непременно, господин!
– Что ж, давайте тогда начнем. – Горан приветливо улыбнулся, чем немало удивил Тияну. Она не могла вспомнить, видела ли его улыбающимся хоть раз.
– А кто такой Душан? – полюбопытствовала она, услышав незнакомое имя.
– Человек, ответственный за безопасность.
– Начальник охраны? – уточнила Тияна.
– Вроде того, только подчиненных у него нет, один справляется, – пояснил Горан.
– Как – один? На всю грязелечебницу? – недоверчиво спросила Тияна.
– Раз уж речь зашла о нем, давайте и начнем с него, то есть с башни. – Горан направился к лестнице. – Предупреждаю, что подъем туда довольно крутой и ступени не такие широкие, как здесь, так что будьте внимательны и выше поднимайте ноги.
Оказавшись на галерее второго этажа, они свернули влево, к другому лестничному пролету, более узкому и почти вертикальному. Подниматься по такой лестнице было и впрямь очень сложно, приходилось держаться обеими руками за перила, чтобы не потерять равновесие.
Лестница примыкала к небольшой площадке с одной-единственной дверью, на которую Тияна с первого дня приезда посматривала с любопытством. Она никогда не видела, чтобы кто-то входил в эту дверь или выходил из нее – впрочем, то же самое можно было сказать и о других дверях в этом здании. Складывалось впечатление, что тут либо вообще никого, кроме Тияны и горничных, не было, либо в администрации грязелечебницы работали люди-невидимки.
Приложив ключ-карту к считывающему устройству под дверной ручкой, Горан толкнул дверь, и Тияна, стоявшая на верхней ступеньке лестницы, едва не скатилась вниз, ослепленная обилием света, хлынувшего из дверного проема.
Глава 15
Солнечные лучи, проникавшие сквозь высокие стрельчатые окна, насквозь пронизывали небольшое помещение, скрещиваясь над просторным офисным столом, отгороженным от окон П-образной ширмой. На столе по всему периметру теснились мониторы с изображением различных локаций грязелечебницы. Человек, сидевший за столом спиной к вошедшим, вздрогнул и обернулся. Сверкнули на солнце темные стекла огромных очков.
«Очкарик, который за всеми следит!» – поняла Тияна. Еще до того, как Горан открыл дверь в башню, она уже догадалась, что охранник Душан и есть Очкарик, но все равно удивилась: не таким она его себе представляла. Слово «очкарик» вызывало у нее ассоциацию с кем-то тщедушным, мелким и бледным, – по крайней мере, в школе и в вузе «очкариками» называли только тех, кто подходил под такое описание, а к рослым и плечистым парням, носившим очки, это прозвище странным образом не приклеивалось.
Душан выглядел серьезным и напыщенным, как директор крупной фирмы или как высокопоставленный чиновник, который привык распоряжаться чужим хозяйством и людскими судьбами. Кому придет в голову назвать такого человека «очкариком»? Разве что тому, кто его в глаза не видел, но откуда-то знает о наличии у него очков.
Внушительные габариты Душана вызвали в воображении Тияны образ слона в посудной лавке. Казалось, сделай он одно неверное движение, и помещение наполнится дождем из осколков от разбитых окон и мониторов: слишком много стекла было вокруг для такого большого человека.
Душан протянул Горану руку, кивнул Тияне и Петре, затем на удивление проворно для его комплекции повернулся к столу и ткнул в одну из многочисленных кнопок на панели, занимавшей большую часть столешницы. Все экраны тотчас погасли, но прежде чем это произошло, Тияне показалось, что на одном из мониторов она заметила Эллу, лежащую на кушетке в комнате, похожей на процедурный кабинет.
Горан попросил Душана рассказать о работе систем безопасности «новой хозяйке» – так он представил Тияну несмотря на то, что она еще не давала согласия ею стать.
– Она очень удивилась, когда узнала, что ты в одиночку управляешься с охраной всего курорта, – добавил он в довершение.
Тияна поежилась, чувствуя, что Душан буквально сканирует ее взглядом, хотя и не видела его глаз, скрытых за непроницаемыми стеклами очков.
– Чему тут удивляться? Двадцать первый век, все на автоматике, – неохотно ответил Душан, после неприлично длинной паузы, когда уже Тияна решила, что он собирается выставить всех непрошеных гостей за дверь.
– В одиннадцать вечера задраиваю все двери и окна, а также ворота на въезде. Мышь не проскочит! А если и проскочит, то ни в одно здание не попадет. Так что, уважаемая хозяйка, можете спать спокойно! – Тонкие, плотно сжатые губы Душана растянулись в недоброй улыбке. Тияне почудилось, что в интонации охранника прозвучала насмешка, словно ему было известно о ее беспокойных ночах. Это еще больше усилило ее подозрения в том, что последний ночной кошмар ей не приснился. И если так, то, скорее всего, именно Душан привел в действие механизм, закрывший решетку в колодце после того, как Аждая вернулась в подземелье с ночной прогулки.