– Случилось что-то?
– Пока не знаю, все очень странно! Медсестра говорит, что Глеба выписали и он уехал, а я не верю, что брат мог оставить меня и даже не попрощаться. Хотя… в последнее время у меня были проблемы с памятью. Оказывается, все дело в воде… Если бы не одна бабуля… Спасибо ей!
– Элла Линдер? – Тияна вздрогнула и ощутила озноб, мгновенно охвативший все тело.
– Да-а, кажется, так ее зовут.
– И за что ей спасибо?
– Она посоветовала мне не пить минералку из бара в номере. И вот, еще записку мне в карман сунула, как будто знала, что я забуду о ее словах.
В руках у Ника появился сложенный вчетверо листок. Он развернул его, и Тияна увидела корявую фразу, написанную печатными английскими буквами:
«DO NOT DRINK BOTTLED WATER, OTHERWISE YOU WILL DIE».
– Я тогда, признаться, решил, что у этой бабули крыша поехала. Ну как вода может убивать, если ее тут пьют все без исключения?! Не умирают ведь. Потом я напрочь об этом забыл, и даже когда нашел в кармане эту записку, не мог вспомнить, откуда она там взялась. На всякий случай не стал пить эту воду, и постепенно память начала возвращаться. Вот, вспомнил о своем брате. А ведь еще вчера я не мог вспомнить собственный адрес, представляешь?! Что-то не так с этой водой. Может, она и не убивает, но память отшибает начисто.
Одна из дверных створок позади Ника приоткрылась, показался медицинский колпак медсестры.
– Николай Буренков, подойдите, пожалуйста! – пригласила она и сразу исчезла.
– Извини! – Во взгляде Ника отразилось сожаление. – Жаль, что некогда поболтать… Знаешь, что, давай завтра увидимся? Есть некоторые мысли, хочется обсудить их с тобой.
Тияна подумала, что, если все сложится удачно, завтра ее здесь уже не будет, но согласилась, чтобы не вызывать у Ника лишних вопросов.
– Тогда утром, в одиннадцать, на том же месте, где мы познакомились, идет? – Он заговорщически подмигнул ей, совершенно неожиданно и очень звонко чмокнул в щеку и скрылся за дверями из дымчатого стекла.
Тияна вышла на улицу, чувствуя, как внутри колючим комом разрастается тревога за Ника, который мог навлечь на себя опасность своими попытками узнать о судьбе Глеба.
Глава 17
Окутанная вечерним сумраком фигура Горана, стоявшего на крыльце главного корпуса, издали показалась Тияне размытым пятном на каменных стенах. Она заметила его лишь тогда, когда он с ней заговорил.
– Что-то ты поздновато! Ужин давно закончился. Наверное, хорошо проводишь время?
В этот момент Тияна уже занесла ногу над первой ступенью и едва не споткнулась, услышав знакомый голос, полный ледяного холода.
– Захотелось немного подышать вечерней прохладой у озера, – солгала она, хотя и понимала, что ему может быть известно о ее разговоре с Ником в вестибюле возле столовой. Наверняка Очкарик увидел их на камерах и донес ему об этом, вот почему Горан так раздражен. Оставалось надеяться, что в подсобных помещениях видеонаблюдение не велось, в противном случае Тияне не выбраться из грязелечебницы.
Усилием воли Тияна растянула губы в улыбке и всмотрелась в грубоватое лицо Горана, пытаясь прочесть в его тусклых непроницаемых глазах, известно ли ему о ее вылазке на склад или нет.
Неожиданно Горан улыбнулся ей в ответ, и его взгляд смягчился:
– Озеро здесь чудесное! Рад, что тебе нравится.
Он галантно открыл перед ней входную дверь со словами: «Прошу!» и предложил проводить ее в номер. Тияна отказалась, но он словно не слышал, – как ни в чем не бывало зашагал рядом, поддерживая ее под локоть.
– Как, кстати, твое колено? Не разболелось после сегодняшней экскурсии?
– С ним все в порядке, – ответила Тияна, отметив про себя, что колено все же немного ныло, особенно во время подъема по лестнице.
– Если станет хуже, звони. Не забывай, что в твоем номере есть телефон, и ты можешь вызвать меня в любое время дня и ночи.
– Конечно, сразу же позвоню, если возникнет такая необходимость! – Тияна остановилась у своей двери. Достав из кармана ключ, она приложила его к считывающему устройству и повернулась к Горану лицом, преграждая ему вход. Он явно собирался войти в номер вслед за ней, но все же отступил – наверное, оценил ее протестующий взгляд и решил еще какое-то время придерживаться приличий, однако Тияна чувствовала, что это ненадолго. По ее мнению, Горан принадлежал к той породе людей, которые строят из себя джентльменов до тех пор, пока не поймут, что таким путем ничего не добьются, и вот тогда они идут напролом. Главное, чтобы это случилось не прямо сейчас! А завтра Горан до нее уже не дотянется – конечно, при условии, что ей повезет, и она осуществит задуманное.
– Не хочешь сказать мне, что решила насчет наследства? – Горан переступил с ноги на ногу, неотрывно глядя на нее с наигранно заискивающим видом.
– Ты вынуждаешь меня повторять одно и то же: у меня ведь есть время подумать до приезда адвоката! – сердито выпалила Тияна и оторопела от собственной грубости.
Молча проглотив упрек, Горан сдержанно кивнул, слегка сжал ее локоть на прощанье и, уже уходя, бросил через плечо:
– Спокойной ночи!
Его быстрые тяжелые шаги, приглушенные ковровым покрытием, беззвучно сотрясали воздух, а резкие порывистые движения красноречиво указывали на то, что никакой свободы выбора у Тияны нет: Горан не потерпит ее отказа. Ни в чем.
Ввалившись на ватных ногах в прихожую своего номера, Тияна заперла дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дух. Оставаться в грязелечебнице становилось все опаснее, и, хотя едва ли эта опасность была для нее смертельной, но участь вечной узницы казалась ей куда хуже смерти.
Тияна прошла в спальню и, как была, в одежде, упала на кровать, заботливо заправленную Петрой. Вообще-то Тияна ни разу не оставляла кровать неприбранной, но горничная всегда ее перестилала, причем делала так, чтобы Тияна этого не видела, однако метаморфозы с кроватью не оставались незамеченными ею, она прекрасно знала, что у нее не получится заправить так же безупречно, без единой складочки. Жаль, что Петры нет сейчас рядом: ее простой сельский говор, звучавший обычно в радушном тоне, действовал на Тияну успокаивающе. Это помогло бы хоть немного прийти в себя перед очередной опасной вылазкой, по сравнению с которой проникновение на склад выглядело просто невинной шалостью. С другой стороны, чересчур проницательная Петра заметила бы, что Тияна чем-то взволнована, и пристала бы к ней с расспросами, а выпытывать она умела. Но вот доверять ей было нельзя. Здесь никому нельзя было доверять, не на кого было положиться. Может быть, зря Тияна не прислушалась к совету Дульского? Надо было бежать сразу после того, как прочла сообщение! Можно и сейчас пойти более безопасным путем: дождавшись утра, тихо выскользнуть через калитку на заднем дворе и, скрываясь в зарослях, добраться до Мирана, но Тияна знала, что не сможет так поступить. Она интуитивно чувствовала, что разгадки всех тайн, включая тайну гибели ее близких, которая мучила ее с детства, находятся в этих стенах, и она собиралась добраться до них этой ночью.
Главное – не уснуть.
Ровно в одиннадцать вечера рольставни опустились на окна с тихим жужжанием. Теперь Тияна знала, что их приводит в действие Очкарик, и когда он, нажимая на кнопки, закроет все двери и окна в зданиях грязелечебницы, то, скорее всего, отключит мониторы и отправится спать, зная, что никто из пациентов не выйдет наружу, так же, как и посторонние личности не проникнут ни в одно здание. Конечно, уверенности в том, что Очкарик всегда поступает именно так, у Тияны не было, но ведь бессмысленно следить за камерами, когда всё кругом заперто – на это она и рассчитывала. Исходя из того, что сон под утро считается самым крепким, Тияна наметила начало своей поисковой операции на четыре часа утра и намеревалась не смыкать глаз до этого времени. Она боялась, что Йована снова явится к ней во сне и нарушит ее планы. Однако с каждой минутой время, казалось, текло все медленнее, усталость и пережитые за день волнения давали себя знать, и в какой-то момент Тияна поняла, что безнадежно проигрывает в борьбе со сном. Поднявшись с кровати, она впервые со дня приезда сварила себе кофе в кофемашине. Выпила сразу две чашки. Это помогло, но ненадолго. Глаза слипались прямо на ходу, когда она мерила шагами комнаты, расхаживая из угла в угол. В конце концов, она решила выйти из номера не в четыре, а в три: чему быть, того не миновать, и, если ей суждено попасться на месте преступления, вряд ли сдвиг по времени всего на один час как-то на это повлияет.
Оставалось потерпеть еще сорок минут, и когда они истекли, Тияна затаив дыхание выскользнула в пустынный тихий коридор, погруженный в полумрак дежурного освещения. Ее встретили сгустившиеся за дверными выступами тени, поначалу показавшиеся людьми в черных мантиях, выглянувшими из своих номеров. С гулко бьющимся сердцем Тияна промчалась по коридору, выскочила на галерею и оттуда нырнула в другой коридор, в котором, как она помнила, располагались служебные помещения, включая кабинет управляющего.
Универсальный ключ не подвел и на этот раз: дверь с нужной табличкой отворилась с тихим щелчком. Проскользнув внутрь и притворив дверь за собой, Тияна нашарила выключатель. Яркий свет залил просторное помещение, явив ее взору огромный офисный стол в окружении шкафов и стеллажей. За стеклянными дверцами виднелись плотно составленные картонные папки, полки стеллажей прогибались под весом коробок, которые, судя по надписям, были набиты какими-то документами. На столе высились горы бумаг. Искать здесь конверт Дульского можно было примерно с тем же успехом, что и иголку в стоге сена. И все же интуиция подсказывала Тияне: попытаться стоит. Только вот с чего начать? Она представила себя на месте Горана и подумала, куда бы сунула папку Дульского. Представлялось такое с трудом, от возникших перед мысленным взором тел Дульского и Эллы Линдер к горлу Тияны подкатила тошнота. Она прошла к столу, села в кожаное кресло с высокой спинкой, откинула голову на подголовник, и ее взгляд уперся в вентиляционный короб, пересекавший потолок посередине. Угол вентиляционной решетки из хромированного металла, прикрывавшей довольно просторное квадратное отверстие в коробе, чуть оттопыривался: в этом углу не хватало одного болта. Тияна выудила скрепку из подставки для канцелярских принадлежно