Горан говорил сам с собой, все больше распаляясь. Он не смотрел на Тияну, словно позабыв о ее присутствии, взгляд его стал рассеянным и, судя во всему, был обращён в предполагаемое будущее, которое в этот момент рисовало ему его воображение.
Когда за распахнутой дверью спальни возникло какое-то движение, Горан на него никак не отреагировал, продолжая свой безумный монолог. И даже появление в дверном проеме Очкарика с пожарным молотком в руке осталось для него незамеченным. В реальность Горана вернул невольный вскрик Тияны, прозвучавший в тот миг, когда Очкарик с перекошенным от ярости лицом замахнулся молотком и шагнул в спальню. Горан встрепенулся и, надо отдать ему должное, отреагировал молниеносно – уклонился от удара и обрушил свой каменный кулачище на голову нападавшего.
Очкарик резко осел, выронил молоток, вцепился обеими руками в Горана, и вместе они повалились на пол. Тяжелое свистящее дыхание противников, сцепившихся в смертельной схватке, напомнило Тияне шипение скопища змей. Ноги Очкарика задергались под Гораном, ударяясь о спинку кровати. Вздрагивая от каждого удара, Тияна собиралась с духом, чтобы броситься вон из спальни и стремглав помчаться к выходу, но дерущиеся перегородили собой весь дверной проем. Понимая, что незаметно обойти их не получится, Тияна все же решила рискнуть, рассудив, что, пока Горан занят Очкариком, ему не до нее, а действовать надо быстро, ведь, судя по хрипам и по тому, как ослабели удары, сотрясавшие кровать, Очкарику осталось недолго. Если не подходить к мужчинам слишком близко, а попробовать через них перепрыгнуть, у нее будет несколько секунд форы, пока Горан сообразит, что это побег, и поднимется на ноги, чтобы броситься за ней в погоню.
Тияна медленно подползла к краю кровати и окинула дерущихся опасливым взглядом. Горан по-прежнему сидел на Очкарике верхом и, по всей видимости, душил его, но Очкарик продолжал отчаянно биться – не то в борьбе, не то уже в предсмертных судорогах. Неожиданно его рука, беспорядочно хлеставшая по телу Горана, плетью упала на пол, и ладонь накрыла пожарный молоток, валявшийся там. Пальцы Очкарика начали медленно сжиматься вокруг рукояти. Было видно, что это удается ему с трудом, вероятно, сознание его уплывало, и он шевелился из последних сил. Тияна с замиранием сердца следила за его действиями, надеясь, что ему все же удастся вырубить Горана.
Очкарик приподнял дрожащую руку, сжимавшую молоток, и слабо ткнул им Горана в щеку. Горан зарычал, отпрянул на миг, помотал головой – скорее, от недоумения, чем от боли, а затем как-то вдруг молоток оказался в его руке, и он принялся лупить им Очкарика со всей мощью, на которую был способен. Россыпь багровых брызг осела на светлых стенах спальни, а Очкарик перестал биться, но Горан не останавливался, продолжая с ожесточением орудовать молотком.
Не отдавая себе отчета, Тияна вскочила на ноги и сиганула с кровати через спину Горана прямо в открытую дверь. Прыжок удался, она перемахнула через порог, но, приземляясь, ударилась коленями об пол. Ковровое покрытие смягчило удар, однако обе коленные чашечки прострелило резкой болью, которая тотчас разошлась по всему телу. Не обращая на нее внимания, Тияна вскочила и приготовилась рвануть в прихожую, но… полетела назад, увлекаемая рукой Горана, вцепившейся в ее волосы. Казалось, кожу на голове обожгло огнем, слезы брызнули из глаз, а в следующий миг весь воздух вышел из легких от удара в живот. Согнувшись пополам, Тияна упала на пол. Горан поднял ее за шиворот, повернул лицом к себе и влепил пощечину, от которой перед ее глазами вспыхнули мириады золотых звезд.
– Пришло время более весомых аргументов, – назидательно прозвучал голос Горана, быстро удаляясь за пределы ее сознания. – Но ты сама меня вынудила, – последние слова прошелестели отголоском замирающего эха.
Фигура Горана расплылась, превратившись в большое серое пятно, а потом это пятно куда-то резко исчезло, и вместо него возникло другое, светлое и как будто даже сияющее.
– Привет, детка! Кажется, я успел вовремя, – заговорило с ней светлое пятно обнадеживающим голосом Ника.
Глава 19
– Какого черта?! – От яростного рева Горана Тияну бросило в дрожь, хотя он больше не мог причинить ей вред: обмотанный скотчем от шеи до пят, Горан сидел на полу, прислонившись к спинке кровати, и, весь красный от гнева, возмущенно таращил глаза на ухмылявшегося Ника, стоявшего перед ним с видом победителя.
На кровати лежал Очкарик, сильно окровавленный, но живой. Ник, осмотрев его, уверенно заявил, что жизненно важные органы избитого не пострадали. Очкарик даже был в сознании, хотя и пребывал в шоковом ступоре, но, услышав голос Горана, зашевелился, пытаясь встать, грязно выругался и надрывно воскликнул:
– За что ты убил Петру, урод?!
– О, вон оно что! – отозвался Горан. – А я решил, что ты совсем рехнулся! Все из-за бабы, значит! Так вы с ней… того, что ли…
– Заткнись! Не твоего ума дело! За что убил ее, спрашиваю?!
– Она с лестницы упала! – Горан лгал и даже не пытался это скрыть, его лицо исказила циничная усмешка.
– Это она сама тебе сказала?! – ядовито парировал Очкарик.
– Ну, почему… Я нашел ее мертвой и предположил, что она упала с лестницы. О чем еще я мог подумать?
– О следах волочения, например! Если бы ты о них подумал, то, возможно, твоя версия прокатила бы. Но там остались следы, и я посмотрел, откуда они тянутся. Ты рассчитывал на то, что под лестницей нет камер, поэтому нельзя будет посмотреть, упала она сама или нет. Но ты ее толкнул, сволочь, да с такой силой, что она отлетела намного дальше от лестницы, чем должна была, если бы упала сама. Ты попал в камеру, придурок, когда решил ее пододвинуть! Законченный идиот!
– Черт, ну я не предполагал, что ты так расстроишься из-за горничной. Я же не знал, что у вас… э-э… как это правильно сказать-то…а, отношения! – Горан растерянно заморгал.
– Ты ответишь за ее смерть! Убийца! – прохрипел Очкарик.
– Ого, и кто это говорит?! Тот, кто укокошил Йовану! Ну, пусть не до конца, но умерла-то она от травм, которые нанес ей ты!
– Чего-о?! – Очкарик вытаращился в недоумении. Без очков он казался совсем другим человеком, далеко не таким важным и уверенным в себе.
– Вот только не отпирайся! Я давно догадывался, что это твоих рук дело. А теперь понял, каким образом ты узнал, что Йована решила найти тебе замену. Она легкомысленно делилась всеми своими планами с Петрой, ведь та всегда была рядом с ней. Йоване кругом мерещились предатели, и мне не составило труда убедить ее в том, что ты – человек ненадежный.
– Так вот почему хозяйка хотела от меня избавиться! – Очкарик затрясся от ярости. – Ну а тебе-то я чем не угодил?!
– Я слишком долго жил вдали отсюда, а мне хотелось вернуться, вот я и подумал, что было бы неплохо занять твое место. Мне хватило одного телефонного разговора, когда Йована в очередной раз связалась со мной. Я сказал ей, что получил сведения из надежных источников о твоей сввязи с ее конкурентами. Она сразу поверила, по голосу было ясно. Но в итоге из-за болтливости Петры все пошло не по плану. Эта дура окончательно меня взбесила, поэтому сама виновата, что отправилась на тот свет. Она меня вынудила. К тому же так у нас заведено: болтливые в наших рядах не задерживаются, но и на волю их не отпускают. Такие уж порядки установила Йована.
– Поганая ведьма! – прорычал Очкарик себе под нос.
Услышав это, Тияна невольно вздрогнула, вспомнив оскверненные читульи: уж не его ли рук это дело?
– Странно, что Йована оставила тебя в живых и даже не уволила после того, как ты на нее напал, – Горан недоуменно потряс головой. – Она ведь даже имени твоего никому не выдала. Как-то не похоже на нее. Понятно, что она не хотела привлекать полицию, но ведь могла отдать приказ о твоем устранении кому-то из наших людей.
– Йована поклялась не трогать меня и… даже поблагодарила за то, что я приблизил ее кончину. Кажется, она сказала, что устала и хочет умереть, или что-то в этом роде. Я не очень-то ей поверил, хотел сразу же уйти из грязелечебницы и забрать с собой Петру, но Петра отказалась пойти со мной. Она не пожелала оставлять хозяйку в тяжелом состоянии, а я не мог уйти без Петры. Йована сдержала слово и сохранила в тайне все, что произошло между нами той ночью, я точно это знаю, иначе Петра, узнав об этом, возненавидела бы меня. Она была всецело предана Йоване. А еще она была самым лучшим человеком из всех, кого я встречал в своей жизни! Такая заботливая, бескорыстная… – погрузившийся в воспоминания Очкарик вдруг встрепенулся, будто внезапно вспомнил, что откровенничает с убийцей своей возлюбленной, и зарычал: – Урод! Ты ответишь за ее смерть!
– Обязательно, вот только подыщу молоток потяжелее, – холодно рассмеявшись, Горан откинул голову, но ударился затылком о спинку кровати и злобно зашипел. – Слышь, спецназ! – На этот раз он обратился к Нику, с интересом следившему за перепалкой. – Ты не того связал! Это Очкарик напал на меня с молотком! Я отбивался!
– Когда я пришел, ты избивал Тияну. – Ник недобро прищурился, окидывая своих пленников пристальным взглядом, словно раздумывая, что с ними делать дальше.
– А чего ты пришел-то? – Горан удивлённо наморщил лоб.
– Так не к тебе ведь пришел, а к новой хозяйке.
– Она тебя приглашала?
– Лучше сиди и помалкивай, не лезь не в свое дело! – огрызнулся Ник.
– Ошибаешься, спецназ, как раз мое дело! Тияна – моя невеста!
– Серьезно? – Ник недоверчиво хмыкнул и повернулся к Тияне. – О чем это он?
– Горан сделал мне предложение, но я его не приняла. – Тияна пожала плечами и поморщилась от боли в ключице. Если бы не появился Ник, страшно представить, что еще могло бы у нее сейчас болеть, если бы она вообще была способна чувствовать боль.
– А-а, так Горан, значит, пытался тебя уговорить пойти за него замуж, но, видимо, слишком увлекся и пустил в ход кулаки! – Ник бросил в сторону Горана презрительный взгляд. – Так было, а, жених?