Кир ушел, не оглядываясь, а Гарди облокотилась о бочку, разглядывая его спину и думая о том, когда это она в последний раз так сильно кем-то интересовалась. Память помогать не хотела. Обычно ухлестывали за ней, особенно когда работа принесла Гарди ненужную славу. Может, ей следовало прислушаться к словам местных о ведьминых травках и приворотном зелье? Как бы там ни было, но чувства к Киру можно было назвать, по меньшей мере, странными — ее необъяснимо к нему тянуло.
Когда Гарди вышла из оранжереи, дождь не прекратился, и погода не улучшилась. Но дом ей казался уже не черным, сад — не таким заросшим, а отсутствие горячей воды в кране — не критичным. Настойчивый интерес Аса к особняку вызывали лишь смех, равно как и болтовня местных о нечистой силе. У Кира были странности, много странностей, но ей слишком сильно хотелось верить, что в этом и была его червоточина.
Как же быстро у них все продвигалось. По крайней мере — для нее. Для городской Гарди, а тем более, Гарди Грязной, которая привыкла к тому, что понравившиеся друг другу люди оказывались в постели через пару-тройку часов после знакомства, события развивались слишком медленно. Но она готова была ждать, потому что сын ведьмы оказался занозой, которую вытаскивать не хотелось.
Вторую половину дня Гарди провела, танцуя — где-то в душе, а порой и наяву. Она и не ожидала, что прогулка по заброшенной оранжерее, подарит ей крылья. Дела, казавшиеся ранее неподъемными, превратились в удовольствие. А силы ей, очевидно, подарил поцелуй.
Гарди еще раз обошла дом, повсюду расставила лампы, которые горели тускло, но еще давали свет, открыла настежь все окна и двери, чтобы прогнать застарелый воздух, прошлась с щеткой, метлой и веником по этажам и даже заглянула на чердак, где застряла на час, провозившись со столетней паутиной, прилипшей к балкам. Взглянула на грязные стекла в окнах, но поняла, что это задача не на один день. Пока будет достаточно закрыть их красивыми занавесками, которые оставалось купить.
В одной из комнат второго этажа Гарди нашла накопительный бак, о котором говорили то ли Кир, то ли Дерек. Система не выглядела безнадежной и еще какое-то время ушло на ознакомление с переплетением труб и вентилей. Гарди и раньше приходилось чинить сантехнику в квартире матери, у которой обычно не было денег на специальные службы, поэтому с баком она разобралась быстро. Гораздо больше времени понадобилось, чтобы его наполнить.
Подбодрив себя, что тренировка не помешает, Гарди принялась за дело, и к вечеру перетаскала изрядную долю воды из колодца на второй этаж. Наградой стала вода, которая с фырканьем и бульканьем полилась из кранов кухни и ванной, обнаруженной неподалеку на первом этаже. Там же нашелся и камин с чаном, через которую проходили трубы, ведущие в душ. Затаив дыхание и лелея слабую надежду помыться по-человечески, Гарди еще минут тридцать растапливала очаг и это было самое трудное, с чем ей пришлось столкнуться за день. Но когда из душа полилась горячая вода, награда была сладчайшей.
Взглянув на часы, привезенные из города, Гарди спохватилась и решила награду в виде помывки отложить на ночь. За уборкой она совсем забыла о том, что так и не пополнила запасы, а ведь завтра она собиралась закатить с утра пир.
До лавки Тита Гарди бежала так, будто за ней гнались призраки. Зонта у нее не было, дорога расползлась от грязи, но заменив в воображении призраков на людей Аса Гордона, Гарди справилась быстрее, чем ожидала и застала хозяина вовремя — тот как раз собирался закрывать лавку.
Вместо уговоров она показала ему пустой чек, где могла появиться какая угодно сумма, и заявила, что у нее дома нет абсолютно ничего, а за помощь в доставке она заплатить вдвойне. Наверное, слухи о сумасшедшей богачке, которая решила остаться в Голубом Ключе, уже распространились по деревне, потому что Тит не задал ни одного вопроса, но решительно вписал в чек круглую сумму со множеством нолей, когда Гарди скупила едва ли не половину лавки.
Заснула она в кровати Алисии глубоко за полночь, и такой довольной Гарди не ощущала себя уже давно. Она ждала завтра.
Глава 8. "Вам письмо"
К хорошему привыкаешь быстро, и грохот старого раздолбанного будильника, который Гарди нашла в комоде Алисии, отозвался неприятными отголосками прошлого. Солнце еще не встало, но мир за окном был залит розовым предрассветным сиянием, которое проникло в комнату, разогнав ночную тьму и плохие сны.
Обычно она не помнила снов, но сегодня ей, кажется, снилась работа. Почувствовав во рту кровь, Гарди поняла, что прокусила губу. Что ж, это была малая жертва за воспоминания, которые всегда отдавались глухой болью в переломанных местах, а их было куда больше, чем шрамов, видимых у нее повсюду.
Гарди села на край кровати и, опустив еще спящую голову, принялась разглядывать свои голые ноги. Последний мужчина, который у нее был, сказал, что во время секса ей лучше носить чулки — мол, и на ощупь приятно, и белье возбуждает. Что ж, мозаика ожога, оставшаяся от хватки Огненного Шершня, была крайне неприглядной. С руками ей повезло больше. Изуродованное запястье левой скрывалось под широким кожаным браслетом, а шрам на внутренней стороне локтя правой был идеально ровный и старый — его почти не было видно.
Вспомнив вчерашний день, Гарди улыбнулась, решительно отбросив сомнения. Все у нее будет хорошо. Прошлое — в прошлом, а настоящее, пусть и с мелкими неприятностями в виде Аса, будет похоже на жизнь, а не на существование. И личная жизнь у нее тоже появится.
В конце концов, она сейчас богачка, и ей доступны все косметологи и хирурги. С домом она уже определилась, осталось уладить кое-какие дела и заняться собой.
Погрузившись в несвойственное ей занятие — мечтание, Гарди потянулась и принялась готовиться к важному дню. Предстояло переделать кучу дел, ведь не зря она поднялась в такую рань. Впрочем, она чувствовала себя всесильной.
Начала уже с привычного — с воды. Натаскать, разлить, подогреть. День обещал быть пригожим, тучи ушли, неприятностей в виде кровавого града не предвиделось, и Гарди принялась за украшательства. Помыть все окна в доме она вряд ли бы успела, но грязь всегда можно спрятать. Столько ткани у лавочника не нашлось, поэтому девушка решила украсить только первый этаж. На настоящие гардины занавески не тянули — ткань была слишком легкой, такую солнце выбелит и истончит уже через месяц. Но о будущем Гарди думать не хотелось, пусть сейчас ее окружает только настоящее.
Бетонный пол частично закрыли коврики, а в тех местах, где не хватило ткани, она набросала охапки цветов с мелкими желтыми соцветиями, которые нашла на лугу за домом. Кир же любит цветы, так пусть в них утонет весь дом. Желтые дикоросы вскоре заняли все найденные пустые вазы, которые Гарди расставила на подоконниках. Большим искушением было сорвать аквилегии, распустившиеся у крыльца, но подумав, Гарди решила, что Кир, наверное, расстроится, если она загубит его подарок. Насчет желтых цветов с луга она не волновалась — кому нужны сорняки?
Оглядев творение своих рук, Гарди все равно осталась недовольной. Дом по-прежнему выглядел нежилым. Особенно мешал второй этаж — он был будто лишним. Порывшись в пакетах из лавки, Гарди нашла мотки цветной ленты, которую купила на всякий случай, и приободрилась духом. Ей всегда нравились яркие краски. В результате лента украсила перила лестницы, косяки дверей и самые мрачные места под потолком и в углах, заменив собой паутину. Завершив украшательство новыми лампами из ракушечника, тоже купленными у Тита, Гарди, наконец, почувствовала, что дом становится ей ближе. Пора было заняться столом.
Удивить Кира собственной кулинарией она была не способна, поэтому Гарди пошла на хитрость и купила у Тита самый большой торт. Лавочник сказал, что торты у них в деревне выпекает мельник, и их заказывают даже из города. Пообещал, что трехслойный шедевр с ягодами, мармеладом и шоколадом будет свежим и завтра. Завтра настало, и Гарди попробовала крем пальцем, смахнув завитушку с красно-черного бока. Было сладко и вкусно. Каким должен быть на вкус «старый» торт, она не знала, и решила лавочнику поверить. К главному блюду присоединились взбитые сливки с яблочным джемом, пара длинных хрустящих булок, печенье, копченые сосиски, ветчина с грибами, маринованные яйца и консерва с экзотическими фруктами, название которых было нечитаемое.
Оглядев добытые сокровища, Гарди подумала, что Кира завтрак должен впечатлить. Ее впечатлял.
До назначенного времени, десяти утра, оставалось тридцать минут, которые Гарди потратила на себя. Долго причесывалась, тщательно разглаживая короткие волосы. Мокрыми, они приобретали шоколадный оттенок, хотя она никогда в жизни их не красила. Покопавшись в дорожной сумке, нашла помаду, уверенно, привычным жестом, обвела губы и злобно уставилась на отражение в старом зеркале Алисии. Оттуда на нее также сердито зыркнула Гарди Грязная. Все верно: яркая красная помада была визиткой Гарди из прошлого. И она зачем-то настойчиво тянула ее в настоящее, которое могло перейти в будущее. Тюбик отправился в мусорное ведро, а Гарди принялась ожесточенно стирать краску с губ, запоздало вспомнив, что для работы всегда использовала стойкую косметику. Красный след на губах стал вызовом, который заставил ее позабыть о времени. Очнувшись через полчаса с воспаленным от растирания и мыла ртом, Гарди поняла, что до сих пор не одета, а Кир должен прийти с минуты на минуту.
Конечно, она одела его голубое платье. Ей нравилось, как ткань легко и в то же время плотно обволакивала тело, почти невесомо развевалась шлейфом при ходьбе, отливала серебром на свету. Оставив попытки сделать что-нибудь с лицом, Гарди еще раз тщательно умылась и поспешила в вестибюль.
Поставив стул напротив двери, она принялась ждать. Ждать Гарди умела — один из навыков прошлого, которое она упаковала с собой в багаж. Сложив руки на колени и выпрямив спину, девушка прикрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Занятие было довольно бесполезным. Если снаружи она выглядела каменным монолитом, то внутри нее все бурлило. Бесконечный поток вопросов грозил прорваться сквозь плотину решимости, которая пока еще выдерживала, но подозрительно трещала. Зачем она все это затеяла с Киром? Зачем осталась в деревне? А с другой стороны — что ей было делать в городе? Не стоило обманывать себя и убеждать, что она смогла бы успокоиться на диване в богатой квартире. Тусовщицей Гарди не была, с творчеством не дружила, друзей и увлечений не имела. Все, что было у Гарди из прошлого — это работа. Но они вынуждены были расстаться, пусть и не совсем мирным образом. Работа ее любила, Гарди — ненавидела. Ей не нравилась дорога, по которой шла, и она повернула в другую сторону. Наследство тетки стало попыткой построить новую жизнь, а Кир был способом ее чем-то наполнить.