И хотя она его ждала, стук в дверь прозвучал неожиданно. Гарди подскочила, поискала свое отражение в какой-нибудь блестящей поверхности, ничего не нашла и привычным жестом взъерошила волосы, запоздало вспомнив, что еще недавно так тщательно их приглаживала. Послав внешность к дьяволу — как она обычно это делала, Гарди поспешила к двери, на ходу пытаясь унять бешено бьющееся сердце. И с чего это она так разволновалась?
На пороге стоял мужчина, но это был не Кир. Из-под густых черных бровей в Гарди метнулся суровый взгляд серых глаз, тонкие губы поджались, став почти невидимыми, а кадык на горле, одиноко торчащим из размотавшегося шейного платка, дернулся вверх-вниз, отчего-то вызвав у нее тошноту. На худощавом типе красовались пыльный черно-голубой сюртук и широкополая шляпа.
Мужчина сделал шаг назад и картинным движением сунул затянутую в перчатку руку за отворот сюртука. Гарди прищурилась. В комедию ситуаций она не верила, но после того, что ей показали в Голубом Ключе, вероятность того, что тип достанет пистолет, вовсе не казалась фантастичной. Жаль, что она не положила в карман платья нож. Так, на всякий случай. Обнаженное горло, выглядывающее из шейного платка, заставляло Грязную Гарди хищно раздувать ноздри и мечтать о крови.
Пока Гарди боролась с собой, мужчина, так и не узнавший, чем рисковал, извлек из внутреннего кармана, конверт. Запоздало разглядев на его шляпе надпись «Почта Альбигштайна», Гарди позволила себе немного расслабиться.
— Вам письмо, — шаблонно произнес тип, а Гарди второй раз пожалела, что не захватила с собой нож. Она уже разглядела адрес, откуда прибыло чертово послание.
Грубо выхватив конверт из пальцев изумленного почтальона, она захлопнула дверь, оборвав начатую фразу:
— А чаевые?
— Обойдешься! — почти взвыла она, вложив в крик все эмоции, неожиданно прорвавшиеся сквозь с таким трудом возведенную плотину терпения. — Убирайся! Пошел прочь, чтобы ноги твоей здесь не было!
Грохот поспешно сбегающих по крыльцу ног говорил о том, что кричать повторно не придется. Хлопнула решетка ворот, и Гарди вспомнила, что так и не повесила замок. Что еще она забыла сделать? Почему ее нашли так быстро?
Бросив на пол конверт, который жег пальцы, она принялась остервенело топтать его, понимая, что все равно поднимет и прочтет.
Гарди так и сделала — спустя полчаса после того, как оборвала все ленты, развешанные по вестибюлю и лестнице. Тяжело опустилась на стул перед дверью, зачем-то расправила складки платья и вскрыла конверт.
Гарди не ошиблась: ее нашли. Работа слишком любила ее, чтобы отпустить легко. Впрочем, назвать свой побег легким она бы не решилась. Письмо было даже ласковым. Ее вежливо звали обратно. Чего-то там обещали. Пока без угроз.
Пройдя в кухню, Гарди долго стояла у растопленного камина, размышляя, облегчит ли ей жизнь вид горящей бумаги из прошлого. Потом решительно бросила конверт в пламя. Пусть все катятся в ад и идет прахом — и работа, и прошлое. Мысли постепенно возвращались в спокойное русло. Стоило признать, что она не шибко-то пряталась. Понадеялась на закрытую страну и то, что сама ехала в неизвестность. Гарди не знала, где остановится, не должны были это знать и люди из прошлой жизни. Впрочем, всегда оставались юридические документы о наследстве, в которых был указан адрес.
С трудом убедив себя, что письмо было послано в пустоту, и ей ничего не угрожает — хотя бы временно, Гарди села за стол и печально воззрилась на торт, над которым подозрительно кружили мухи. В окно бил яркий полуденный свет, наручные часы показывали начало двенадцатого. Даже для второго завтрака было поздно.
Отломив кусок булки, она принялась бездумно жевать, не замечая ни вкуса, ни запаха. Гарди, определенно, что-то делала не так. Решив пойти новой дорогой, где-то сошла на кривую тропу, которая завела ее в дебри. Все было странным, начиная с Кира, который при первой встрече на станции продал ей букет втридорога. Она так гордилась, что видела мир не черно-белым, что, похоже, в результате разучилась различать именно эти цвета. А в ситуации с Киром все было точно таким — черно-белым. Она — богачка, он — нищий. Ни Грязная Гарди с поганым прошлым, ни новая — с деньгами, не имела с ним ничего общего. Наверное, он понял это раньше нее, честь и хвала засранцу. Да и вообще парней на завтрак не приглашают. Разве что на ужин. Впрочем, если бы Гарди вспомнила, как старательно Кир не замечал ее намеков на секс, пытаясь уложить ее спать подальше от себя в сарай, то вероятно, подумала бы сто раз, чем звать его на завтрак. И еще он мог быть оборотнем. А у оборотней, как известно, свои дела — нечеловеческие.
Тогда, зачем был поцелуй?
Он — мужчина, пусть и оборотень, ты — женщина, оба мы неплохо выглядим, почти одного возраста, был романтический настрой, почему бы не поцеловаться, ответила сама себе Гарди и выплюнула кусок хлеба на стол. В разжеванном мякише чернел гвоздь, о который она едва не сломала зуб. Ей хватало проблем с зубами, и Гарди обрадовалась, что появился повод переключить мысли на новую тему. Она немедленно отправится к лавочнику с хлебом и гвоздем и устроит разнос. Хороший скандал — ну разве не повод, чтобы закрепить за собой дурную репутацию? Грязная Гарди довольно кивнула и пошла в спальную — переодеваться. Голубое платье внезапно стало жать во всех местах.
Новый стук не заставил ее отвлечься от своего занятия. Даже когда в дверь заколотили, а потом стали бить ногами, она продолжила методично одеваться. Ее свитер и джинсы, испачканные в болотной грязи и потом постиранные Киром, успели высохнуть. В старом ей было привычнее. Почувствовав себя увереннее, Гарди не спеша направилась к сотрясающейся под ударами двери. Даже не пришлось спрашивать интуицию — снаружи определенно был не Кир.
В дверном проеме возвышался Ас Гойдон, и улыбка на его лице сверкала всеми гранями фальши. Из-за плеча старосты выглядывал Дерек, а в отдалении виднелись неизменные спутники — верзилы, уже побывавшие у нее на крыше.
В руках Аса была открытая коробка шоколадных конфет, и очевидно, они предназначались ей. Также было очевидно, что Гарди не притронулась бы к ним и пальцем.
— Мы плохо начали, — сказал Ас, протягивая ей подарок. — Если ты надумала остаться в Голубом Ключе, то я хочу с тобой подружиться. Для начала мы решили пригласить тебя на охоту. Покажем местные лесные красоты, подстрелим пару зайцем, а потом устроим пикник и пожарим мясо на костре. Что скажешь? Держи шоколад, Дерек сказал, что ты его любишь.
Гарди не помнила, чтобы она обсуждала с адвокатом свои вкусовые пристрастия, но спорить не стала. Иметь ядовитые конфеты в арсенале не помешает. Приняв коробку, она сделала вид, что задумалась, хотя ответ был готов сразу. Охота в лесу с Асом могла иметь только один сценарий — ее убийство где-нибудь в лесной чаще. Испуганный вид Дерека выдавал их задумку с головой. Но сегодня утром новая Гарди была настолько опечалена, что передала пост подруге из прошлого. А Грязная Гарди рвалась в бой постоянно.
Склонив голову на бок, она окинула Аса взглядом, который обычно не обещал противникам ничего хорошего. Но проблема сельчанина было в том, что он, похоже, был туп и во взглядах не разбирался.
— Конечно! — радостно воскликнула Гарди. — Охоты мне как раз и не хватает. Я с удовольствием. Мне дадут арбалет?
— Э… — растерялся Ас, — мы собирались дать тебе лошадь. Надеюсь, ты катаешься верхом.
— Катаюсь, — уверила его Гарди. — Буду через час. И найдите мне арбалет.
Она захлопнула дверь под вопросительным взглядом Дерека, который в отличие от Аса в людях, похоже, разбирался. Ее быстрое согласие не могло не насторожить, но Гарди было плевать. Не она первая начала эту войну. Хотят проблем — они у них появятся. А Кир же пусть катится к чертям. Похоже, личная жизнь и Грязная Гарди были несовместимы.
Глава 9. Охота
Собралась она быстро. Распихала все прихваченные из города боевые ножи по карманам, спрятала кастет за ремнем, забинтовала для надежности когда-то поломанные большие пальцы рук. Прокручивая в голове разные варианты убийства Аса в лесу и напевая колыбельную, которая всегда ее успокаивала, вышла на крыльцо и прищурилась на яркое солнце. День выдался погожим, на небе было ни облачка, в саду зацвели какие-то новые синие цветы, которые наполняли воздух сладко-терпким ароматом. Гарди взглянула на аквилегии. Красивые, сказочные головы растения поникли, листья стали мягкими и будто безжизненными.
С трудом подавив желание растоптать умирающий куст, положив конец его мучениям, Гарди отвернулась и уставилась на конверт, одиноко белеющий на ступеньках крыльца.
Сердце екнуло, в животе нехорошо засвербело. Негнущиеся пальцы рвали бумагу слишком долго, но она все-таки справилась. Послание было коротким: «Не приедешь сама, мы тебя депортируем».
Почтальон-трус не стал ее дожидаться и бросил вражеское письмо у двери. Впрочем, она уже жалела, что так с ним обошлась. Служивый делал свою работу, а она начинала сдавать. Потеря терпения и контроля над собой — плохие признаки.
На этот раз Гарди не стала рвать послание. Сложив его пополам, засунула в задний карман брюк и сосредоточилась на предстоящей гонке по лесу. Сначала она вернет себе выдержку, а потом будет разбираться с прошлым, которое, кажется, позабыло, что Грязную Гарди испугать непросто.
Напитав себя бахвальством так, что еще немного и лесть самой себе потекла бы из ушей, Гарди отправилась к площадке, где уже виднелись собравшиеся охотники. Состав не изменился — четверо верзил, Ас и Дерек, который, вероятно должен был официально подтвердить ее гибель. Гарди пожалела, что не уточнила, кому перейдет наследство Алисии в случае ее смерти. Напрашивался вывод, что — государству, однако энтузиазм Аса по поводу ее скорого убийства навевал на другие мысли. Если в законе была лазейка, и дом мог перейти сельским властям — то есть, Асу, они могли не заморачиваться с охотой и всеми этими плясками вокруг ее персоны. Ворвались бы ночью всей компанией и забили бы ее топорами. Тащиться же в лес было крайне неразумно. Конечно, они надеялись, что городская Гарди в таежных дебрях будет беспомощнее, чем в особняке, но Дереку стоило лучше покопаться в ее прошлом.