А может для передачи наследства им нужен был несчастный случай? А так как в жертву, упавшую с лестницы, было трудно поверить, то ее решили утопить в болоте. Падение с лестницы же оставили запасным вариантом.
Ей лучше стоило подумать о том, как оправдать перед законом свои действия. Убийство в планы не входило, но членовредительство Грязная Гарди всегда любила.
— Твоя лошадь, — Ас кивнул на конягу, которую даже Гарди, не разбиравшуюся в лошадях, не могла назвать иначе, чем старой клячью. Животное едва держалось на ногах, а потертые бока и потрескавшиеся копыта говорили о том, что если оно и доберется до леса, то только чтобы сдохнуть под ближайшим деревом.
— Я пешком пойду, — улыбнулась Гарди. — А что насчет арбалета?
— Пешком ты нас задержишь, — возмутился Ас, которому не понравилось изменение в сценарии. — Прости, детка, но убивать зайцев — не…
Гарди могла стерпеть многое, но фраза «не женское дело» с детства вызывала у нее нервный тик и нарушало душевное равновесие, которого у нее сейчас не было. Поэтому Гойдона пришлось резко прервать:
— Тогда догоняй, я бегом, а вы на лошадях. Доберемся до леса, скажешь, куда дальше.
И Гарди пустилась в галоп. Иными словами ту энергию, которая вдруг выплеснулась из нее разом, назвать было нельзя. Она всегда хорошо бегала. Научилась еще в детстве, когда приходилось убегать от клиентов матери, которые, насытившись зрелым телом — пьяным и одурманенным, хотели десерта в виде детского мясца. Гарди была не только легкой, быстрой и сильной. Бег придавал ей смелости, а свистящий ветер в ушах заставлял вытворять такое, за что ей потом бывало стыдно.
Конечно, от скакуна Гойдона ей было не убежать. Да и, собственно, прогулка по лесу в планы Гарди не входила. Если драться, то на своих правилах — азбучная истина, вбитая в нее работой. За перекрестком стоял старый амбар у реки, который она проверила перед тем, как прийти на свидание с Асом. В сарае когда-то хранилось зерно, но пробитая крыша, вероятно, отголосок местных аномалий, заставила сельчан убрать мешки с припасами. Впрочем, некоторые инструменты остались, а может, их не успели убрать, что было уже неважно. Гарди не знала названий большинства, но косы и серпы были знакомы. А еще ей понравился полумрак, свисающие повсюду веревки, множество ярусов из балок и пространство, достаточное для маневрирования.
Однако привести недругов в сарай Гарди не успела. Едва она вывернула на перекресток, наслаждаясь топотом копыт, раздающихся за спиной и раздувающих в ее душе искру азарта, как дорогу перегородила толпа селян, вывалившаяся из переулка. Впереди бежала Хризелла с какой-то тряпкой в руке и зареванным лицом. Завидев Аса, она принялась выть так, что испугались не только кони, но и люди. Гарди, вынужденная резко остановиться, потеряла дыхание, но и Гойдону с верзилами досталось. Разгоряченные гонкой лошади, завидев препятствие в виде людей, встали на дыбы, устроив всадникам солидное испытание.
— Дура, куда прешь! — обругал Ас Хризеллу, едва не попавшую под копыта лошади, но женщина была не в себе, и близкая смерть ее не напугала.
— Мой Дани пропал! — заревела она с новой силой. — Вечером со школы не вернулся, но я думала, что он в поселке заночевал, и не беспокоилась. Такое раньше случалось. А сегодня сын Тита сказал, что Дани раньше всех ушел — сразу после обеда. И вот гляди, что пастухи нашли — это его косынка, и она в крови!
Тряпица, которую держала в руках Хризелла, действительно, была окровавлена. Боевое настроение Гарди резко сменилось дурным предчувствием и горечью во рту.
— Где нашли? — коротко спросил Ас, бросив на Гарди взгляд, который она прочитала легко: с тобой позже разберемся.
— На окраине леса, там, где изба Кира стоит.
В толпе загудели, запричитали, а плохое предчувствие Гарди превратилось в озноб, который заставил ее пожалеть, что она не захватила с собой куртку. Под теплым июньским солнцем ей было зябко от тревожных мыслей, непослушным роем вившихся в голове.
— Мы с парнями сейчас прочешем лес, не реви, может, он поцарапался или упал где, заблудился ночью и потерялся, — попытался неловко утешить мать Ас.
— Мы все пойдем, — закричали в толпе, и Гарди кивнула вместе с другими — она тоже хотела поучаствовать. Должна было, другого выхода для успокоения себя не было.
Тем временем, солнце поднялось в зенит и стало припекать, а Гарди подумала, что с одеждой она снова промахнулась. Однако и в платьях по лесу не набегаешься. Нужно было срочно что-то делать с гардеробом.
— Подвинься, — сказала она Дереку, хватая его лошадь за узды. Адвокат в изумлении уставился на обнаглевшую девицу, но все же подвинулся на круп животного, так как Гарди явно не собиралась сидеть сзади.
— Если хочешь, можешь пересесть на ту клячу, что любезно дал мне староста, ну, или вообще остаться в деревне, — предложила она старику, но тот отчаянно замотал головой. На том и договорились.
Направив кобылу вслед галдящим селянам, которые, кто на лошадях, кто пешком, растянувшись в полосу, постепенно исчезали под темно-зеленой кроной летнего леса, Гарди подумала, что немного себя переоценила. После бега и встряски закололо в боку, вернулась давно забытая головная боль, хотя по голове ее сейчас никто не бил.
Лошади не нравился двойной груз, но Гарди сумела ее успокоить, и кобылка пошла более-менее ровно. Сама девушка пыталась держаться в седле как можно скованнее, чтобы не раскрывать все карты Асу, который хоть и ехал впереди, постоянно на нее оглядывался. И хотя искушение посмотреть, как он свернет себе шею, было велико, она решила, что смерть старосты будет преждевременной, и поравнялась с его конем, оттеснив бородача-верзилу. Тот свирепо втянул воздух носом, но Ас кивнул, мол, не вмешивайся.
— Как думаете, что могло случиться с мальчиком? Неужели, правда, зверь? — задала Гарди вопрос, глупее которого придумать было сложно. — Здесь водятся хищники?
Гойдон засопел, но в разговор вмешался Дерек, пробубнивший за ее спиной:
— Все, какие только есть в мире, — прокряхтел адвокат, заикаясь от тряски. Лес был чистый, ровный, без кустов и подлеска, и Ас пустил коней рысью, оставив пешую часть селян позади. Гарди сомневалась, что такой способ поможет найти мальчика, так как стволы и высокие папоротники мелькали на приличной скорости. Пахло пряным и затхлым, но ей повсюду мерещился запах крови.
— А кто видел Кира в последний раз? — вдруг спросил Ас, и люди, до этого переговаривавшиеся между собой, настороженно замолчали. Не сказала ничего и Гарди, которой вспомнился неудавшийся завтрак. На душе стало совсем погано, а в желудке недовольно заурчало. К обеду проснулось чувство голода, вытесненное утром вестями из прошлого.
— Может, мальчик в реку провалился или в болото? — ляпнула Гарди, решив сменить тему.
— Вообще-то, Дани осторожный пацан, — задумчиво пробормотал Дерек. — Куда попало не лезет. Обычно все дети знают, в какие места лучше не заходить.
— Это в какие? — не сдержала она любопытства. — Там, где каменные гейзеры?
— Какие гейзеры? — переспросил Ас, окинув ее подозрительным взглядом.
Гарди интуитивно почувствовала, что сболтнула лишние, но надо было как-то выкручиваться.
— Ну, мне рассказывали, что на болотах есть гейзеры, которые осенью просыпаются и, как бы, плюются камнями. Выбрасывают каменное крошево, что ли. К вам даже ученый приезжал из города и сказал, что в этом году они рано извергаться стали.
— Это кто же тебе такую качественную лапшу на уши навесил? — усмехнулся Ас. — Впрочем, я догадываюсь. Болота, говоришь? А давайте-ка глянем болота.
И он скомандовал поворачивать к зарослям низкого кустарника, из-за которого несло сыростью и кислятиной. Гарди поначалу заволновалась, ругая себя последними словами, но потом поняла, что не узнает дороги. Да и мало ли сколько болот было в окрестных лесах. Кир же не дурак, чтобы устраивать тайник у всех на виду. И все же Аса нужно было отвлечь.
— Зачем вам мой дом? Жилья в деревне хватает и пустующих усадьб тоже. Я сама видела таблички о продаже, как минимум, на двух домах. Что вы к моему прицепились?
— Здесь не твой дом! — с яростью прошипел Ас, но, поймав взгляд Дерека, тут же исправился. — Остаться в деревне — временная блажь. Никто не верит, что ты задержишься у нас надолго. Мы не хотим, чтобы у нас появлялись чужаки, а так и будет, если ты продашь дом кому-нибудь из города. В Голубом Ключе только у меня есть деньги, достаточные, чтобы выкупить особняк Алисии. Лично мне этот дом ни к чему, но есть семьи, которые теснятся в маленьких жилищах и хотели бы за арендную плату переехать в дом побольше. Я бы им такую услугу предоставил. Ты, кстати, не можешь — по закону тебе нужно прожить еще год, чтобы сдавать жилье в аренду.
Гарди хмыкнула, а Гойдон, внезапно окрыленный новой идеей, возбужденно заговорил:
— Если хочешь остаться, мы можем переселить тебя в дом поменьше. Зачем тебе такая махина? Ты одна, управляться по хозяйству в нем явно не сможешь. У меня как раз есть пара вилл, которые могли бы тебе понравиться. Уютные, рядом с рекой. Совершим обмен, а недостающую сумму я доплачу.
— А вдруг я большую семью завести хочу? — хитро глянула на него Гарди, но Ас на юмор настроен не был.
— С ведьминым сыном? — зло прищурился он, и пришпорив коня, вырвался вперед — нервы успокаивать.
Похоже, местная земля слухами быстро полнилась.
Запах болот стал явственнее, и из терпимого, прелого, постепенно превращался в зловоние. Копыто лошади провалилось в яму, скрытую под листвой, отчего воздух мгновенно наполнился тяжелой, гнилостной вонью. Странно, что она не помнила таких запахов, когда ее вел по болотам Кир.
— Газы могут быть ядовиты, пришпорь кобылу! — испуганно сказал Дерек за ее спиной, и Гарди послушалась.
— А правительство не обещало вернуть вам цивилизацию, когда добыча минерала закончится? Кстати, где его добывают? Я даже шума карьера не слышу. А ведь, наверное, он где-то поблизости, раз у вас в деревне столько запретов.