— Растопи камин, пожалуйста, — попросила она. — Если этим займусь я, мы еще, по меньшей мере, час будет без тепла. А ночи у вас чертовски холодные.
Кир, а это был именно он, молча встал и занялся растопкой. Гарди тоже не спешила ничего говорить, разглядывая его силуэт в отблесках занимающегося огня. Кир осунулся, от него пахло дымом, а лицо и руки были испачканы сажей и поцарапаны. Было очевидно, где он провел последние часы перед тем, как пробраться в дом Гарди через подвал.
— Я пришел, чтобы извиниться за то, что заставил ждать утром, — наконец сказал он, когда пламя согласилось принять подношение в виде дров и разгорелось, наполнив комнату оранжевым светом и долгожданным теплом. — Представляю, как я тебя расстроил.
— Кажется, у тебя были объективные причины, — фыркнула Гарди. — Ты спасал маленького мальчика от хищного зверя. Кстати, кто это был? Волк, медведь?
— Дани тот еще сказочник, — вздохнул Кир и, подойдя к Гарди, вдруг взял ее за руки и потянул на себя, заставив подняться с кресла. — Можно я с тобой потанцую? Не очень-то я это умею, правда.
Он не договорил и, притянув ее к себе, принялся медленно покачиваться.
— У меня нет музыки, — пробормотала растерянная Гарди, которая была уверена, что удивления на сегодня закончились. Стресс у всех, конечно, выражается по-разному, но реакция Кира была особенной.
— Не нужно, — тихо прошептал он рядом с ее ухом. — Достаточно наших сердец. Твое бьется так громко. Я поступил плохо сегодня утром, но не Дани был тому причиной. Когда-нибудь я тебе расскажу, если захочешь.
— Но не сейчас? — уточнила Гарди, чувствуя, как его рука пытается опуститься ниже ее поясницы, но что-то ее сдерживает. Сделав шаг ближе, она сократила расстояние между ними так близко, что едва не наступила Киру на ноги. Он не отодвинулся, зато вдруг притянул ее голову и положил себе на плечо, медленно поглаживая ее по волосам.
Вообще-то это ты мог лежать у меня на плече и горевать о том, что произошло, но пусть будет так, смирилась Гарди, которая никогда в жизни не плакалась никому в жилетку и, тем более, не клала голову на плечи мужчине, чтобы облегчить душу. Все когда-нибудь случается в первый раз, и ей вдруг захотелось плакать. Слезы навернулись сами собой, она еще подумала было, что это чертово колдовство, и Кир наслал на нее свои чувства, заставив переживать горе, которое было его, а не ее, но уже через секунду она открыто всхлипывала, а знакомый незнакомец ее утешал и шептал на ухо всякую всячину, из которой она понимала не каждое слово.
— Дани просто заблудился, а насочинял такого, что местные теперь перебьют всех медведей и волков в округе, — наконец, различила она его слова. Рука Кира так и не спустилась ниже ее талии, но стала держать крепче.
— Зачем ты выращивал эти проклятые розы? — спросила она, успокаиваясь. Камин разгорелся хорошо, а так как они стояли рядом, ей было отлично видно лицо Кира — в его глазах не было ни слезинки.
— И это я тебе тоже потом расскажу.
Какие у него длинные ресницы, подумала Гарди, испытывая неудержимое желание его поцеловать, но время для приставаний было неподходящим.
— Что теперь будешь делать? Местные тебя точно убьют. Уедешь в другую деревню?
Кир отрицательно покачал головой, и на сердце у Гарди отлегло. Меньше всего она хотела услышать положительный ответ.
— Я не могу покинуть пределы Голубого Ключа, — сказал он напряженно. — У меня проблемы с королевской полицией.
Интересно, с кем у тебя нет проблем, подумала было Гарди, но вслух спросила:
— И об этом ты мне тоже потом расскажешь?
— Обязательно, — кивнул он и сделал несколько шагов, заставляя ее подчиниться ритму и последовать за ним. С удивлением Гарди узнала вальс. Не то чтобы она хорошо разбиралась в танцах, но кое-что смыслила. А вот селянин, танцующий вальс, вызывал удивление. И интерес. Такой жгучий, что Гарди продала бы душу дьяволу, чтобы заглянуть, что там сейчас творилось на уме этого странного парня.
— Не волнуйся за меня, — прошептал Кир, и в голосе его звучало железное спокойствие. Только за таким тоном могли скрываться боль и отчаяние. — Пока буду скрываться в лесу. Я хорошо знаю эти места, меня не найдут. Сейчас лето, в лесу легко выжить.
— А зимой?
— До зимы далеко, — улыбнулся он. Гарди подумала, что ее сейчас поцелуют, но, увы, Кир ее отпустил.
— Я не выдавала твой тайник, — вырвалось у нее. Почему-то Гарди было важно сказать это вслух. Кир ее понял и снова кивнул. Мол, верю. Вот и правильно, подумала она. Верь мне.
— Пожалуйста, останься, — попросила она, подбирая слова с таким трудом, будто от них зависела чья-то жизнь. — Я знаю, ты гордый и подачки не любишь, но это нужнее мне, чем тебе. По крайней мере, хотя бы на сегодня. Я постелю тебе наверху. Или в подвале. Или на чердаке. Где захочешь. А дверь в мою комнату будет открыта до утра. Так, на всякий случай, если тебе станет холодно.
Она ждала, что он откажется, но Кир вдруг пожал ей руку и церемонно поклонился.
— Я признателен за вашу доброту, милая фея, — улыбнулся он, и его улыбка была обворожительной. На самом деле, я надеялся, что ты разрешишь остаться до утра, но и риску не хотел тебя подвергать. Если Ас узнает, что ты мне помогаешь, твои неприятности с ним утроятся. Я с удовольствием переночую где-нибудь на втором этаже. Помню, где-то у Алисии был целый склад теплых одеял, кажется, на чердаке. Хочешь, принесу парочку, чтобы ты не мерзла?
Ему вовсе не обязательно было добавлять ложку дегтя в их столь приятное общение, но Гарди его простила. В конце концов, это не у нее сегодня спалили дом, объявив вне закона. Кир был странным парнем, но ей еще никогда не было так легко, как в компании этого ведьминого сына, который наверняка приворожил ее всеми способами, известными колдовскому миру. Интересно, что-нибудь об этом говорилось в книжке Сальвии?
Они еще долго сидели на кухне, пили чай и разговаривали о пустяках. Когда Гарди засыпала в уже ставшей родной кровати Алисии, укрывшись двумя одеялами, которые где-то нашел Кир, на душе у нее было хорошо, тепло и уютно, а в голове зарождался план, который было трудно назвать правильным поступком, скорее, безрассудным, но он был именно тем, что желало ее сердце.
Глава 10. Похищение
На следующий день Гарди покинула Голубой Ключ еще до рассвета. Такси, на котором она привыкла разъезжать в Старом Городе, в поселке, конечно, не было, но сынишка Тита, немного косой мальчуган со странным для такого места именем Флавий, согласился подбросить ее до вокзала. Он отвозил на станцию припасы, и им было по пути.
Трясясь в предрассветных сумерках среди мешков с почтой и хлебом, которые отправляли тем же утренним поездом в соседнюю деревню и дальше, Гарди впервые чувствовала себя на своем месте. Флавия она покорила одним из боевых ножиков, которые привезла из Города. Подарок привел мальчишку в восторг, а Гарди подумала, что не все селяне ходят под началом Аса. Ей показалось, что Тит придерживается нейтральной стороны, и это было хорошо.
А еще она думала о том, что сейчас делает Кир, невольно занявший столь много места в ее голове. Ночь прошла спокойно, никто не разбудил ее горячим поцелуем и жаркими объятиями, но и одеяло грели неплохо. Проснувшись от треска будильника, Гарди быстро собралась и заглянула к гостю, спавшему в первой гостевой комнате второго этажа. Она ожидала увидеть пустую кровать, но нет, Кир спал, завернувшись в одеяло с головой, и на душе у нее потеплело. Не став его будить, она оставила на тумбочке короткую записку.
«Дождись меня, вернусь вечером. Не отвергай мою помощь. Не делай глупостей. Просто жди».
Слова были сумбурными, однако ничего умнее в сонную голову Гарди тогда не пришло. Ей хотелось запереть не только входную дверь, но и дверь с комнатой Кира, но пришлось себе напомнить, что сила — метод Гарди Грязной, а она тут старательно превращалась в нового человека.
Утренний поезд был забит рабочим людом, добирающимся из провинций в Альбигштайн. Это те, кто предпочитают работу официанта и грузчика лопате и вилам, подумала Гарди, разглядывая дремавшего напротив ее места тучного мужчину, на комбинезоне которого красовался логотип незнакомой компании с грузовиком и краном. Интересно, в его деревне тоже не было электричества и связи? И как вообще люди из провинции справлялись с таким контрастом? Утром дома ты собираешься при свете ракушечной лампы и свечи, а днем печатаешь на клавиатуре и пьешь кофе из кофеварки? Рядом с работягой сидела такая же сонная дама, одетая в строгий пиджак и узкую юбку, мешающую ходить. Гарди видела, с каким трудом женщина забиралась в поезд. А подвезли ее к станции, кстати, на телеге. Да уж, вероятно, этот загадочный минерал, действительно, очень ценный ресурс, раз население терпит такие неудобства. Впрочем, может, оно и не терпит? Гарди совсем ничего не знала о местном правительстве и его политике. С виду все было также, как и в Старом Городе: кто-то работал от зари до зари, получая гроши, кто-то делал вид, что работает, прячась за официальными бумагами и покупая дорогие квартиры в Альбигштайне, кто-то барышничал, кто-то родился богатым или внезапно таковым стал — ее случай.
Гарди была богатой уже неделю, но безумно счастливой пока себя не чувствовала. Крылья радости от того, что удалось уехать из Старого Города и бросить работу, успели сложиться за спиной и раскрываться не желали. Куча денег и особняк тетки до сих пор казались чем-то таким, что исчезнет, если не завтра, то послезавтра. И от того решение, с которым она приехала в Альбигштайн, казалось ей единственно верным.
Утренний вокзал столичного города ничем не отличался от вокзала любого другого города. На архитектуру и поезда Гарди никогда не смотрела. Ее всегда интересовали люди. Они торопились, толкались, прощались, обнимались, плакали расставаниям и радовались встречам. Огромные часы над платформой показывали восемь утра, и Гарди невольно залюбовалась фонарями, освещавшими циферблат, людей и поезд, который уже спешил дальше в путь. Обратно она поедет только в три — согласно заранее купленным билетам, а значит, у нее был целый день, чтобы решить свой вопрос, а заодно убедиться, правильно ли она сделала, что выбрала Голубой Ключ с печным отоплением и ракушечными лампами вместо квартиры в центре города с телевидением, интернетом и батареями.