Тихое, незаметное и ранее незнакомое ей чувство рождалось в сердце и болело хуже, чем ее много раз травмированная голова. Кажется, оно называлось ревностью.
— И у нас дома ты для нее розы выращивал? — спросила она, стараясь звучать как можно непринужденнее, но получилось сухо и жестко.
— Отчасти — да, — не стал лгать Кир. — Я делал это ради нее. Но и ради нас тоже. Луха уже почти год ходит в нормальном виде, ну почти, в нормальном. Лучше ее не видеть, когда она превращается. Последний раз это стоило деревне всего стада овец, которое, конечно, повесили на меня, потому что я пытался отвлечь внимание Лухи от пастухов, ну, и сам попался на глаза. Когда она в своей фазе, ей все равно, кого жрать — людей, зверей. Я не знаю, почему, но запах цветов — не они сами, но именно их аромат, успокаивает Луху, заставляет ее быть хотя бы немного человеком. У нее разум на уровне развития двухлетнего ребенка. И это уже навсегда. Весной ей хорошо, летом тоже, а вот осенью и зимой приходится туго. Последние два года я постоянно выращивал для нее розы в отапливаемых теплицах. Аромат этих цветов подавляет жажду крови сильнее других.
— Поэтому ты женился на мне? Из-за статуса?
Слова были горькими и колючими, словно семена репейника.
Кир грустно покивал головой.
— Отчасти — да, — повторил он.
Ну, хоть в глаза не врет, подумала Гарди, чувствуя, что голова сейчас расколется на половины, как орех. Похоже, они не с того начали.
— Я рада, что ты жив. И что она, — Гарди неприязненно покосилась на Луху, — спасла тебя. Это твоя загадочная ночная любовница, к которой ты постоянно уходил?
Ну зачем она это сказала? Ведь собиралась же спросить, что там с Хризеллой, и откуда взялись все те люди в пиджаках. Что им вообще здесь было нужно? И жив ли Ас. На его судьбу Гарди было наплевать, но убийцей в новой жизни она становится не хотела. Хватало прошлого.
Кир не стал ничего говорить, опустив голову и спрятав лицо в ладонях. На какой-то момент ей показалось, что он плачет, но нет, ведьмин сын, просто остервенело тер лицо, словно хотел от него избавиться.
— Луха спаривается с волками, — глухо проговорил он. — Она иногда живет в их стае, но зачать не может, потому что мутант. Она мне… как сестра. Как младшая сестра, которую я никогда не брошу. Пожалуйста, Гарди, спроси меня что-нибудь еще. И не смотри на меня так. Сначала я видел в тебе человека со статусом владельца роз, но потом все изменилось. Мое отношение к тебе изменилось… А иногда мне кажется, что ничего не менялось. И ты значила для меня очень много с самого первого дня нашей встречи.
— Они напали на дом почти сразу, как только ты уехала, — продолжил он, помолчав. — Проводив тебя, я сходил навестить Луху, и только поэтому меня не застали врасплох. Пришла почти вся деревня, даже Тита уговорили, хотя он-то, если не ко мне, то к тебе относился точно хорошо. Дерек тоже там был. Это из-за него дом не тронули, он громче других кричал о проклятых и привидениях. Хотя сейчас думаю, что лучше бы вломились, может, раньше бы узнали, и деревню спасли. Три человека погибло, много домашней скотины, тут, конечно, не без Лухи обошлось. Людей она не трогала, это я точно знаю, они сгорели, да от этого только не легче.
— О чем бы узнали? — спросила Гарди, разглядывая черное пятно с жженым мусором, оставшееся от некогда величественной усадьбы.
— Снова я перескакиваю. В общем, в дом заходить не стали, а сад растоптали полностью. Розы срезали, погрузили в телегу и повезли к Асу. На этот раз до них дошло, что это деньги, пусть и незаконные. Слышал, что собирались продать их за полцены Молионам. Я отправился следом. В последний момент розы передумали прятать в доме Гойдона и укрыли в сарае старика Рода Могрюгера, нашего бывшего старосты, который впал в кому. У него никого уже к тому времени не осталось, спал он четвертый год, женщины в поселке за ним по очереди ухаживали. И надо же было ему проснуться в тот момент, когда Ас с парнями затаскивали телегу с розами на его задний двор. Что там снилось Роду — теперь уже никто не узнает. Только он высунулся из окна с ружьем — и как встал на ноги только! — и принялся орать, чтобы Ас убирался с его земли. Они не очень ладили, когда Род был старостой, ведь Гойдон метил на его место. Не понятно, какая муха укусила Аса, только он достал своей револьвер и выстрелил старику в лоб. А потом велел парням оторвать ему голову, да так, чтобы было похоже, будто это зверь сделал. Все в тот день было, как назло. Как назло, появилась и Луха. Я ее заметил раньше других, она вертелась вокруг собаки Рода, которую Ас тоже застрелил — просто так. Собака давно кормилась сама в лесах, но каждый день возвращалась в свою конуру к дому старика. Для Лухи же ее труп был мясом. Я попытался незаметно пробраться к Лухе, чтобы увести ее, но меня заметили. Тогда я побежал в другую сторону, потому что увидеть Луху им было нельзя. Попадаться не собирался, но так получилось. День был невезучий. Остальное ты знаешь. Луха боится, как толпы, так и людей по отдельности. Она может забить весь домашний скот в деревне, но от селян будет шарахаться, как от огня.
— Она подождала, пока тебя сбросят в реку, а потом вытащила, — подытожила Гарди.
Кир кивнул.
— Остальное ты знаешь. Кроме, наверное, причины пожара. Я подслушал, о чем там говорят внизу городские. Теперь понятно, почему Ас так хотел купить твой дом. Оказывается, Алисия жила на огромных залежах «золотого молока», а потом передала это богатство тебе. Гойдон, вероятно, знал о месторождении, потому что теперь тебе полагается солидная выплата от государства за эту землю. Она точно будет немаленькая. Причиной пожара тоже стало это самое «молоко». В полости под домом скопилось слишком много выделяемых им газов, они и воспламенились. Это могло случится в любой момент. Может быть, стоит сказать спасибо жителям Голубого Ключа за то, что они разорили дом, и нас в ту ночь в нем не оказалось.
Гарди вспомнила долг по статусу и с облегчением выдохнула. Ну хоть что-то решилось. Ей никогда не нравилась мысль продавать цветы Сальвии. Но взглянув на Кира, она поняла, что рано обрадовалась.
— Прости, — грустно сказал он. — Но деньги заплатят не раньше следующего года. Это королевская бюрократия. Поселок перенесут севернее Хлопушек, а здесь будут открывать карьер по добыче «золотого молока». Каждому жителю выдадут участок и денежную выплату на строительство дома. Ты тоже имеешь на это право. Но только… после оплаты статуса. Не волнуйся, мы все уладим. Я меня есть знакомые лесники. Я попробую занять у них в долг.
— А ты? — сказала Гарди и вдруг подвинулась ближе к Киру, чувствуя, что сопротивляться интуитивному желанию будет неправильно. Он же не отодвинулся как раньше, напротив, робко положил руку ей на талию. Гарди перехватила его ладонь и накрыла сверху своей.
— А что я? — хрипло спросил Кир, и она пожалела, что они на этой опушке сейчас не одни. Впрочем, зверь по имени Луха доедал розу и не обращал на них внимания.
— Ты ведь тоже имеешь право на дом и на компенсацию, не так ли? Или Гойдон везде просунул свои щупальца? Кстати, почему он тебя так ненавидит?
— Дело не в Гойдоне, — грустно улыбнулся Кир, — а в моем прошлом.
Надо же, подумала Гарди, у нас, оказывается столько общего.
— После обеда обещают дождь, — внезапно изменил тему Кир. — Надо бы задуматься о ночлеге. Не думаю, что ты захочешь ночевать в тех палатках рядом с Асом и его семьей. Кстати, забыл сказать о Хризелле…
Гарди тоже вдруг вспомнила, что именно стало причиной ее забытья.
— Кажется, она хотела моей смерти.
— Луха перехватила штакетину, напугав ее так, что Хризеллу увезли в городскую больницу с диагнозом «шизофрения». Но, по крайней мере, она жива. В тебя же попала горевшая перекладина, которая отлетела с окна мызы.
— Этот дом никогда меня не любил, — пробормотала Гарди, трогая повязку на голове. — Скажи честно, Кир, у нас когда-нибудь водились крысы?
— Я запрещал Лухе входить в дом, но… — Кир посмотрел на горизонт, из-за которого показывались первые щупальца туч. Гарди вспомнила о том красном облаке, которое заставило всех желать смерти друг друга, и подумала, что вопрос безопасного ночлега стоит остро.
— В общем, она иногда игралась, — закончил ведьмин сын, виновато покосившись на Гарди, будто это он скрипел и шуршал над головой ее спальни. — И тогда на болоте это была игра. И с Даней тоже. С ним, кстати, все порядке. Хризелла успела его отослать с другими детьми в соседнюю деревню.
— Можно поехать в город и снять какую-нибудь ночлежку, — предложила Гарди, чувствуя, что говорит глупость. Денег, оставшихся в кармане, хватило бы только на очень-очень плохую ночлежку, тогда почему бы вообще не остаться на этой опушке? Наломать еловых веток, соорудить шалаш… Она где-то читала, что такие «хвойные палатки» даже воды не пропускают. Проблема была в том, что Гарди понятия не имела, как строить подобные сооружения, что же касалось Кира, то вид у него был странный.
Ведьмин сын посмотрел на Луху и что-то показал на пальцах, будто разговаривая с немым человеком.
— У нас с ней система знаков, — пояснил он. — Хотя и некоторые слова она понимает.
— И о чем вы сейчас говорите?
— Об убежище. Луха не будет против, если мы проведем пару дней в ее берлоге, пока не решим, где добыть денег, чтобы оплатить статус и вернуть себе права. А мы их обязательно вернем.
— В берлоге? — выражение лица Гарди, наверное, было непередаваемо.
— Да, она живет в одной из пещер за болотами. Туда ни один охотник не пробирается. Слишком дурная слава у места, Луха постаралась. Там безопаснее всего. И довольно уютно. Пожалуй, слово «берлога» не совсем подходит, а вот «лесная нора» — в самый раз. Ну, или землянка.
Кир мог ее не уговаривать. Гарди была готова заночевать под открытым небом, так, чем жилище монстра хуже? Слишком много всего навалилось. Она чувствовала, что ей необходима пауза, чтобы остановить жизнь и тщательно обдумать следующий шаг.