Луха что-то показала когтями Киру, а потом кивнула на Гарди. Кир озадаченно прикусил губу, но все-таки решился сказать:
— Не пугайся, пожалуйста, но она хочет тебя понести. Вообще-то это правильно, и тебя нести собирался я. Если у тебя сотрясение, то чем меньше движений, тем лучше. А дорога там сложная.
Он собирался доказывать что-то еще, но Гарди лишь махнула рукой. Мол, на все согласна. Она была не в том состоянии, чтобы спорить. Вообще-то ей бы хотелось, чтобы ее понес Кир, но глядя на его измученное лицо, а особенно вспоминая то, что он еще недавно был утопленником, Гарди поняла, что лучше оседлать чью-нибудь спину покрепче. Если эта Луха — из ревности или еще какой звериной мысли — решила ее завести в горы, а потом сбросить, пускай. Лучше открытое столкновение, чем постоянное ожидание засады исподтишка. Гарди всегда ожидала засады.
— Хорошо, пошли, — сказала она. — А по дороге ты мне как раз расскажешь, кто такая эта Луха.
Глава 19. То, чего Гарди так хотела
Даже будь Гарди опытным следопытом, они никогда бы не отыскала убежище монстра. Теперь она была рада, что не стала строить из себя героиню и согласилась, чтобы ее несли. Тем более, что Луха делала это так опытно, будто ей не раз приходилось перетаскивать людей на загривке. Отсюда напрашивались подозрительные мысли. Кого чаще она носила — живых или мертвых? Впрочем, Кир уверял, что зверюга давно не убивает людей, и Гарди собиралась ему верить. Она вообще поклялась себе никогда в нем не сомневаться.
Поэтому, когда Кир вдруг заявил, что чем раньше он поговорит с лесниками, тем лучше, она постаралась не паниковать, потому что ведьмин сын оставил ее в лучших своих традициях.
— Вам нужно научиться доверять друг другу, — сказал он ей и, вероятно, повторил то же на пальцах Лухе, которая как раз забралась на огромный валун в три раза выше человеческого роста. Гарди старалась вниз не смотреть, впрочем, как и наверх. Впереди возвышалась гора, чьи ребристые склоны были сплошь усыпаны подобными валунами разного размера. Местность она узнала — именно эта гора была видна с вокзала, а также из окна второго этажа сгоревшей мызы. Гарди всегда думала, что идти до нее не меньше суток, но Луха добралась всего за час. И дело было не в гигантских размерах «лошадки», а в том, что зверюга, похоже, знала какие-то тайные тропы.
— Лесники тут недалеко, — пояснил Кир, подбадривающе ей улыбаясь. — Я вернусь через пару часов.
Гарди бросила на него сердитый взгляд, но была не в том положении, чтобы спорить.
— Мне все это не нравится, — буркнула она. Ведьмин сын уже скрылся в высокой траве, росшей у подножия скалы, и Гарди пробурчала, обращаясь уже к зверюге:
— И ты мне тоже не нравишься.
Луха прорычала в ответ что-то невразумительное и продолжила восхождение, словно никакой ноши на спине у нее и не было.
К счастью, они не стали карабкаться на вершину, потому что отступные пути с небес продумывались плохо. Перепрыгнув через пару больших камней, Луха вдруг провалилась куда-то вниз, и Гарди увидела ровную поляну метров пять в диаметре, которая пряталась за валунами. Кир не обманул — Луха жила в землянке. Посреди заросшего знакомыми желтыми цветами лужка зияла яма с пологими, уходящими в глубину земляными ступеньками. Сломанные густые ветки кедра, которые, вероятно, периодически обновляли, образовывали над входом козырек, загораживая от непогоды и от случайных взглядов сверху. Хотя Гарди не представляла, кто бы мог глазеть на убежище монстра с вершины горы. Ослепительно блистая снегами, она казалась недоступной.
Луха аккуратно опустила ее на траву и неловко показала мохнатой лапой на вход. Мысль о том, чтобы спускаться первой, Гарди не понравилось. Ей вообще не очень нравилась компания чудовища, но знакомая Кира, похоже, ей благоволила. По крайней мере, Гарди решила истолковать ее постоянный оскал в свою сторону. Легче думать, что чудовище испытывает к тебе симпатию, чем предполагать худшее.
Землянка была вырыта основательно. Спускаясь по утоптанным ступеням, Гарди обратила внимание на укрепления и балки, поддерживающие проход. Она ожидала увидеть, что угодно, но только не весьма оригинальный «дизайн». В земляные стены были вставлены лампы-ракушечники, которые светили уютным зеленоватым светом — оставалось, правда, загадкой, как Луха их достает и заряжает. Возможно, это делал Кир. Пол был устлан соломой и засушенными цветами. Сухоцветы были повсюду — воткнуты в стены и потолок, свисали по бокам в букетах, стояли в причудливых сосудах на полу. Сосуды явно были ворованные. Здесь виднелись и стеклянные вазы, и глиняные горшки, в которых селяне готовили еду, и даже изысканные керамические изделия. Луха ловила каждый ее взгляд, и Гарди постаралась выглядеть восхищенной. В логове зверя полагалось вести себя по его правилам.
Коридор длился недолго и закончился круглой, словно половина яйца, комнатой. Вверху имелось отверстие для дыма, хотя костер, сложенный в центре из камней, использовали нечасто. Гарди подумалось, что Лухе с ее шкурой вряд ли требовалось греться, а вот Кир, навещавший свою «знакомую» в холодное время года, мог растапливать самодельный очаг.
Первое, на что обращало себя внимание, был запах. Ни о каком смраде и трупном зловонии, какие уже нарисовались в воображении Гарди, не могло быть и речи. Пахло лучше, чем в общежитии из трущоб, где она жила последние годы в Старом Городе. Да и в доме Алисии такого приятного аромата не было. Причиной опять же были сухоцветы и живые цветы, в которых буквально утопала нора. В стенах было вырыто множество полок, которые были завалены разнообразной растительностью. Вероятно, Луха следила, чтобы ничего не сгнивало, а может, микроклимат землянки не способствовал разложению. Посреди норы возвышалась большая лежанка, накрытая цветными одеялами. Все они были чистыми и хорошо пахнущими, будто зверюга постирала их перед приходом гостьи. В углу тихо журчала вода — родник бил прямо из-под земли. В маленьком бассейне, сложенном из камней, можно было сесть человеку, но вряд ли Луха бы в нем уместилась.
Подойдя к воде, чудовище опустила в бассейн лапы по локоть и принялась деловито полоскаться — для нее, похоже, это была обычная раковина. Видя, с какой тщательностью моется зверь, Гарди решила слово «чудовище» пока не использовать. Рядом с бассейном-раковиной оказались чистые белые полотенца, одно из них Луха протянула Гарди, другим принялась вытираться сама.
Не зная, как себя вести с этим непонятным существом, Гарди решила четко следовать инструкциям, тем более, что Луха враждебности не проявляла. Предложила тоже помыть руки, что Гарди и сделала, потом показала на лежанку, приглашая присесть, а сама полезла рыться в деревянном ящике в углу, из которого извлекла пару свежих яблок и горсть малины. Сложив все это на дощечку перед Гарди, Луха тоже забралась на лежанку — правда, подальше от гостьи. Вытащив из одной вазы букет васильков, она принялась сосредоточенно их нюхать. Все соответствовало ритуалам гостеприимства, и Гарди вдруг поймала себя на мысли, что чувствует себя здесь комфортнее, чем на женских посиделках в Голубом Ключе, на которые ее часто звала Хризелла.
Сидеть спиной к зверю Гарди, конечно, не стала — все-таки осторожность и ожидание атаки были у нее в крови. Взяв угощение, она устроилась у противоположной стенки, где принялась поедать малину, у которой оказался божественный вкус. За этим занятием их и застал Кир — одна нюхала цветы, другая лакомилась ягодой. Обе уютно молчали и, казалось, наслаждались этим.
— О, рад, что у вас все спокойно, — протянул Кир, который пришел не с пустыми руками. По его тону Гарди поняла, что он ожидал всякого. Лухе ведьмин сын протянул незнакомый цветок, а ей — перевязанный бечевкой бумажный сверток. От него тепло и по-домашнему вкусно пахло молоком.
— Здесь немного сыра, лесники угостили. В деревне выдают пайки, но там лишь сухие галеты и консервированный чай.
По глазам Кира, было видно, что едой такая гуманитарная помощь быть не могла. По мнению Гарди — тоже.
— Хватит меня закармливать, — неловко сказала она вместо того, чтобы произнести «спасибо». — А она чем будет питаться? Не одними же цветами?
— Уже сумерки. Луха всегда охотится в темноте. Ты же не против, что мы переночуем одни? Она придет не раньше рассвета.
Пока Гарди обдумывала его слова, стараясь не сильно выказывать радость от того, что не придется спать под одной крышей с чистоплотным, но все же монстром, зверюга поднялась, слегка почесала когтем Кира по голове, растрепав ему волосы, и бросив на Гарди странный взгляд, полезла из норы наверх.
Ведьмин сын почему-то покраснел.
— Нам не обязательно спать на одной кровати, здесь полно места.
— Обязательно, — прервала его Гарди, внезапно проникнувшись к Лухе симпатией. Кажется, она правильно истолковала ее намерения.
— Лесники не дадут нам денег, — сказал Кир, но по его взгляду было понятно, что думал он сейчас вовсе не о деньгах. Впрочем, как и Гарди.
— Что у тебя не так с женщинами? — не выдержала она, когда Луха выбралась из землянки. — Ты гей?
Конечно, он покраснел.
— Нет, точно нет.
— Тогда ты, наверное, импотент, — Гарди понесло. Уже не очень хорошо соображая, она расстегнула блузку, в которой ездила к Сальвии и которую все равно лучше было выбросить, чем пытаться отстирать от грязи, крови и сажи, оставшейся на ней после драки и пожарища. Блузка была из плотной ткани, дни стояли жаркие, а размер у Гарди был небольшой, поэтому бюстгальтера она не носила.
Кир уставился на нее так, словно Гарди тоже решила превратиться в оборотня, из чего она убедилась, что на первый вопрос он не солгал, а на второй мог и не отвечать. Слабым по мужской части Кир не был, потому что он стоял перед ней совсем открытый, и этот момент, похоже, стал переломным в их отношениях. Потому что, кажется, она поняла, в чем дело.
— Ты когда-нибудь был с женщиной?
Кир сглотнул и попытался сунуть руки в карманы брюк, но карманов там не было, и он просто неловко погладил себя по бедрам. Гарди поняла, что ей сейчас станет хорошо только от одного этого зрелища.