Кость не торчала наружу, но казалось, что она порвёт кожу от малейшего толчка. Моё предплечье распухло как колбаса. Выступающую кость окружали фиолетовые пятна, а по коже пошло что-то вроде волдырей. Майкл взял мою руку, расположил на столе и начал осторожно обследовать её кончиками пальцев.
— Перелом запястья, — сообщил он спокойно.
— Ты что, теперь врач?
— Был санитаром во время службы в армии, — ответил Майкл. — Видел много переломов. — Он поднял взгляд и спросил: — Ты, конечно, не хочешь ехать в больницу?
Я покачал головой.
— Конечно же нет, — повторил он и потрогал руку ещё пару раз: — Думаю, кость не раздроблена.
— Можешь вправить?
— Скорее всего. Но без рентгеновского аппарата мне придётся делать это на ощупь. Если я сделаю что-нибудь не так, срастётся криво.
— Большая часть этого оборудования выйдет из строя, даже если я просто войду в комнату, — возразил я.
Он кивнул.
— Сразу, как закончим, надо будет зафиксировать запястье.
— Не знаю, могу ли я себе это позволить.
— Без вариантов, — ответил он прямо. — Если я наложу повязку, стоит тебе повернуть руку, и кости опять переместятся. Или закрепляем запястье, или концы костей будут скоблить друг друга вместо того, чтобы срастаться.
Я поморщился.
— Может, обойдёмся повязкой?
— Слишком сильный отёк, — пояснил он. — Придётся наложить шину и ждать, пока опухоль спадёт и можно будет сменить её на гипс. Я могу позвонить доктору Баттерсу.
Его предложение заставило меня содрогнуться:
— Он… типа немного опасается меня в данный момент. И ты знаешь, насколько он не любит работать с ещё живыми людьми.
Майкл на мгновение нахмурился, внимательно изучая моё лицо, потом сказал:
— Понятно, — кивнул он и добавил: — Подожди здесь.
Он встал и вышел в заднюю дверь, ведущую в его мастерскую. Вернулся он быстро, принёс с собой ящик с инструментами и поставил его на стол. Он вымыл руки и приложил несколько антибактериальных полотенец к моей руке. Затем взял меня за запястье и предплечье своими большими сильными руками.
— Будет больно, — заметил он.
— Да ну, — сказал я.
— Отклонись назад и тяни руку на себя, — он принялся тянуть одной рукой, другой мягко надавливая на кость.
Оказалось, даже мантия Зимнего рыцаря имеет свои пределы. Или так, или в ней сели батарейки. Тупая боль билась глубоко внутри моей руки, похожая на ту, которую вы ощущаете, когда ваши конечности немеют в ледяной воде, только во много раз сильнее. А я слишком устал, чтобы кричать.
И кроме того.
Я это заслужил.
Спустя минуту ужаснейших ощущений, Майкл выдохнул и сказал:
— Думаю, что она встала на место. Не шевели рукой.
Я сидел, тяжело дыша, неспособный даже ответить.
Майкл начал оборачивать мою руку бинтами, сначала его руки двигались медленно, но со всё возрастающей уверенностью — старые рефлексы давали о себе знать. Затем он взял кусок листа алюминия, который принёс из мастерской, бросил на мою руку беглый взгляд и с помощью плоскогубцев ловко согнул его в форме жёлоба. Он положил в него мою руку, оставив снаружи пальцы. Шина охватывала большую часть моей руки, от запястья до локтя. Майкл снял её и ещё немного подправил угол изгиба, прежде чем снова приложить к моей руке. Затем плотной тканью зафиксировал шину на моей руке.
— Ну, как? — спросил он, когда закончил.
Я проверил очень, очень осторожно:
— Не могу шевелить запястьем. С этим определённо возникнут проблемы.
— Правда?
Я говорил так беспечно, как только мог:
— Да, не могу шевелить запястьем. Что мне делать, если вдруг возникнет смертельно опасная ситуация, решить которую я смогу, только пошевелив левым запястьем? Это может произойти. Честно говоря, я не уверен, как это вообще может не произойти.
Он сел обратно, решительно глядя мне в лицо.
Я оставил шутливый тон.
— Спасибо, Майкл, — сказал я. Глубоко вздохнул. Не было никакого смысла говорить что-то ещё. Должно быть, это моя сломанная рука подкинула мне идею открыться кому-либо. — Я должен идти.
Я начал подниматься со стула.
Майкл взял свою трость, поймал мою лодыжку рукоятью и мягко выдернул из-под меня ногу. Я хлопнулся обратно на стул.
— Гарри, сколько раз я спасал твою жизнь? — спросил он глубокомысленно.
— Кучиллион.
Он кивнул.
— Я что-нибудь просил у тебя взамен?
— Ничего. Никогда.
Он снова кивнул:
— Совершенно верно.
Мы долго просидели в молчании.
Наконец я произнёс совсем тихо:
— Не уверен, что я всё ещё один из хороших парней.
Я сглотнул.
Он слушал меня.
— Как я им могу быть после всего того, что сделал? — спросил я.
— И что ты сделал?
Я с минуту обдумывал ответ.
— Ты знаешь о Мэб. Кем я теперь стал. Какую заключил сделку.
— Я также знаю, что ты сделал это, чтобы получить необходимую силу для спасения жизни своей дочери.
— Ты не знаешь о Сьюзен, — сказал я, встречаясь с ним взглядом. — Я убил её, Майкл.
Не знаю, как я в этот момент выглядел, но в его глазах вдруг навернулись слезы.
— О, Гарри, — он опустил взгляд. — Она обратилась? Что произошло?
— Этот сукин сын Мартин, — сказал я. — Он… он подставил её. Сдал семью, в которой жила Мэгги. Думаю, что он сделал это, чтобы втянуть меня в стычку с Красным королём, вероятно, в надежде, что это заставит Белый Совет чуточку больше сосредоточиться на войне. Но он знал Красных изнутри. Он работал на них. Был двойным агентом, или тройным — я не знаю. Я не думаю, что он следовал какому-то гениальному плану, чтобы добиться этого момента… но он увидел шанс. Красный король собирался убить Мэгги, чтобы завершить кровавое родовое проклятье. Оно убило бы меня и… всех моих родных, всю мою семью.
Брови Майкла поползли вверх.
— Ритуал был уже готов, и Мартин увидел шанс уничтожить всю Красную Коллегию. Всех их. Он выпалил в лицо Сьюзен всё о своём предательстве, и у неё просто сорвало катушки, — я вздрогнул, вспоминая это. — Я видел это. Я видел, что он делает. Может быть, я мог его остановить — я не знаю — но… Я не остановил. Она убила его. Вырвала ему глотку. И… она начала меняться и…
— И ты закончил ритуал, — тихо сказал он. — Ты убил её. Ты убил их всех.
— Самый молодой вампир во всем мире, — произнёс я. — Новорождённый. Они все произошли от основателя — Красного короля, я полагаю. Их собственное проклятье поимело каждого из них. Весь их род.
— Каждый вампир Красной коллегии, — мягко сказал Майкл, — был убийцей. Каждый из них в какой-то момент выбрал отнять чью-то жизнь, чтобы сохранить свою собственную. Это им вернулось. Их выбор.
— Я не проливаю слёзы над Красной коллегией, — сказал я с презрением в голосе. — Последствия от их мгновенного уничтожения… Не знаю. Наверное, я хотел бы сделать это как-то по-другому. Более спланированно.
— Если история не врёт, никому не удавалось разрушить империю, построенную на боли и ужасе, аккуратно.
Я мрачно улыбнулся.
— Всё происходило слегка сумбурно. И я просто хотел спасти Мэгги.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Конечно.
— После того, как Сьюзен начала обращаться… как ты смог её усмирить?
Я замер ненадолго, пытаясь вспомнить тот момент яснее.
— Ты не делал этого, — мягко произнёс он. — Не так ли?
— Она… она обратилась. Но она понимала, что происходит.
— Она пожертвовала собой, — сказал Майкл.
— Она позволила мне принести её в жертву, — прорычал я с внезапной, кипящей яростью. — Есть разница.
— Да, — тихо сказал Майкл. — Это твоя цена. Твоё бремя.
— Я поцеловал её. А потом перерезал ей горло.
После моих слов повисла глубокая тишина.
Майкл поднялся и положил руку мне на плечо.
— Гарри, — сказал он тихо, — Мне так жаль. Мне так жаль, что ты столкнулся с таким ужасным выбором.
— Я никогда не хотел… — я сглотнул. — Я никогда не хотел, чтобы всё так обернулось. Чтобы Сьюзен пострадала. Чтобы сделка c Мэб удалась. Я никогда не собирался выполнять её условия.
В его глазах читалась неподдельная боль.
— А, — сказал он тихо. — Я… спрашивал себя. О том, что случилось после.
— Это был я. Я всё устроил. Я думал… если я уйду раньше, чем Мэб получит шанс изменить меня, то всё будет в порядке.
— Ты думал… — Майкл медленно вдохнул и снова сел. — Ты думал, что если умрёшь, всё будет в порядке?
— Если сравнивать с превращением в психически больного монстра Мэб? — спросил я. — Если сравнивать со смертью моей дочери и деда от рук Красных? Да. Я считал, что буду в выигрыше.
Майкл на мгновение закрыл лицо руками и покачал головой. Затем поднял лицо вверх и уставился в потолок со смесью печали, безысходности и боли.
— И теперь у меня внутри эта штука, — продолжил я. — И она толкает меня, Майкл. Толкает, толкает и толкает на… всякие вещи.
Он посмотрел на меня.
— А сейчас… Адские колокола, прямо сейчас Мэб заставляет меня работать с Никодимусом Архлеоне. Если я откажусь, эта штука в моей голове вырвется, убьёт меня, а затем возьмётся за Мэгги.
— Что?
— Ты не ослышался. Никодимус. Он грабит кое-какое хранилище, и Мэб предоставила меня ему в оплату одного долга. Он создал собственную Злую Лигу Зла ради этого дела, и я её член. А что ещё хуже, я втянул Мёрфи, и даже не говорю ей всего. Потому что не могу.
Майкл медленно покачал головой.
— Я оглядываюсь вокруг… Я пытаюсь делать то, что я делал всегда. Защищать людей, беречь их от монстров. Но только я почти уверен, что я один из этих монстров. Я не могу понять, где я должен быть… чем ещё заниматься… — Я опять сглотнул. — Я потерялся. Я помню каждый шаг, который привёл меня сюда, но всё равно я потерялся.
— Гарри.
— И мои друзья… Даже Томас… Я застрял на этом острове проклятых на год. Целый год, Майкл, а они появились всего пару раз. Только Мёрфи и Томас, едва ли полудюжину раз за больше чем год. Просто долбаных сорок минут на лодке. Люди ездят дальше, чтобы кино посмотреть. Они знают, во что я превращаюсь. Они не хотят смотреть, как это происходит.