Я старался придерживаться нейтралитета. Барьеры и Уилленсы утешали себя тем, что подобная ситуация продлится не дольше двух недель, а потом все пойдет по-другому. Сам я никаких перемен не жаждал. Единственное изменение, какое я приветствовал бы, — это возможность смыться из паршивого лагеря, но отнюдь не стремился к тому, что должно было неминуемо последовать за периодом нашего обучения.
Кроме того, я узнал, чего старшие офицеры ожидают от моей персоны.
Гутар и остальные офицеры вскоре обнаружили, что «батальон» эмира составляют всего четыреста мужчин, чье воинское искусство ограничивается умением заряжать оружие и стрелять. Они либо вообще не тренировались в стрельбе по мишеням, либо занимались этим ничтожно мало. Однако эти фулани обожали стрелять. Как кисло заметил Уилленс, они представляют угрозу для всех, кроме неприятеля.
Кинк только отмахнулся от критических замечаний.
— Да, большинство фулани более ловко обращаются с дубинкой, чем с ружьем, — признал он, — но они будут сражаться, если вы покажете им врага. А что касается огневой мощи, то этот вопрос, господа, в ваших руках.
Это было на второй день нашего пребывания в лагере, когда мы сидели в столовой за испещренным пятнами от предыдущих трапез складным столом. Кинк продолжал объяснять нам ход развития операции.
— Официально, — вещал он, — мы сосредоточиваем здесь силы для охраны железной дороги от попыток саботажа. Нет нужды говорить, — он улыбнулся, — что подобных попыток не было, однако наши тактические занятия получают двойную маскировку, используя в виде оси полотно железной дороги. Разумеется, впоследствии такой осью станет дорога вдоль реки, проложенная к Амари.
Он сделал знак Тропмену, и тот раздал нам копии секретной карты «зоны А», о которой в Кавайде запрещалось даже упоминать.
Из соображений безопасности, то есть моей собственной, конечно, я не намерен воспроизводить ее здесь доподлинно, но, поскольку все же хочу дать вам представление о том, в какую грязную историю влип и какая нешуточная опасность мне угрожала, думаю, общую схему набросать необходимо. И если на свете есть справедливость, эта карта должна быть начертана кровью — кровью, что поставляет гнусный директорат ГМАОЦА.
— Мы пересечем границу севернее от Матендо, — сообщил Кинк. — Там стоит блокпост и таможенный контроль Угази, но охраняется он слабо, и у вас не будет проблем с захватом. Оттуда вы начнете стремительный марш вдоль реки. Те пункты, где сильное и длительное сопротивление неминуемо, разведывательным группам следует оставлять до подхода основных сил. Самое главное — быстрота. Мы должны использовать преимущество внезапного нападения. Наша цель — не допустить, чтобы противник укрепил гарнизон Амари, доставив пополнение из-за реки. Если мы в первый же день не сумеем захватить город, то обязаны хотя бы взять его в плотное кольцо, поэтому группам разведки надлежит пробиваться к Амари молниеносно и безжалостно.
Майор шлепнул открытой ладонью по столу, демонстрируя нам, что он подразумевает под безжалостностью. Все это Кинк говорил так, будто в его распоряжении была, как минимум, полностью вооруженная дивизия.
— Некоторым из вас задание уже известно. Те, кто прибыл в лагерь раньше, естественно, успели познакомиться с местными офицерами и сержантами, находящимися под их командованием, и обучение протекает вполне удовлетворительно. Эмир заверил меня, что на той неделе наличные войска будут усилены прибывающим пополнением. Но остается вопрос о формировании передового отряда разведки. Уже сейчас ему необходимо начать самостоятельные тренировки. У нас должно быть две группы, и роты выделят для каждой из них по тридцать человек. Выбирать следует храбрых и сообразительных солдат, а не тех, от кого вы рады бы избавиться.
Несколько офицеров улыбнулись.
— Каждой группе понадобится по два сержанта. Капитан Тропмен потолкует с ротными командирами и отберет лучших. Командирами разведгрупп назначаю следующих офицеров: первую возглавят Барьер и его заместитель Райс, вторую — Гутар и Уилленс соответственно. Оба передовых отряда переходят в подчинение капитана Тропмена. Под начало капитана отправляется также Симпсон, как ответственный за коммуникации и связь.
Глава 2
Поначалу меня это не особенно встревожило. Обеспечивать связь не представлялось мне делом опасным. Я воображал, что буду сидеть у телефона, отдавать приказы и втыкать в карты булавки.
Затем Кинк перешел к подробностям операции.
В каждой группе, сказал он, будут два грузовика, три пулемета и два миномета. Офицеры к тому же получат «узи». Необходимо немедленно начать отбор людей и обучить их стрельбе из минометов и пулеметов. Часть территории, прилегающей к второстепенной по значению дороге, специально выделена под тактическое обучение и стрельбище.
— А среди солдат, которых нам подберут, есть водители грузовиков? — осведомился Барьер.
Вместо Кинка ответил Тропмен:
— Там могут оказаться те, кто заявит, что умеют водить машину, однако я настоятельно советую вас сесть за руль самим. Иначе грузовики быстро выйдут из строя. — Капитан посмотрел на меня: — Надеюсь, вы хороший водитель?
— Да.
— Симпсон — профессионал, — подтвердил Гутар, хотя никто не просил его встревать.
— Хорошо. — Тропмен усмехнулся. — Это сделает наше копье несгибаемым, не правда ли?
Я заговорщически улыбнулся, хотя в тот момент совершенно не представлял, что он имеет в виду.
Слово опять взял Кинк:
— По поводу коммуникаций должен сказать, что каждая группа получит коротковолновый радиопередатчик с заданной частотой, действующий на расстоянии семи километров. Поскольку большая часть приречной дороги проходит по равнине, вам будет легко поддерживать связь друг с другом.
— А как мы будем связываться с командным пунктом? — спросил Уилленс.
— Через Симпсона. Командный грузовик разведки снабжен оборудованием необходимой мощности. Собственно, нам лучше использовать названия позывных уже сейчас, чтобы поскорее к ним привыкнуть. — Он заглянул в свои записи. — Капитан Тропмен и Симпсон — Копье, группа номер один — Молот, группа номер два — Наковальня. Как командир основного соединения, я буду Броня. — Кинк посмотрел на Тропмена: — Что-нибудь еще?
Капитан, покачав головой, поднялся:
— Нет, пока все. Приступим к работе.
Мы набились в его джип и поехали в транспортный парк, устроенный чуть поодаль от дороги за лагерем. Парк очень строго охранялся, и, прежде чем нас пропустить, охранники, как обычно, долго переругивались друг с другом. Охраной командовал сержант Муса, черный как смоль громадный детина с нарукавной повязкой, указывающей звание, и дубинкой, обтянутой шкурой носорога. Нас познакомили, и Муса объяснил, какие грузовики поступают в наше распоряжение. Мы осмотрели машины. Четыре грузовика грузоподъемностью три тонны, предназначенные для обеих групп, имели откидные борта, и я мигом смекнул почему: сквозь краску на них проступала надпись «ГМАОЦА». «Командный» грузовик был меньше и очень похож на те полуторатонки, что во время войны англичане использовали в Египте. Бока брезентового покрытия закатывались вверх, а в кузове стоял вместительный ящик, пристроенный сзади к кабине. Тропмен объяснил, что в нем будет размещено оборудование радиопередатчика среднего радиуса действия и генератор. Торчащий из кабины со стороны пассажирского сиденья кронштейн тоже выглядел как недавнее «усовершенствование». Тропмен удивился, когда я спросил о назначении этой штуки.
— Чтобы закрепить на нем пулемет. Конечно, «узи» — ручное оружие, но есть вероятность, что нам придется стрелять с большего расстояния.
Мы вернулись в лагерь и заглянули на главный склад. Тут нам показали радиооборудование: в основном уоки-токи да еще передатчик среднего радиуса действия для командного грузовика.
Тропмен показывал мне, как он работает, когда подошел Уилленс и тоже стал задавать вопросы. Сколько частот он берет? Какие именно? Которой из них мы будем пользоваться?
Вспомнив, что Уилленс был военным летчиком, я подумал, что его интерес к радиоустановке объясняется именно этим. По-видимому, Тропмен пришел к такому же выводу и отвечал довольно любезно. Однако позже, пока распаковывали пулеметы, капитан отозвал меня в сторону.
— Я хочу предупредить вас кое о чем, Симпсон, — сказал он. — Никто, решительно никто не должен иметь доступа к радиоустановке, кроме майора Кинка, меня и, когда мы начнем боевые действия, вас. Это приказ. Вы поняли?
— Конечно. А здесь, на складе, она достаточно надежно охраняется?
— Пока — да. Кристаллические генераторы колебаний сняты, но скоро мы их используем для учений. Тогда и понадобятся строгие меры предосторожности. Вас поставят в известность. Это лишь предварительное предупреждение.
— Понимаю.
Да и чего тут не понять? Любой, кто знает, как работать на таком передатчике, при желании мог свести на нет всю секретность Кинка, если он представлял, с кем нужно связаться. Но я не стал размышлять об этом всерьез. У меня и так хватало поводов для волнений, включая пулемет, бережно извлеченный Гутаром из ящика.
«Маг» — пулемет, рассчитанный на стандартные натовские патроны и пули 7,62 мм. Пристроив газовый регулятор, можно увеличить скорость стрельбы до тысячи патронов в минуту. Заряжается он лентой. Таким «магом» можно запросто ухлопать или ранить кучу людей, стоящих за тысячу метров от вас.
Гутар и Барьер радовались как дети, похлопывали и поглаживали механизм, показывали друг другу, как быстро умеют менять обойму. Я делал вид, будто прилежно изучаю инструкцию к радиооборудованию, хотя ровно ничего в этом не понимал, да и не пытался. Меня заботило одно: как найти выход из этого чудовищного положения. В тот момент, когда Уилленс проявил столь явный интерес к радио, я даже хотел поменяться с ним местом под тем предлогом, что бывший летчик лучше знает предмет. Но я тотчас сообразил, что это ввергнет меня в еще худшую беду. Поменять Копье на Наковальню означало сменить Тропмена на Гутара и командный грузовик — на трехтонку, набитую минометами и шайкой опасных головорезов-макак.