– Ну.
– Простите, я не знал, – сказал Чарли. – Но вы же могли его поменять, правильно?
– Мистер Ашер, против своей сути продержишься недолго. В конце концов просто смиряешься. Моя суть в том, что я черный, во мне семь футов росту – однако я не в НБА[37], – меня зовут Мятник Свеж и я забрит в Торговцы Смертью. – Он вздернул бровь, словно обвиняя Чарли. – Я научился принимать такое и радоваться.
– Я думал, вы скажете, что голубой, – произнес Чарли.
– Что? Необязательно быть голубым, чтобы одеваться в зеленое.
Чарли поразмыслил над мятно-зеленым костюмом мистера Свежа – из сирсакера и не по сезону легкий – и ощутил некое сродство душ со столь освежающе поименованным Торговцем Смертью. Сам того не ведая, Чарли распознавал признаки другого бета-самца. Разумеется, бета-геи существуют: бета-любовник высоко ценится в голубом сообществе, потому что его можно выучить одеваться, однако всегда остается относительная уверенность, что у него не разовьется собственное чувство стиля и он не станет роскошнее вас. Чарли сказал:
– Наверное, вы правы, мистер Свеж. Простите меня за такое допущение. Приношу извинения.
– Все в порядке, – ответил мистер Свеж. – Но вам действительно пора.
– Нет, я все равно не понимаю, как мне определять, кому достанутся души. То есть, после того как это случилось, в лавке у меня оказались всевозможные сосуды, о которых я и понятия не имел. Как мне узнать, что я не продал человеку такое, что у него уже есть? А если у кого-то соберется комплект?
– Такого не может быть. По крайней мере, насколько мне известно. Слушайте, вы сами поймете. Поверьте мне на слово. Когда люди готовы получить душу, они ее получат. Вы когда-нибудь изучали восточные религии?
– Я живу в Китайском квартале, – ответил Чарли, и хотя в строгом смысле это было вроде как правдой, на мандаринском диалекте он умел говорить ровно три фразы: “Добрый день”, “Крахмала поменьше, пожалуйста” и “Я невежественный белый бес”, – всему этому его научила миссис Лин. Сам он полагал, что последняя фраза переводится как “И вам доброго утречка”.
– Позвольте тогда сформулировать иначе, – сказал мистер Свеж. – Вы когда-нибудь изучали восточные религии?
– А, восточные религии, – ответил Чарли, делая вид, что неверно понял предыдущий вопрос. – Разве что по каналу “Открытие” – ну, знаете, Будда, Шива, Гэндальф, главных ребят.
– Понятие кармы вам знакомо? Как несделанные уроки опять задают в другой жизни?
– Да, разумеется. Ха. – Чарли закатил глаза.
– Ну так считайте себя агентом по переназначению душ. Мы – агенты кармы.
– Тайные, – с тоской произнес Чарли.
– Ну это, я надеюсь, само собой, – сказал мистер Свеж. – Нельзя никому сообщать, кто вы такой, по-этому – да, пожалуй, мы и есть тайные агенты кармы. Душу мы держим, пока человек не становится готов ее принять.
Чарли потряс головой, словно в уши ему натекло воды.
– Значит, если кто-то зайдет ко мне в лавку и купит сосуд души, то прежде он жил без нее? Какой ужас.
– Неужели? – переспросил Мятник Свеж. – А вы сами-то уверены, что она у вас есть?
– Конечно.
– Почему вы так думаете?
– Потому что я – это я. – Чарли потыкал себя в грудь. – Вот он я.
– Это у вас просто личность, – сказал Мятник. – Да и то едва ли. Вдруг вы окажетесь пустым сосудом, а разницы и не заметите? Быть может, вы еще не достигли того жизненного рубежа, когда готовы получить себе душу.
– Чего?
– Ваша душа прямо сейчас может быть развита гораздо больше вас. Если ребенок провалит экзамены в десятом классе, вы станете отправлять его обратно в детский сад?
– Да нет, наверное.
– Правильно, вы оставите его на второй год только в десятом классе. То же и с душами. Они только восходят. Личность получает душу, когда готова перенести ее на следующий уровень, когда способна выучить следующий урок.
– Поэтому, если я продам кому-то какую-нибудь светящуюся штуку, это будет значить, что человек все эти годы ходил без души?
– Такова моя теория, – сказал Мятник. – За много лет я всякого начитался по теме. Священные тексты всевозможных культур и религий, но вот это объясняет процесс лучше всего, что мне попадалось.
– Значит, в книге, которую вы мне отправили, этого нет?
– Книга – лишь практическая инструкция. Там нет объяснений. Простая, как дважды два. В ней сказано, чтоб вы завели себе ежедневник и клали у кровати – так вам будут сообщаться имена. Не как искать этих людей, не каков сам предмет, а только то, что это надо найти. Купите ежедневник. Я вот пользуюсь.
– А число? Всякий раз, когда я находил имя на тумбочке, внизу обязательно было число.
Мятник кивнул и чуточку смущенно улыбнулся:
– Это сколько дней у вас на то, чтобы изъять сосуд.
– То есть сколько человек еще проживет? Я не хочу этого знать.
– Нет, это не когда человек умрет, а когда вам надо изъять сосуд – сколько дней осталось. Я долго к цифрам присматривался – никогда не бывает больше сорока девяти дней. Я решил, что тут кроется какой-то смысл, и стал искать это число в литературе о смерти и умирании. Оказалось, сорок девять – число дней бардо, в “Тибетской книге мертвых”[38] это переход между жизнью и смертью. И мы, Торговцы Смертью, неким образом выступаем посредниками при перемещении этих душ, только нам нужно успеть за сорок девять дней… Во всяком случае, такая у меня теория. Поэтому не удивляйтесь, когда вдруг окажется, что имя вы получили, а человек уже пару недель как умер. У вас все равно будет сколько-то дней бардо, чтобы изъять сосуд.
– А если не успею? – спросил Чарли.
Мятник Свеж угрюмо покачал головой:
– Тени, вороны, из Преисподней полезет темное говно – поди угадай. Но штука в том, что разбираться надо будет вам самому. И вы со временем разберетесь.
– Как, если там ни адреса, ни инструкций? Вроде “под ковриком у двери”.
– Иногда – и это чаще всего – сосуды сами к вам будут приходить. Так уж обстоятельства сложатся.
Чарли вспомнил рыжую красотку, что принесла ему серебряный портсигар.
– Иногда, говорите?
Свеж пожал плечами:
– Но придется и по-честному искать – найти человека, приехать к нему домой. Я как-то раз даже детектива нанял, чтобы кого-то мне нашел, но от этого начались голоса. А чем ближе к цели – тем для людей вы будете… м-м… незаметнее.
– Но мне же надо как-то жить. У меня ребенок…
– И это получится, Чарли. Деньги прилагаются. Вот увидите.
Чарли и впрямь увидел. Вернее, видел уже: наследие миссис Мэйнхарт – если оно ему достанется, он заработает десятки тысяч.
– А теперь вам пора, – сказал Мятник Свеж. Он протянул руку, и лицо его взрезала ухмылка – будто ночное небо распорол лунный серп. Чарли пожал дылде руку – ладонь старьевщика полностью исчезла в хватке музыкального Торговца Смертью.
– Я уверен, что у меня еще остались вопросы. Можно вам позвонить?
– Нет, – ответил Мятный.
– Тогда ладно, я пошел, – сказал Чарли, вообще-то не двигаясь. – Полностью брошен на милость сил Преисподней и прочая.
– Берегите себя, – сказал Мятник Свеж.
– Совсем без понятия, во что это я ввязался, – про-изнес Чарли, изображая пробные детские шажочки к двери. – На моих плечах бремя всего человечества.
– Ага. Делайте зарядку по утрам, – ответил дылда.
– Кстати, – произнес вдруг Чарли, выбившись из ритма своего нытья. – А вы голубой?
– Я, – ответил Мятник Свеж, – одинокий. Целиком и полностью.
– Ладно, – сказал Чарли. – Извините.
– Ничего. Простите, что огрел вас по голове.
Чарли кивнул, схватил из-за прилавка свою трость со шпагой и вышел из “Свежей музыки” в облачный день Сан-Франциско.
В общем, он, само собой, не вполне Смерть, но и не помощник Санты. Неважно, что никто ему не поверит, если даже он расскажет. “Торговец Смертью” – звучит – как-то слишком, но мысль про тайного агента ему понравилась. Агент КАРМЫ – Кармический Анализ, Распределение, Мучительство и Ахинея… Хорошо, над расшифровкой он еще подумает, но все равно – тайный агент.
На самом деле, хоть Чарли этого и не знал, к тайному агентированию он был приспособлен неплохо. Поскольку бета-самцов не засекают никакие радары, из бет получаются отличные шпионы. Не типа “Джеймз Бонд на «астон-мартине» с ракетными установками пежит красивую русскую атомную ученую на собольей простыне” – скорее типа “глубоко законспирированный бюрократ с плохо прикрытой лысиной выуживает раскисшие от кофе документы из мусорки”. Неприметность открывает ему такие двери, а также располагает к нему таких людей, что недоступны альфа-самцу, у которого тестостерон выступает на лбу. Вообще-то бета-самец бывает опасен – не столько, правда, в смысле “все тело Джета Ли[39] – его смертельное оружие”, сколько в смысле “бухой на газонокосилке идет в атаку на курятник, как Люк Скайуокер”.
Итак, направляясь к трамвайной остановке на Рыночной улице, Чарли мысленно примерял новую личину тайного агента. Ему это вполне себе нравилось, и тут, проходя мимо отверстия ливнестока, он услышал свистящий женский шепот:
– А малютку мы оттырим себе. Сам увидишь, свежее Мясо. Скоро-скоро.
Едва Чарли ворвался из переулка на склад, Лили кинулась ему навстречу.
– Легавый опять тут был. Тот дядька умер. Вы его – убили? – К этой пулеметной сводке она прибавила: – А, сэр? – После чего отдала ему честь, сделала реверанс и, сложив руки, поклонилась на японский манер.
От всего этого Чарли несколько смешался – когда пригрозили дочери, его и так охватила паника и он через весь город мчался домой как полоумный. Чарли понимал: такие знаки уважения не к добру, ими Лили зловеще прикрывает какой-то проступок, либо собирается просить об услуге, либо – как часто уже бывало – девчонка просто хочет его смерти. Поэтому Чарли сел на высокий деревянный табурет у стола и спросил: