– Полагаю, в вашей сфере деятельности у вас немало врагов. Не хотите назвать какие-нибудь имена?
– Ни у кого не было причин убивать Флориана. Он прекрасно выполнял свою работу. Был безупречен.
Голос его дрожал. Почти незаметно, но дрожал. Значит, у грозного воротилы Франсафрики тоже есть слабости? Повисла тишина. Саша слышал едва уловимое дыхание Карль и постукивание ногтей Грасьена по янтарным шарикам четок.
– Флориан Видаль вышел из дому после звонка неизвестного человека. Его деятельность связана в основном с вашими клиентами. Вполне вероятно, этот звонок был как-то связан с его работой.
– В ту ночь у Флориана не было никакой назначенной встречи, я уже всех опросил.
Его горе было очевидно. Саша вспомнил слова Сертиса. Грасьен получил страшный удар. Жажда мести может подтолкнуть его к опасным решениям. Например, сдать кое-кого из друзей.
О каких опасных решениях говорил судья? Видаля он считал побочной жертвой. Но кто же был главной мишенью?
– Мог ли он куда-то уехать после неожиданного звонка? В это трудно поверить, учитывая его организованность.
– Я не перестаю думать об этом. Теперь делайте вашу работу.
Это было сказано без ехидства. Человек, привыкший прислуживать сильным мира сего, имел привычку подчиняться.
– Арман де Сертис часто вызывал вас по делу “Евросекьюритиз”.
– Вы виделись с Сертисом?
– Конечно.
– Значит, вам известно столько же, сколько и мне. У меня нет привычки лгать правосудию.
– Видалю было известно содержание ваших досье. В вашей профессии конфиденциальность – это главное. Тайны стоят дорого. А значит, за ними будут охотиться.
– В наших досье нет ничего такого, что могло бы оправдать то, что с ним сделали…
– Многие говорят, что Видаль был вашим наследником.
– И что?
– Это только слухи или правда?
– Не пойму, к чему вы клоните, майор?
– Я узнал, что вы оплатили расходы на его свадьбу.
– Если этот факт имеет отношение к делу, то я этого не улавливаю.
– Если вы не хотите называть имен из вашей деловой сферы, то, может, укажете мне какой-то личный мотив.
– У меня нет детей. Антония и Оноре мои наследники. Но тут ничего не ищите. Это самые преданные мне люди.
Сквозь боль чувствовалось раздражение. Но тут ничего не ищите.Плохо скрытый приказ?
Под маской учтивости тлел огонь ненависти и жажды мести. Однако Саша не строил иллюзий. Ни Грасьен, ни Надин Видаль не были готовы открыть, над чем работал молодой адвокат перед смертью.
При упоминании дела Киджо янтарные шарики замерли в пальцах Грасьена, затем вновь продолжили свой бег. Саша задел чувствительную струну.
– Нет, это мне ни о чем не говорит.
– Молодой полицейский был убит таким же способом пять лет назад. В то время Видаль уже не был вашим шофером.
Взгляд голубых глаз стал жестче. Грасьену не понравилось упоминание о неприглядном прошлом его воспитанника. Он объявил, что у него встреча и совсем нет времени. Саша настаивал.
– Извините, майор, а… сколько вам лет?
– Тридцать пять, а что?
– Вы молоды для такого поста. Еще не владеете кодексом поведения.
– Если я вас обидел, то не нарочно.
Грасьен бросил четки на стол.
– Меня не так легко обидеть, молодой человек. Скажем так, я придаю чересчур важное значение умению себя вести. И профессионализму.
– Будьте уверены, я сделаю все от меня зависящее. Мысделаем все от нас зависящее. Но нам необходима ваша помощь.
– Передайте привет Марсу. И скажите, пусть ждет звонков.
Грасьен вызвал слугу, чтобы тот проводил гостей.
– Вы говорили, что соберете как можно больше фактов, прежде чем заняться Грасьеном, – негромко сказала Карль на лестнице.
– Да, и что?
– Надо полагать, вы верно выбрали точки прицела.
– Это упрек?
– Констатация.
– Ты могла бы меня поддержать.
– Я слишком уважаю субординацию, шеф.
Ей удавалось преподносить самые чудовищные вещи на серебряном блюде. Просто восхитительно. Дюгену хотелось поставить ее на место, но обстановка была неподходящая. Да и не время. Ему необходимо было сосредоточиться, а не считать очки в дуэли, которую она пыталась ему навязать.
Антония Грасьен листала журнал мод, сидя на оттоманке из телячьей кожи под картиной, отчетливо напоминающей Дали: человек выходит из яйца, представляющего собой земной шар, и, новорожденный, является в мир между Южной Америкой и Африкой. Из трещины в скорлупе вытекает капля крови.
– Ваша беседа была недолгой.
– Да, мадам. И нам очень жаль.
– Вы должны простить мужа. Он очень любил Флориана. Эта смерть его потрясла.
– А вас?
– Что?
– Вы так спокойны.
Она закрыла журнал, задумалась, подбирая слова.
– Флориан был мне как младший брат.
– Имя Туссена Киджо вам о чем-нибудь говорит?
– Кто это?
– Наш коллега, африканец по происхождению, он был убит так же, как Видаль.
– Вы спрашивали об этом Ришара?
– Да.
– Что ж, именно он и должен был ответить на этот вопрос.
– Надо думать, что нет.
– Мне очень жаль. Дайте ему немного времени.
– Примите наши соболезнования, мадам Грасьен.
– Спасибо, майор Дюген.
Карль села за руль, мягко тронулась с места. Очевидное напряжение между ними не мешало Саша размышлять. Грасьену не удалось вывести его из себя, у Карль тем более никаких шансов. Он решил забыть нелюбезные замечания и спросить ее мнение. Как ни в чем не бывало. Его непринужденность сбила ее с толку, она не сразу ответила.
– Этот тип убит горем. Он ведет себя как отец, потерявший сына. Конечно, он знает больше, чем говорит.
– И собирается сам свершить правосудие. Ты это тоже почувствовала?
– Да, и это скверно, потому что средства и связи для этого у него есть.
Саша думал так же. Грасьен поражен в самое сердце, но когда он оправится от удара, то может натворить бед.
Саша снова пришел к финансистам. Люс Шеро подняла глаза от своих бумаг с восхищенным видом.
– Я про тебя не забыла, Саша. Это невозможно. Но у меня ничего нового.
– Я только что был у Грасьена. Будь добра, изучи досконально ситуацию с его имуществом. Помимо возможного отмывания денег, я хочу знать, как обстоят дела с его наследством.
– То есть ты хочешь, чтобы я пошла и порылась в бумагах нотариуса. Но тут есть одна загвоздка.
– Какая?
– Закон предписывает нотариусам показывать документы только в случае расследования по делу об отмывании денег. Но в том, что касается частных лиц, нотариус обязан хранить тайну клиента, как и адвокат. Только лица, упомянутые в нотариальном акте, или их правопреемники могут получить копию, понимаешь?
– Я знаю, что ты находчивая женщина, моя милая Люс. Упрямая и настойчивая. Как раз такая мне и нужна. Ты добьешься цели.
– Ах ты, льстец сладкоречивый! Но ради тебя я согласна быть дурочкой и всему верить. Может, в субботу поужинаем или в постели попрыгаем?
– Долг прежде всего. И по-моему, тема прыжков в постели возникает слишком часто, нет?
– Мне нравится повторять свои шутки, беби.
Перед уходом он подмигнул ей.
– Одно уточнение! Мне всев тебе нравится, Саша! Даже замашки мачо!
Она прокричала это в сторону, позволив коллегам насладиться зрелищем. Саша поймал на себе понимающие взгляды и, улыбаясь, ушел.
Возле лифта у него зазвонил телефон.
Марс.
– Ты был у Грасьена?
– Да. Но он не пожелал нам помочь.
– Мне только что звонил один из его друзей. Жалкий тип из МВД, который думает, что если он учился в Национальной школе управления, то он царь и бог.
– Грасьен уже успел нажаловаться?
Если адвокат действовал настолько быстро под действием успокоительных, следует опасаться худшего, когда его мозг будет ясен.
– Ему не понравилось, как ты работаешь, он потребовал тебя заменить.
– Только-то. И вам пришлось подчиниться?
– Шутишь? Это я здесь начальник. А они все пусть катятся к чертям.
– Что значит “они все”?
Саша предчувствовал неминуемый театральный бенефис Марса. И не ошибся.
– Я состою на государственной службе, однако не питаю слепой страсти к некоторым из своих коллег. Наша страна гордится своей Революцией, но ничего по сути не изменилось. Каста высших чиновников сменила дворян Людовика Четырнадцатого, переняв их дурные привычки. Тратят без счета, никогда не сомневаются в себе и руководят сверху. Я не позволю этим людям собой манипулировать. Преимущество заключается в том, что они могут нейтрализовать друг друга. Я знаком кое с кем, кто нас выручит. Просто надо знать, как такие дела делаются. Ладно, посмеялись, и хватит. Как тебе показался Грасьен?
– Конкистадора с вашего видео больше нет. Смерть Видаля его подкосила. Но я чувствую, он еще возродится.
– Тонко подмечено. И вот доказательство: он попытался убрать тебя с дороги.
– Упоминание о деле Киджо ему не понравилось. Очень.
– Он что-нибудь сказал?
– Нет, но его поведение говорило само за себя. И он заявил, что я слишком молод для этой работы.
– Прекрасно. Он раздражен. Думаю, мы что-то нащупали. Ты видел Антонию?
– Да.
– И как тебе? Хороша, правда?
– Правда. И очень спокойна. Вы с ней знакомы?
– Немного. Она любит говорить без обиняков. Тебе это может пригодиться. Если правильно с ней обращаться, можно добыть информацию об этой сволочи, ее муженьке. Так что прояви смекалку.
Марс повесил трубку. Саша положил телефон в карман и вошел в лифт. Об этой сволочи, ее муженьке… Флибустьер явно зол на конкистадора. И даже очень.
Глава 12
Подруги обрабатывали водителя такси на автобусной остановке. Маленький, полноватый, с чересчур длинными бачками, в морской фуражке, таксист был на седьмом небе. Начало было нелегким, но потом с помощью Ингрид все пошло как по маслу. Она бросила потертый плащ на лавочке остановки под крышей и подставляла свои безупречные формы бушевавшему небу, извиваясь в танце, до тех пор, пока 97-й автобус не прервал шоу энергичным сигналом клаксона. Подобно звезде Голливуда, вынырнувшей из Ганга, Ингрид определенно выиграла конкурс мокрых футболок. Светлые завитки волос липли ко лбу, по которому ручьями текла вода, усиливая ее очарование, а Лола сидела затаив дыхание, слушая, как подруга ловко раскалывает свидетеля.