– Нет, точно знаю, что в сейфе у Флориана их не было.
– Откуда?
– Я знаю, что было в сейфе. Когда я увидела, что Флориан не возвращается, я открыла его.
– Зачем?
– Я боялась, что он ушел к другой женщине. Я как будто с ума сошла. Хотела убедиться, что он не забрал свой паспорт.
– И паспорт был на месте?
– Да, но записных книжек не было. Только контракты, связанные с работой у Грасьена.
Саша ждал продолжения, но его не последовало. Надин Видаль была до смерти напугана. И не только журналистами, от которых она хотела себя оградить.
– Эти документы, если что случится, не должны были попасть в чужие руки. Правильно?
– Грасьен знал код сейфа, он взял то, что хотел.
– Он был с вами груб?
– Нет…
– Надин, прошу вас. Я вижу, вы что-то скрываете.
– Грасьен дал мне пощечину. Он давно догадывался, что я уговаривала мужа бросить его. Он принялся кричать, спрашивал, где прячется мой муж и должна ли я потом приехать к нему.
Надин больше не плакала. Она словно исчерпала запас слез, но губы ее кривились при воспоминании о том, как обошелся с ней Грасьен.
– Он ударил меня второй раз, я упала… Он ударил меня ногой в живот, а когда понял, что я знаю не больше, чем он, ушел. Майор, то, что я вам сейчас рассказала…
– Да?
– Я никому не повторю это официально. На протокол не рассчитывайте.
А жалоба на Грасьена была бы очень кстати. Это разозлило бы его и помогло провести более подробный допрос. Значит, под благопристойной внешностью адвоката скрывается склонность к насилию. Несколько секунд Саша смотрел на Надин Видаль. Она запахнула пальто на груди и казалась продрогшей и обессилевшей.
Своей хрупкостью эта женщина напоминала стеклянную статуэтку, украшавшую стол Марса. Но Саша чувствовал, что она не уступит. Он позвонил Менару и приказал сопроводить Надин Видаль в клинику. Перехватив его у входа в контору, Саша сказал:
– Не думаю, что она хочет от нас ускользнуть, но проверь, чтобы в клинике ее зарегистрировали. И если все так, я хочу, чтобы ее комнату охраняли круглые сутки.
Менар увез Надин Видаль без лишних комментариев.
Дверь общего кабинета была приоткрыта. Карль была занята личным телефонным разговором. По-видимому, с мужем. Саша постучал и вошел. Карль быстро попрощалась и повесила трубку.
Свинцовые тучи пронзил волшебный солнечный луч. Саша предложил пойти чего-нибудь выпить на бульваре Сен-Мишель. Ему хотелось поговорить с ней о Надин Видаль. Она отказалась: ее раздражает шум в пивных.
Ах, капитан Карль, до чего же дубленая у тебя шкура, только на барабан и годится. И что же мне с тобой делать?
♦
– Можно мне одолжить этот большой чемодан?
– Но там полно всяких аксессуаров, которые аккуратно сложены, – ответила Ингрид. – Он из мягкого полиэстера, в нем ничего не мнется.
– Интересно.
– Тут командует Мари. Смотри не нарушай порядок, заведенный моей костюмершей.
– Я очень постараюсь, – сказала Лола, взяв шуршащий реквизит, чтобы переложить на кресло. – Вперед в Руасси!
– Погоди, ты обещала, что мы никуда не полетим. No Africa, OK? [22]
– No Africa, как скажешь. Этот чемодан нам пригодится, потом поймешь, для чего.
Вместе с Зигмундом они вышли из “Калипсо”, ускользнув от бдительного ока портье Энрике. Чемодан не влез в багажник “твинго”, пришлось положить его на заднее сиденье, потеснив далматинца. Чтобы его утешить, Ингрид включила радио и была рада, когда попала на композицию I Feel LoveДонны Саммер. Лола запротестовала, ей не нравились песни, где слова без конца повторяются. Американка возразила, что лучшие моменты жизни заслуживают того, чтобы говорить о них без конца.
Ooohh
It’s so good, it’s so good
It’s so good, it’s so good
It’s so good
Ooohh…
Они доехали до аэропорта Руасси-Шарль-де-Голль за полчаса. Вооружившись стальным терпением и полиэстеровым чемоданом, Лола вступила в разговор с недовольным молодым человеком из клиентской службы. Она сочинила смелую историю о багаже, забытом Исидой Рентой, и умудрилась, учитывая нараставшее раздражение юноши, раздобыть кое-какие сведения. Ловкий ход позволил прийти к неутешительным выводам: стюардесса находилась на борту самолета, давно вылетевшего в Камерун. Она вернется завтра рейсом Дуала – Париж, прибывающим в 6.10. Лола отнеслась к этому добродушно. И предложила Ингрид оплатить комнату в отеле: завтра они встанут на рассвете и будут готовы перехватить неуловимую девицу.
– А если они не пустят Зигмунда?
– Все предусмотрено, – сказала Лола, указывая на чемодан.
И пока Ингрид хмуро наблюдала за ней, Лола навела справки у служащего, который порекомендовал ей отель “Ибис” в трех километрах, до которого ходит автобус. Если сведения служащего верны, там принимают животных.
– Вот видишь, Ингрид, не стоило переживать.
– А если бы они не принимали собак, ты бы засунула бедного Зигмунда в чемодан?
– Конечно. У этого пса развито чувство долга. От десяти минут в чемодане еще никто не умер. И если детекторы дыма существуют, то для собак таких пока не придумали. Вот три неоспоримых аргумента. Ладно, идем спать, утром придется побегать.
Глава 19
Саша встал в пять утра и отправился в клуб тайского бокса. Там он встретил Рашида, своего друга, владельца ресторана, который тоже заскочил сюда, прежде чем ехать отовариваться в Ренжис. После нескольких раундов Саша почувствовал, что напряжение последних дней понемногу спадает. Пот катился с него градом, и он взял тайм-аут, откинувшись на канаты в углу ринга.
– У тебя проблемы на новой должности, Саша? Я не ошибаюсь?
– Ничего, освоюсь.
– Прости, но ты сам не свой последнее время. Что происходит?
– Карль, моя коллега, не может простить, что шеф назначил на этот пост меня, а не ее.
– Кажется, в вашей среде разлад в команде – это верный путь к катастрофе. Я прав?
– Да меня в общем-то другое волнует. К Карль я привык.
– А в чем тогда дело?
– В моем начальнике. Я не понимаю, почему он выбрал меня. У Карль тяжелый характер, но она профессионал. Полиция – серьезное учреждение. А в серьезном учреждении лестницы скорее прямые, чем винтовые.
– По логике, Марсу следовало бы дать тебе набраться опыта, прежде чем посылать на передовую. Это тебя гложет?
– Именно.
– Наверно, ты ему нравишься, дорогой…
Рашид дружески хлопнул его по плечу и вдруг застыл. Похоже, ему на глаза попалась какая-нибудь симпатичная новенькая. Саша повернулся и увидел Антонию в сопровождении Оноре, молчаливого гиганта в серой каскетке и ливрее. Неподходящий наряд для спортивного зала, пропахшего потом. Но супруга Грасьена была одета еще более неуместно. Комбинезон без рукавов из черной струящейся ткани с глубоким декольте. Гигант держал меховую куртку с красным кожаным воротником, готовый спасти хозяйку от малейшего сквозняка. В его громадных ручищах мех напоминал зверюшку, сбитую машиной на лесной дороге.
– Как поживаете, майор?
Все такой же удивительный серьезный голос, изящный жест руки, украшенной кольцами.
– А ты везде успеваешь, приятель, – сквозь зубы пробормотал Рашид.
Саша взял махровое полотенце и сошел с ринга, чтобы подойти к вошедшим. Антония без стеснения наблюдала, как он вытирает торс.
– Оноре выгуливает меня по ночам, когда не могу уснуть.
– Вам обоим не спится, это замечательно, – ответил Саша, глядя на великана.
Туманный взгляд на иссеченном рубцами лице. Память этого типа, вероятно, хранит немало интересного, подумал он, не отвечая на улыбку Антонии.
– Вы недовольны? Я отнимаю время вашего отдыха, такого редкого. Я понимаю. Вы, наверное, удивляетесь, как я вас нашла. Все просто, Фабер подсказал. Он часто бывает у мужа. У Ришара столько связей в самых высоких кругах. Вчера они говорили о вас. Фаберу известно о вас все.
– А вы подслушивали под дверью. Отлично.
– У Ришара нет от меня секретов. Фабер вас не любит. Считает опасным. Но вы хотели принять душ, не буду мешать. Жду вас на улице.
Она повернулась к гиганту, тот накрыл ее плечи меховой курткой, и оба вышли.
– Какая горячая и опасная цыпочка, – проговорил Рашид, снимая защитные щитки с ног. – Я так понимаю, наш сеанс на сегодня завершен?
– В субботу продолжим, я тебе позвоню.
– Хорошо.
По расслабленному телу текли струи горячей воды, Саша думал о спокойствии Антонии.
Совершенство. Роскошь, которую могут позволить себе те, кто обладает настоящей властью.
Саша вышел на улицу и увидел Оноре, прислонившегося спиной к “бентли” с темными стеклами. Шофер открыл дверцу, Саша сел в машину.
Ландыш, сирень и влажное дерево. Аромат заполнял все пространство, но сейчас Антония выглядела более хрупкой, томно вытянувшись на уютном сиденье из патинированной кожи. Она пила молоко, под ее головой лежала меховая куртка, скрученная валиком. Она поставила стакан на маленький столик и опустила длинные кисти рук на шелковые брюки комбинезона.
– Я много могла бы тебе рассказать, но придется найти другой способ, потому что я слишком устала, чтобы долго говорить. Я не соврала про свою бессонницу. Хочешь стакан молока или чего-нибудь еще?
– Нет, спасибо. А муж не сопровождает вас во время ночных прогулок?
– По сути, я ему скорее дочь, чем жена. Знаю, звучит странно.
– Раз вы так считаете…
– Это правда.
– К чему эти откровения про Фабера?
– Ты мужчина, с которым мне хочется поговорить. Я заметила у тебя шрамы. Бровь рассечена. И другие рубцы на теле. Мы с тобой похожи. Ты бы никогда не подумал, да?
– О чем вы говорите?
– Ты не хочешь говорить мне “ты”?
– Нет.
– Видишь, я же сказала, словами у меня не получится.
Улыбка исчезла с ее лица. Она выпрямилась, сбросила плечики комбинезона, обнажив роскошную грудь, которую Саша себе рисовал. Ему удалось сохранить невозмутимость.