Она нашла свою машину и поехала домой, где приняла несколько сильнейших таблеток снотворного и вырубилась.
Она никогда никому не рассказывала о пришельцах-деревенщинах.
Да и кто, чёрт возьми, ей поверит?
Ⓒ Chainsaw Sex Maniacs from Mars by Bryan Smith, 2019
Ⓒ Перевод: Alice-In-Wonderland
Нечто из лесa
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА:
Фрагмент жизни из давно минувших дней, перемежающийся ужасными существами.
Я расскажу вам о том, о чем я никогда никому не рассказывал. То, что произошло давным-давно. Каждое слово из этого, чистая правда.
Это произошло в центре Теннесси. Была теплая летняя ночь. Небо было чистым, и через наклонные балки крыши строящегося дома на нас сияла люминесцентная серебряная луна. Как это часто случалось, когда мы гуляли по окрестностям ночью, нам было особо нечем заняться. Дом все еще находился на начальной стадии строительства. Фундамент был заложен, а деревянный каркас поднят. Остальное - гипсокартон, изоляция, проводка и прочее - еще не были установлены. Это было идеальное место для банды молодых хулиганов, которым больше нечего делать, а лишь потусоваться и выпустить пар.
Маленький шарик внутри баллончика с краской, сжимаемого моей правой рукой, задрожал, когда я хорошенько встряхнул баллончик. Я направил сопло на фанерную доску передо мной и нажал кнопку клапана. Черная краска начала шипеть из сопла, когда я начал добавлять последние штрихи к своему последнему граффити.
Я нанес логотип Van Halen. Я уже идеально (по моей оценке, по крайней мере) визуализировал стилизованную часть "VH", с наклонной "H", расположенной напротив "V". Мне просто нужно было добавить маленькие крылатые линии. Их было по три с каждой стороны логотипа. Каждая нисходящая линия была немного короче предыдущей. Сделав это, я отступил, чтобы полюбоваться своей работой, и нашел ее достойной. Я был уверен, что Эдди Ван Хален был бы доволен.
Том Келлер подошел ко мне и прищурился. Он сделал глоток из банки "Budweiser" и вытер рот тыльной стороной ладони.
- Криво.
- Я сделал это специально. Художественный штрих. Так больше рок-н-ролла.
Том рыгнул.
- Это, черт возьми, не художественный штрих. Это криво, потому что ты пьян.
- Это артистично, потому что это немного необычно. Он символизирует рок-н-ролл. Бунт, отказ от конформизма и тому подобное. И, кстати, пошел на хуй. Твой логотип Оззи выглядит так, как будто это сделала умственно отсталая обезьяна.
Это было правдой. Том нарисовал спреем логотип Оззи на секции фанерного пола. На логотипе Оззи были четко очерченные буквы с небольшой горизонтальной линией посередине каждой из них. В том, как Том его передал, не было ничего точного. Буквы были волнистыми. Буква "О" больше походила на длинный овал. И предполагаемые горизонтальные линии на каждой букве были чертовски кривыми. Что говорит о лицемерии.
Том пожал плечами.
- Как бы то ни было, чувак. Я был артистичным, мятежным и чертовски похожим на тебя. И вообще я чертовски хочу ссать.
Он ушел в другую часть дома. Через мгновение я услышал, как сильная струя пивной мочи ударилась о другую фанерную стеновую панель.
В ту ночь нас было четверо. Другими парнями были Шейн Каннингем и Майк Харпер. Кстати, меня зовут Трент Бейтс. В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать. Майку было девятнадцать, и годом ранее он окончил среднюю школу. Впоследствии он учился в Мемфисском государственном университете (теперь почему-то именуемом Мемфисским университетом) в течение одного катастрофического семестра прошлой осенью. Остальные ребята еще учились в старшей школе.
Шейн и Майк жрали пиво и болтались в той части дома, которая однажды станет его кухней. Когда я вошел в комнату через арку, они спорили о Ван Халене. В частности, о том, был ли их новый альбом отстойным или лучшим. Альбом назывался "Diver Down" и вышел всего несколькими месяцами ранее. Мое личное мнение заключалось в том, что он был по крайней мере не отстойным. Он не был таким великолепным, как все их предыдущие альбомы, но все же это был Van Halen, что автоматически сделало его лучше, чем что-либо еще.
Шейн раздавил пустую банку из-под "Bud" и швырнул ее на пол, где она присоединилась к нескольким осушенным алюминиевым компаньонам.
- На альбоме четыре чертовски хороших песни. В остальном - это куча обложек и дерьма. Там слишком попсовое и дурацкое звучание. Куда девалась оригинальность? А что случилось с этой долбаной жестью?
Майк рыгнул.
- Я ставлю десятку.
Шейн нахмурился.
- В лучшем случае пятерка.
Он взглянул в мою сторону, когда я выудил банку "Bud" из истощающегося запаса в картонной коробке на полу. Это былa большая штука, вмещавшая двадцать четыре банки. В ней оставалось, может быть, четыре или пять банок. Другая, уже пустая коробкa былa разорванa в клочья и рассыпанa по полу. Справедливо сказать, что мы все были где-то в непосредственной близости от полного обрыва.
- Что скажешь, Трент? Десять или пять?
Я оторвал язычок с теплой банки и отбросил его в сторону. У меня было задумчивое выражение на лице, когда я сделал большой глоток из банки и сделал вид, что обдумываю этот вопрос.
- Больше похоже на четверку. Может, даже на тройку.
Я отрыгнул.
Майк показал мне средний палец.
- Да пошли вы, ребята. Проверьте свои уши. И почему каждый альбом Van Halen должен звучать одинаково? И что, если "Diver Down" не супертяжелый? Все ли альбомы Beatles звучали одинаково? Я думаю, это хорошо, что они пробуют что-то другое, например, маленькие синтезаторные штучки.
Шейн вытащил из коробки банку "Bud". Когда он это сделал, я сделал еще один большой глоток из своей недавно открытой банки. Я вспоминаю, как хотел быстро осушить его и получить еще одну банку для себя, прежде чем другие ребята успеют прикончить остальные. Тогда я не знал этого, но это было предвестником того, что произойдет в более позднее, это необходимость всегда быть уверенным, что у меня под рукой более чем достаточно выпивки, чтобы утолить мою чудовищную жажду.
Шейн открыл банку и принялся глотать. Тогда мы никогда не пили пиво для наслаждения. Пиво не для смакования. Оно было для того, чтобы напиться. Полностью уничтожится, чувак.
- Синтезаторы для придурковатых групп.
Первым ответом Майка на это был еще один поднятый средний палец.
- Van Halen - не тупица, ты гребаный предатель. Тебе следует быть более непредубежденным.
Шейн рассмеялся.
- Я не предатель. Я по-прежнему люблю Van Halen и ожидаю, что Дэйв и мальчики разорвут его, когда мы увидим их на следующей неделе, но синтезаторы - это для новичков. С этим не может быть споров.
Том зашагал на кухню, выругавшись и ударившись плечом о балку арки.
- Вы, ебаные алкоголики, еще не выпили все пиво, не так ли?
Майк усмехнулся.
- Кого ты называешь алкоголиком, ты чертов жирдяй?
Я собирался вмешаться с чем-то, несомненно, остроумным, когда мы услышали звук медленно движущейся машины на улице возле дома. Дом, в котором мы были той ночью, был одним из нескольких строившихся в то время в Уикли-Хиллз. Уикли-Хиллз - так назывался наш район, просто чтобы еще раз разъяснить вам ситуацию. Это было на углу петли, опоясывающей вершину очень крутого холма. Не так далеко были и другие, уже заселенные дома. Я предполагаю, что один из порядочных взрослых домовладельцев каким-то образом узнал о наших гнусных действиях и вызвал полицию.
Мы все замолчали, когда услышали, как машина остановилась снаружи, и были так тихи, насколько это было возможно, запрятавшись глубже в тени позади дома в надежде, что темнота скроет нас от глаз. На тот момент мы еще не знали, что это полиция. Уличные фонари отсутствовали, и мы могли лишь смутно различать очертания машины с нашей точки зрения. Ситуация изменилась, когда прожектор, установленный на борту автомобиля, вспыхнул и осветил интерьер дома, словно декорации для фильма. Усиленный голос пронзил нас. Сами слова не имели значения. Посреди нашего испуга они были неразборчивы. Важен был тон. Это был авторитарный злобный голос. Мы услышали, как открылись двери машины. Кто-то выходил, может быть, несколько человек.
Они шли за нами.
Кто-то из нас - это мог быть я или кто-то из моих друзей, честно не помню, - крикнул:
- Бежим!
Мы бросили пиво и наши баллончики с краской, выпрыгнув из задней части. Я споткнулся и упал, ударившись о каменистую, усыпанную мусором землю. Это произойдет не в последний раз, когда я потеряю равновесие в следующие несколько минут. Позади нас раздавались крики, звучащие голоса приближались с каждой секундой, лучи фонариков колыхались в ночи. Территория, которая когда-нибудь станет задним двором, граничила с линией деревьев, это начало той большой лесной полосы, которая стояла между вершиной холма и той частью квартала, где находился дом моих родителей. Мой затуманенный алкоголем мозг был напуган от перспективы ареста. Попасться было бы достаточно плохо, но столкнуться с моими родителями позже - было бы еще хуже. Вполне возможно, что эта мысль так быстро заставила меня оторваться от земли и снова заставить меня двигаться.
Мои друзья уже скрылись, поглощенные темным лесом. Я побежал и ринулся за ними через деревья, не обращая внимания на крики позади меня. Копы кричали, чтобы я остановился. К настоящему времени я мог сказать, что их было как минимум двое. Оглядываясь назад, я думаю, что во многом возрастающее волнение в их голосах было вызвано почти мгновенным осознанием того, что они не смогут меня догнать. Хотя я не был спортсменом, я был молод и в хорошей форме, и действительно мог быстро двигаться, когда у меня была мотивация, которая, безусловно, была в этом случае. Крутой спуск тоже помог мне набрать скорость.
Я знал, что держусь на некотором расстоянии от копов, но побег отнюдь не был само собой разумеющимся. Мои преследователи, казалось, были полны решимости, по крайней мере вначале, преследовать меня глубже в лес. Их проклятия и громкие шаги толкали меня вперед, заставляли стремиться еще быстрее. Моим величайшим противником в тот момент была глубокая тьма леса. Я ни черта не видел. Я продолжал врезаться в деревья и отскакивать от них. Низко свисающие ветки хлопали мне по лицу. Еще как минимум два раза я споткнулся и упал. Каждый раз я подпрыгивал и продолжал двигаться. Боль была каждый раз, когда я падал, но один раз она была особенно сильной. Я ударился о землю, об что-то твердое - по-моему, камень - и когда я снова встал, я почувствовал влажность и прохладный воздух на голой коже. Этот камень, или что бы там ни было, разорвал мои джинсы и открыл большую рану в моей плоти. Эта влажность была кровью, стекающей по моей ноге, но я не осознавал этого до следующего дня, в основном благодаря тому, что должно было произойти.