Вздохнув и приготовившись к сильной агонии, Дэн снова набрал запасы истощающейся силы и повернулся на свою здоровую сторону. Он хотел поставить свою целую руку на землю, чтобы подняться. Тодзё всё ещё царапался и лаял у задней двери. Надежда снова вспыхнула в нём, когда он начал думать, что у него может быть реальный шанс победить.
Эта надежда умерла, когда на него упал незнакомец, повалил его на землю и прижал своим телом. Стоны, издаваемые изо рта человека, были громче, чем когда-либо, когда его челюсть широко раскрылась и опустилась к нему. Это зловонное дыхание было похоже на прямой выброс прогорклого воздуха из самой грязной канализации на земле. Зубы человека были на нём, кусая и разрывая его плоть. Дэн захрипел, почувствовав струйку тёплой крови из дыры в своём горле.
Последнее, что он увидел перед смертью, был незнакомец, жевавший его плоть.
Он ел его.
Дэн уже давно привык думать о том, как он может однажды умереть. Это было естественным делом для старика. Но он никогда не предполагал ничего подобного.
Вот, блять!
Мир угас, и последнее, что он услышал, был Тодзё, всё ещё лающий как сумасшедший.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Трэвис Кинкейд никогда не бегал так тяжело в своей жизни. Бег никогда не был занятием, которым он занимался добровольно, и последний раз он бегал несколько лет назад в средней школе. В то время ему часто приходилось бегать по дорожке на занятиях физической культурой. Хотя ему это и не нравилось, ему повезло, в отличие от многих других детей, которые не были атлетически сложены. Он был наделён хорошими генами, которые делали его стройным и поджарым, независимо от того, сколько он съедал вредного. И он ел много нездоровой пищи. Занятия физической культурой часто были мучением для детей с избыточным весом, но не для него. Он мог легко пробегать по дорожке много раз, когда это было нужно. Его учителя часто говорили ему, что он должен попробовать себя в соревнованиях по командному бегу, совет, который он всегда игнорировал. Для Трэвиса вопрос был не в том, способен ли он физически это сделать.
Он сделал бы.
Он просто не хотел этого делать и не позволил бы, чтобы его заставляли что-либо делать против его воли. С самого начала своей жизни он был противником и антиавторитарным по своей природе. По этой причине он обнаружил, что относится к контркультуре, о которой раньше читал. Он естественно тяготел к участию в группах активистов после поступления в колледж. Его интерес к протестным вещам в конце концов несколько снизился, но он, тем не менее, погрузился в культуру каннабиса и позже стал гастролировать с разными неформальными группам. Политика всё ещё говорила в нём, но оказалось, что его бóльший интерес заключался в том, чтобы подняться повыше в жизни и оставаться там так долго, насколько это было возможно. Он стал частью тесной группы друзей, которые, по сути, жили в дороге, зарабатывали деньги, продавая наркотики, и подрабатывали здесь и там. Для него это был неплохой образ жизни. Ему приходилось проводить всё время с людьми, которые ему искренне нравились, и он ни от кого не был зависим, особенно от авторитетных личностей.
Теперь все его друзья были мертвы, и впервые за многие годы его заставили бежать, только на этот раз от этого зависело само его выживание. Он бежал быстро почти без перерыва в течение, по крайней мере, часа. Ужасность всей ситуации только начинала доходить до него. Он чувствовал, что может продолжать бежать ещё некоторое время, но не постоянно. Его выносливость была ограничена. Однако, если он хотел жить, ему пришлось бы делать это как можно дольше.
Толпа хищных мертвецов всё ещё преследовала его по пятам. В основном он сосредоточился на дальнейших действиях, на глубоком дыхании и заставлении своих мышц работать с максимальной нагрузкой, но время от времени он оглядывался через плечо, чтобы оценить серьёзность угрозы, стоящей за ним. По крайней мере, он должен был помешать им завоевать позиции, но он продолжал надеяться, что в конце концов начнёт устанавливать реальное расстояние между ними. Пока что последнего не произошло, но он успешно поддерживал статус-кво.
Сельская дорога была обставлена с обеих сторон припаркованными машинами гостей и участников фестиваля. Он пробежал мимо старого автобуса "Volkswagen", в котором он и его друзья проехали по стране несколько миль, чтобы приехать сюда. Ключи от машины были в его кармане, но он даже не пытался отогнать его. Мёртвые облепили бы его и поглотили, если бы он замедлился, чтобы попытаться уехать на автобусе. Они были такими быстрыми и безжалостными. Он мгновенно превратился бы в груду разорванного, кровавого мяса, если бы остановился даже на несколько секунд.
Беспомощный стон слетел с его губ, когда этот основной факт впервые занял центральное место в его сознании. Он был способен держать эту ужасающую реальность глубоко внутри, оставаясь сосредоточенным на физическом акте бега, но вскоре от этого уже никуда было не деться. Его лёгкие и мышцы начнут предавать его. Он замедлится, может споткнуться и упасть.
И тогда всё будет кончено.
Он сжал губы, когда слёзы потекли из уголков его глаз. Может быть, он должен просто сдаться и позволить этому случиться? Покончить с этим, а не продолжать терпеть это мучительное созерцание неизбежного. Он всё ещё хотел жить больше всего на свете, но безвыходность ситуации была очевидна. Конец его времени на земле должен был произойти на этом участке пыльной дороги, независимо от того, чего он хотел. Дальше не было никакого решения. Не было выхода.
Не было возможности спастись.
Замедление его бега первоначально происходило почти на бессознательном уровне. Он всё ещё бежал в хорошем темпе, но уже не на полном ходу. Его мышцы расслаблялись. Теперь он дышал легче, так как его лёгкие не напрягались так сильно. Пот стекал по его лицу и попадал в глаза. Он вытер его и снова подумал о своих погибших друзьях. Кейтлин и Сьерра. Опи и Сейдж. Они хорошо провели так много времени вместе во время своих путешествий. Они были ближе ему, чем кто-либо из его семьи. Во многих отношениях они стали его настоящей семьёй, единственной, которая действительно имела для него значение, той, которая любила его и принимала таким, каким он был на самом деле, а не заставляла его жить нормальной, конформистской жизнью.
Он медленно наблюдал, как Кейтлин, Опи и Сейдж сначала заболевали, а затем становились всё хуже и хуже. Он и Сьерра были единственными в своей группе, кто не пробовал новый наркотик, появившийся в тот первый день. Они тщетно пытались помочь своим друзьям, но ничего не получалось. Их друзьям становилось всё хуже и хуже, и они, наконец, поддались разрушительному воздействию препарата. Только когда стало ясно, что это безнадежно, они решили, что пришло время бежать с территории фестиваля без своих больных друзей.
Трэвис взял Сьерру за руку и изо всех сил пытался увести их обратно в направлении автобуса Volkswagen, который был припаркован на главной дороге, ведущей к территории фестиваля. К тому времени некоторые из мёртвых уже поднимались и нападали на живых. Многие из живых блуждали в слепой панике, не в состоянии понять, что происходит, или знать, что с этим делать. Пробираться сквозь толпы живых и нежити было опасно до крайности. Трэвис упорно старался увернуться от воскресших мертвецов и отбиться от них в случае необходимости. В промежутке между тем, чтобы оттолкнуть мутировавших существ с их пути, он наблюдал, как мёртвые люди рвут плоть живых и разрывают их тела. Он видел лужи крови и груды свежих органов, лежащие на солнце, казалось бы, везде, куда бы он ни посмотрел.
Их продвижение было невыносимо медленным. Сьерра была с босыми ногами и в длинном, вычурном платье, которое мешало ей двигаться быстро и эффективно. Самодельное платье было сшито по образцу, который обычно носили женщины, жившие на американской границе в девятнадцатом веке. Помимо нескольких удобных футболок, Сьерра перешила почти всю свою одежду. Пальцы голодных мертвецов зацепились за ткань и порвали её на части, обнажив уязвимую плоть. Ногти царапали её кожу и вызывали потоки крови. Всё это время Трэвис продолжал вытягивать её из досягаемости мёртвых как раз вовремя, чтобы предотвратить катастрофу. В течение короткого времени он мог позволить себе заблуждение, что они вместе доберутся до дороги в целости и сохранности.
Так продолжалось до тех пор, пока мертвецы не перешли в режим ускорения. Они мгновенно превратились из дурацких и неуклюжих в быстрых и смертоносных, как будто в их воспалённых мозгах щёлкнул выключатель. Большие группы мертвецов роились над теми, кто сражался и выжил до этого момента, и растерзали большинство из них в течение нескольких минут. Они окружили Трэвиса и Сьерру со всех сторон, и он был вынужден ослабить свою хватку на её руке, не принимая сознательного решения сделать это. Он отчаянно отбивался от нескольких нападающих достаточно долго, чтобы увидеть, как другие разрывают переднюю часть самодельного платья его подруги, широко распахивают его, а затем вскрывают её живот. Она кричала, когда длинные петли кишечника вываливались на землю. Мёртвые люди пировали её телом в течение нескольких секунд. Затем они бросили её на земле, и всё было кончено.
Именно тогда Трэвис побежал.
С тех пор он преодолел километры земли, но этого было недостаточно. Как и все его друзья, он не смог бы опередить смерть.
Теперь его темп продолжал замедляться, и вскоре он опустился на ленивую пробежку, которая была всего лишь быстрой прогулкой. Всего через несколько секунд он уже шёл, истощение охватило его, и он твёрдо перешёл в режим ходьбы. Он остановился посреди дороги и устало вздохнул. Ещё мгновение он стоял там, осматриваясь вокруг. Некоторое время назад он покинул открытые сельхозугодья и теперь находился на извилистом участке сельской дороги, окружённом высокими деревьями с каждой стороны. Нормальный мир всё ещё был где-то там, в нескольких милях от следующего поворота на дороге, но он никогда не увидит его снова. И возможно это было хорошо. Хотел ли он увидеть его снова, уже без своих друзей?