Одним словом, все как у людей.
С тех пор прошло, как уже было сказано, десять лет. Вот уж не думал Гриша, что за столь значительный отрезок времени с ним не произойдет ничего. То есть ровным счетом. Все было почти так же, как и тогда, когда они приехали в Америку. Ну разве что из совсем уж бандитского, населенного одними пуэрториканцами «Вашингтон хайте» перебрался сначала в Бронкс, а потом в чуть более приличный Бруклин, сменил третий подержанный «каприс-классик» и постарел. В остальном никаких изменений. Он все так же работал без выходных и отпусков. Все так же еле сводил концы с концами. Хотя нет, появились еще два маленьких Резника. Две дополнительные статьи расхода.
Одно утешение — когда по телевизору показывали, какой кошмар творится в Москве и вообще в России, они с женой обменивались многозначительными взглядами. Дескать, все-таки мы были правы. Хотя эта уверенность то и дело ослабевала — например, когда Гриша приносил домой совсем уж мало денег.
К полудню Гриша только и подвез седую старушенцию, которая спешила на заседание общества защиты тушканчиков и полевок. Старая карга расплатилась точно по счетчику, забыв о положенных таксисту чаевых. Гриша со злости так рванул, что чуть было не задел стоящий впереди «линкольн». На свое счастье, а то бы не расплатиться вовек...
Время стремительно уходило. В час должно было начаться «мертвое время», когда лучше всего припарковаться где-нибудь в тихом дворике и поспать в машине, наподобие Штирлица. Все равно ни одного клиента не поймаешь.
Гриша уныло вертел баранку. Люди на тротуарах куда-то спешили, заходили в магазины, болтали друг с другом, курили... И никому почему-то пе нужно было такси. Правда, несколько раз рядом раздавался свист (так в Америке подзывают такси), но каждый раз какой-нибудь бойкий конкурент успевал перехватить клиента. Невезуха, одним словом.
В голове у Гриши Резника текли однообразные мысли. Они по большей части представляли из себя столбец текущих расходов. Пунктов становилось все больше и больше, но заключительное «итого» все никак не хотело появляться. А суммы становились все более астрономическими.
Да еще этот карбюратор. Давно надо бы заехать в сервис. А то встанет машина посреди дороги, как уже раз было...
Гриша и не заметил, как оказался на дороге, ведущей прямо к аэропорту. Именно она, эта дорога, была одним из первых впечатлений семьи Резников на американской земле. Гриша вспомнил, как разглядывал тогда непривычные рекламные щиты, удивлялся обилию маленьких и очень чистых (не чета нашему общепиту!) кафе, ровному бетону дорожного покрытия... Эх, давно это было.
Аэропорт был зоной, куда Гриша, по идее, соваться не должен был. Там заправляли в основном пуэрториканские шоферы. Если бы кто-нибудь засек там Гришу, который никоим образом не был похож на пуэрториканца, ему пришлось бы несладко.
Но дорога была прямая, солнышко весело светило, и верить во что-то плохое не хотелось. Гришина рука сама потянулась к рычагу.
«Ну ладно, — решил он, — заскочу, возьму кого-нибудь и тихо слиняю. Никто и не заметит».
Грише повезло. Едва он подкатил к большим стеклянным дверям аэропорта, как оттуда вышел человек в темно-сером плаще с «дипломатом» и дорожной сумкой на плече. Как делают, наверное, все пассажиры во всем мире, выйдя из здания аэропорта, он начал озираться по сторонам. Вот именно в это время они и становятся добычей таксистов.
Гриша небрежно и резко притормозил прямо возле него, открыл переднюю дверь машины и криво, по-клинтоновски, улыбнулся:
—Такси!
Человек даже и раздумывать не стал. Он, видимо, на Гришино счастье, торопился. Бухнулся на многострадальный кожзаменитель кресла Гришиной машины. Потом, немного помедлив, как будто подыскивая слова (так оно и было на самом деле), произнес:
Это... В отель. Гуд отель.
Гриша, конечно же, сразу определил соотечественника. Незнание элементарных английских фраз и желание непременно попасть в «гуд отель» выдавало прибывшего с исторической родины. Ну что ж, «гуд» так «гуд»!
Однако терять время было нельзя. Гриша уже заметил несколько хмурых взглядов из-за лобовых стекол такси. Смуглые латины готовы были испепелить чужака. Он искусно вырулил между стоящими тут и там машинами конкурентов и быстро выехал на дорогу в город. И только тогда спросил по-русски:
Тебе какой отель-то?
Вообще-то Грише не раз приходитесь бывать в таких ситуациях. В последнее время в Америку увеличилось количество приезжающих из России. Многие бывали здесь впервые. И конечно, приятно удивлялись своему везению — еще бы, сразу наткнуться на своего, родного таксиста. Иногда это даже означало для Гриши дополнительный гонорар — поначалу за границей наш человек так же щедр, как и на родине. Конечно, пока не разберется, что тут к чему...
Но ни разу Гриша не видел, чтобы человек так отреагировал на родную речь. Пассажир вздрогнул, пыпучил глаза и втянул голову в плечи. Потом медленно повернул голову в сторону Гриши. Он явно сильно напугался.
Да не бойся, — Гриша был удивлен такой реакции, — свой я. Из Москвы.
Незнакомец быстро взял себя в руки.
A-а, эмигрант... Я и не боюсь, — он даже попытался улыбнуться, что получилось плохо, — с чего это ты взял?
Гриша пожал плечами. Меньше всего ему хотелось вмешиваться в чужие дела. Потом хлопот не оберешься.
Так, показалось... — нейтрально сказал он, — значит, куда едем?
В какой-нибудь приличный отель. Ну там «Хилтон», например.
На мизинце пассажира красовался перстень с крупным рубином, который так и сверкал на солнце. Вообще, весь облик его — одежда, обувь, хороший цвет лица — выдавали человека обеспеченного. А между тем на вид ему было не больше тридцати. Смуглый, черноволосый, но не кавказец. Одет очень прилично, но без излишнего роскошества. Скорее всего, коммерсант средней руки. Крупные заказывают «роллс-ройсы» прямо к трапу самолета.
«Новый русский», — определил Гриша. И мысленно поздравил себя с удачей.
Ехали молча. Клиент попался какой-то неразговорчивый. На все Гришины вопросы типа «Ну как там Москва, стоит?» или «Как здоровье Ельцина?» тот отвечал неопределенными междометиями и кивками. В конце концов Гриша, несмотря на свою обычную разговорчивость, замолк. И в голове снова стали выстраиваться длинные неутешительные колонки цифр, никак не желающие, чтобы под ними подвели итоговую черту.
Неожиданно его отвлек голос пассажира:
Сверни-ка куда-нибудь в переулок.
Вот чего Гриша не любил, так это когда ему указывали маршрут. Нью-Йорк он знал хорошо (так, по крайней мере, он сам считал) и поэтому очень раздражался, когда клиенты пытались советовать ему, как именно ехать в тот или иной район.
Поэтому Гриша, саркастически ухмыльнувшись, начал:
Во-первых, старик, в Нью-Йорке никаких переулков нет. Здесь одни стриты и авеню. А во-вторых, тебе же в «Хилтон»? Так я туда и е...
Сверни куда-нибудь!
Взгляд у него был странный. И все в одну точку. Гриша проследил, куда смотрит пассажир, и понял, что это всего-навсего зеркало заднего вида.
А что так?..
Сворачивай, говорю! — Он почти крикнул. И что самое неприятное — потянулся к рулю.
Только тогда Гриша решил от греха подальше все-таки свернуть. А потом уже выяснять.
Он перестроился поближе к тротуару и взял руль вправо. Машина нырнула в узкую улочку. Пассажир, не отрывая глаз, смотрел в зеркало.
И только тут Гриша понял, что к чему. Шикарный темно-вишневый «кадиллак», который он краем глаза заприметил еще в аэропорту, свернул вслед за ними. Гриша повернул еще раз направо, потом налево. «Кадиллак» продолжал маячить в зеркале.
«Ну вот, вляпался... — тоскливо подумал Гриша, — бандит какой-то попался».
Перед глазами встали телевизионные кадры убитых на московских улицах, в московских подъездах, в московских квартирах, которые по телевизору, наверное, были еще ужаснее, чем наяву. Они перемешивались со сценами из американских гангстерских фильмов, которые радовали ничуть не больше.
Гриша Резник отнюдь не был смельчаком. И хотя часто клиента выбирать не приходилось, подозрительных типов он старался избегать. Но незнакомец не был подозрителен. Тем не менее за ним явно гнались. А погонь без причины не бывает.
Нет, братишка, — начал Гриша, переставляя ногу на тормоз, — я в такие игры не иг...
«Бандит» тем временем, видимо предположив ход мыслей Гриши, полез во внутренний карман и достал бумажник.
Триста долларов, — зашелестел он новенькими бумажками, — если оторвешься от них.
Триста долларов — это было неплохо. Конечно, если из-за этих сраных денег не придется получить пулю в лоб. Или в затылок. Что по большому счету не имеет абсолютно никакого значения.
Раздумывать было некогда, и Гриша решился. Очень уж ему хотелось сократить колонки цифр в своей голове. Выжал педаль акселератора, и стрелка на спидометре резко скакнула вправо, к отметке «60». Разумеется, миль в час.
Машин на боковых улицах было немного, так что расстояние между ними и «кадиллаком» сразу увеличилось. Вскоре он скрылся за поворотом. Гриша было вздохнул с облегчением, но тот вскоре снова замаячил в просвете между домами.
Незнакомец положил сотенные бумажки в лоток между сиденьями, рядом со смятой пачкой «Лаки страйк».
Давай, братишка... — только и сказал он.
Гриша хмыкнул:
Как в кино.
Он свернул еще раз и, окончательно убедившись, что «кадиллак» не отстает, дал по газам. Гриша знал, что делать. Недаром же он уже десять лет был нью-йоркским таксистом. Правда, в такой ситуации ему бывать еще не приходилось. Ну ничего, опыт лишним не бывает.
За окнами «каприса» потянулись мрачные кирпичные дома сороковых улиц с черными зигзагами пожарных лестниц прямо на фасадах. Впереди был перекресток. На светофоре — зеленый. Когда Гриша почти приблизился к перекрестку, уже засветился другой свет — желтый. Гриша притормозил, потом осторожно свернул на тротуар, вырулил, стараясь не задеть лоток с хот-догами, аккуратно объехал стоящие на перекрестке машины и влился в поток, двигавшийся по перпендикулярной улице.