правильным. Оно вызывало радость и мирный покой. Каждый раз, пролетая над просторами благолепия, я говорил себе: Мне нужно проникнуться этой атмосферой. Увидеть больше мест. Познать милость Всевышнего. Возможно, здесь я обрету свое счастье. Возможно.
Тем не менее всему наступает конец — даже беспредельным Полям славы. Постепенно перед вами появляется возвышенность, на которой уже различимы сияющие стены Небесного города. Для многих людей это апогей вознесения, но я чувствовал лишь небольшую дрожь волнения. Меня никогда не тянуло к Небесам. Каждый раз, прилетая туда по вызову верховных ангелов (даже в тех редких случаях, когда мне объявляли благодарности), я ощущал необъяснимую тревогу — как будто архангелы могли подвергнуть меня наказанию за незаконные действия.
Неужели им доложили о моей любовной связи с Казимирой? Интересно, кто? Вскоре мне предстояло это узнать.
— Так для чего вы взяли меня с собой? — спросил Клэренс. — Это как-то связано с Сэмом?
Мы пролетели через огромные врата и влились в шумный поток ангельских существ, наводнявших улицы. Кстати, брусчатка на улицах Небесного города не золотая, а только выглядит такой. К ней приятно прикасаться; она на ощупь напоминает твердую почву, но золота в ней очень мало — совсем чуть-чуть, для красоты.
— Почему ты так подумал?
Стажер пожал плечами. Заразная радость Небес уже подействовала на него, поэтому он вел себя немного рассеянно. Я тоже чувствовал расслабленность и, как мог, удерживал свою целенаправленность. Возносясь на Небеса, я, словно пьяница, взявшийся за сложную задачу, сопротивлялся опьяняющему счастью. Нужно было фокусировать внимание — фокусировать и фокусировать — и тогда появлялась необходимая отрешенность. Любой отвлекающий фактор мог сбить концентрацию. Например, я прошел под цветущим деревом, сиявшим изнутри восхитительным светом, и мне пришлось начинать все с начала.
— Почему? — переспросил Клэренс. — Я не знаю. Наверное, потому что Сэм сейчас в госпитале. Он получил ранение, помогая вам в сражении с галлу. И, кроме прочего, Сэм мой наставник.
— Неплохая догадка. Но на самом деле причина другая. Я взял тебя с собой, потому что ты работал в Залах записей.
Впервые с тех пор, как мы вошли в Город, его радостное настроение испортилось. Он нахмурился, словно я напомнил ему о бывшей и очень неприятной подруге. Хотя какие подруги могли быть у этого парня?
— Вот как? — сказал он. — Но я уволился оттуда.
— Совсем недавно. Прошло лишь несколько недель по земному времени. Плюс срок на тренировочных курсах, прежде чем тебя направили на землю. Судя по тому, как ты мало знаешь, они были очень краткими.
Клэренс покраснел. Я раньше не видел, чтобы кто-то из ангелов краснел на Небесах. Это было очаровательно — в патетическом смысле слова.
— Я действительно так плох?
— Знаешь, почему природа делает младенцев такими беспомощными? Чтобы нам не хотелось поедать их заживо. Даже рогатое чудище галлу, возможно, просто приподняло бы тебя, взъерошило волосы и подергало за носик.
Он выглядел таким обиженным, что мне стало стыдно. Я решил приободрить его.
— Однако здесь ты можешь оказать мне помощь. Давай пойдем в Залы записей, и я скажу тебе, что нужно сделать.
Мы пересекли площадь Сострадания и вышли к Вечному пути с его бесчисленными белыми колоннами. Мимо нас проходили толпы ангелов. Некоторые существа из высшего сословия притворялись, что не замечают нас. Для них мы мало чем отличались от «примитивных земных дикарей». Я подозревал, что они вообще никогда не были смертными. Раз за разом новая сияющая фигура с золотыми крыльями напоминала мне, что один из важных жителей Небесного города мог оказаться предателем. Чтобы отвлечь себя от этих неприятных мыслей, я указывал Клэренсу на различные эзотерические места.
— Видишь ту башню? Это Панепистимион. Там ангелов учат работать с владениями второй Сферы. Я не очень понимаю, о чем идет речь, но вроде бы они имеют дело с механизмами вселенной.
— И теперь представьте, каково мне с Сэмом, — внезапно сказал стажер. — Он никогда ни о чем не рассказывает. Не то что вы, Бобби.
Я немного рассердился.
— У Сэма свой собственный метод обучения. Ты зря недооцениваешь его.
— Я ценю наставника, но иногда мне хотелось бы, чтобы он… Чтобы он не держал меня на расстоянии вытянутой руки. Половина из моих вопросов остается без ответов. Иногда бывает даже хуже: «Заткнись! Я не собираюсь болтать с тобой о всякой ерунде!» Вы не могли бы попросить его уделять больше времени техническим объяснениям?
Я засмеялся. Но у меня не было желания потакать новичку.
— Послушай, если бы он отвечал хотя бы на половину твоих вопросов, ты заставлял бы его говорить по двадцать четыре часа в сутки. Он обучает тебя ремеслу, и делает это по-своему. Если ты станешь наполовину таким хорошим адвокатом, как Сэммариэль, мы будем гордиться тобой.
Клэренс бросил на меня недоверчивый взгляд. Он снова стал самим собой. Похоже, наш разговор помог ему стряхнуть с себя радость Небес.
— А посмотри, как он заступается за тебя! Как-то Элвис ляпнул что-то пренебрежительное о тебе — ничего плохого, просто неудачно пошутил. Так Сэм едва не дал ему затрещину.
Я с улыбкой похлопал парня по плечу.
— Да, Юный Элвис иногда бывает полным придурком. Не то, что мы с Сэмом. Но у нас за спиной долгий путь. Он рассказывал тебе?..
— Что вы оба служили в подразделении Ответного удара? Что вы были «арфистами»? Бойцами штурмового отряда?
— Да, мы с ним познакомились в «Арфе» — в одном из отрядов дивизиона «Лиры». Такое, парень, не забывается, и к таким боевым друзьям не поворачиваются спиной. Хочешь, расскажу тебе одну историю?
Мы вышли на широкую улицу, на которой находились Залы записей. Их сияющие здания поднимались выше облаков.
— Однажды в Испанском квартале нам предстояло выполнить миссию по зачистке церкви…
— По зачистке церкви?
— Да, нужно было сровнять ее с землей — взорвать до фундамента и очистить землю нитратом серебра. Эту церковь захватила банда «отрицателей», и она стала базой для их операций…
— Отрицателей?
— Парень, ты дашь мне рассказать историю? Отрицатели — это демоны, которые ведут бродячий образ жизни. Оппозиция по-прежнему управляет ими, но они заявляют, что вышли из-под контроля инфернальной знати и якобы действуют самостоятельно. Эти ублюдки буквально терроризировали Испанский квартал. Три случая одержимости среди детей в одном жилищном товариществе, волна самоубийств, небывалый рост пьяных драк, поножовщины и семейного насилия. Они сеяли страх и отчаяние, с каждым часом увеличивая число своих приверженцев.
Я печально вздохнул.
— В ту ночь Сэм вывел нас на место операции. Он возглавлял нашу группу. Мы ворвались в здание Сан-Хуан Сольдадо. Это было кровавое сражение, и я не хочу говорить о нем здесь. Так было бы неправильно. Зачищая церковь, мы, наконец, вломились в последнее помещение — в старую ризницу. Там располагалось убежище Жука-могильщика. Наверное, ты хочешь снова перебить меня? Или тебе известно, кто он такой?
Клэренс покачал головой.
— Это демон, который выглядит как человек. Он создает кучу тварей, похожих на насекомых. Обычно они напоминают жуков, из-за которых он получил свое прозвище. Мы блокировали ризницу, поэтому Жук-могильщик не мог улизнуть. Но он не собирался сдаваться. Его тело взорвалось на тысячи частей, и на меня набросился рой насекомых.
Я помолчал несколько секунд. Мне давно уже не доводилось рассказывать об этом, и воспоминание о мелких тварях заставило мои кишки сжаться в тугой узел.
— Я забыл сказать тебе одну вещь. Эти насекомые были ядовитыми. Каждый жук вонзал в меня маленькие челюсти, и боль была… неописуемой. Время будто останавливалось. Агония распространилась по всему телу. А я мог только кричать и молотить по себе руками, пока сердце еще выдерживало такие адские муки. И знаешь, что сделал Сэм, когда Жук-могильщик наслал на меня рой насекомых? Он обхватил меня руками и прижался ко мне, словно пьяный парень из гей-клуба. Половина жуков набросилась на него, и он, шатаясь, отошел, унося их с собой. Затем он велел парню с огнеметом направить струю огня на него.
— Что?
Еще немного, и Клэренса стошнило бы. У меня даже возник интересный вопрос: а кого-нибудь рвало на Небесах?
— Вы хотите сказать?..
— Ты же слышал меня. Он приказал бойцу направить на него струю из огнемета.
— Но как Сэм вынес такое? Я имею в виду, как уцелело его тело?
— Оно не уцелело. Тем не менее он показал мне пример. Когда парень направил на него струю огня, я тоже прыгнул в нее, словно под теплый душ.
Мой голос звучал бодро и весело, но все воспоминания вернулись, и я снова пережил этот бесконечный момент кричащей боли, который в некоторых смыслах — особенно бессонными ночами — не кончался никогда. Время иногда не движется вперед, что бы вам там ни говорили. Миг агонии равен вечности, и вот как долго эта память будет со мной. Ученые утверждают, что человек не вспоминает свою боль. Чушь собачья! Еще как вспоминает!
— Вы… Вы сгорели?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отбросить прочь ожившие образы.
— Да. Только так можно было остановить страдания и уничтожить чертовых жуков. Веришь или нет, но смерть пришла быстро. Пять-шесть плохих секунд, и все закончилось.
Клэренс осмотрелся по сторонам, как будто надеялся найти поблизости доводы, опровергающие мою историю.
— Тогда почему Сэм сразу не направил на вас струю огнемета? Зачем он принял такую ужасную смерть?
— Потому что он был нашим командиром. Мы не сталкивались прежде с подобными демонами, и он хотел показать нам превосходство Небес. Кроме того, Сэм не требовал от нас ничего такого, что сам не мог бы выполнить. Поверь мне, все бойцы отряды запомнили этот урок. Где бы наши парни сейчас ни находились, они не забудут о его самопожертвовании. Я тоже помню о нем, хотя очнулся в другом теле. Пару недель мы с Сэмом провели в палатах «Возрождения». Когда ты умираешь таким насильственным образом, тебе по