Шел смотрела ей в лицо.
– Что мне делать? – Констанция опустила взгляд. Хотела, чтобы Шел решила за нее.
– Не думай сейчас об этом, милая, – посоветовала Шел, обнимая Констанцию.
Сразу после половины третьего ночи зазвонил телефон. Констанция схватила трубку с аппарата на кухонной стене.
– Констанция? – Звонил Стив.
– Стив. С тобой все хорошо?
– Все нормально. Прости, что так долго не звонил.
– Что случилось?
– Кон, мне показали ее туфлю. На секунду я разгорячился. Думал, ее нашли. Но потом один из копов сказал жуткую гадость. Я не сдержался. Заехал ему. Думаю, он специально меня спровоцировал.
– Что? Ты где? – Стив ударил полицейского?
– Мне оформляют задержание. Послушай, ты должна связаться с нашим адвокатом.
– С каким адвокатом? – Констанция знала только одного адвоката – того, кто дал им подписать бумаги при оформлении покупки дома.
– Его телефон – в моей тумбочке у кровати.
Позже Констанция вспомнит, что Стив ничего не сказал про туфлю, про то, как она оказалась в его машине.
– Мне пора. Я люблю тебя. Скажи, пусть не прекращают поиски. И не забудь про адвоката. – В трубке слышались голоса других людей, переговаривавшихся где-то на заднем плане.
– Хорошо. Я тоже тебя люблю. – Ее слова заглушили гудки, раздавшиеся в телефоне.
Констанция надеялась, что Шел не слышала того, что она сказала мужу. Она повесила трубку.
– Так, я сейчас позвоню Питеру, предупрежу, что здесь заночую.
– Да я сама вполне управлюсь. – Констанция подняла глаза на подругу – та возвышалась над ней – и осознала, что сидит на кухонном полу.
– Мне не трудно. – Шел положила руку на плечо Констанции. – Я просто побуду рядом, пока ты будешь сама управляться.
– Мне нужно позвонить адвокату Стива.
Шел кивнула.
Констанция встала и прошла мимо Шел в спальню. Та за ней не последовала. Порывшись в тумбочке Стива, Констанция нашла номер адвоката, записанный на клочке бумаги. Она хотела позвонить с телефона, что стоял в спальне, но, сама не понимая зачем, пошла по коридору в комнату Эстер. Окно там было большое. Стив приобрел его с рук и установил сам, выбив прежнюю деревянную раму и расширив проем. На подоконнике лежали вещицы, которые насобирала Эстер: маленькие пластмассовые игрушки из киндер-сюрпризов, интересные палочки, две матерчатые миниатюрные игрушки из сувенирных наборов. Констанции доводилось читать книги о пропавших детях. В них комнату несчастного ребенка превращали в святилище. Но кровать Эстер стояла голой: полиция сняла с нее постельное белье и унесла с собой. Как Констанция и сказала следователям, постель Эстер не была заправлена. Дети Шел каждое утро застилали свои кровати, а Эстер ну никак было не заставить. «Мама, я же вечером опять лягу спать», – аргументировала она.
Босая, Констанция стояла на толстом ворсистом белом ковре в комнате дочери. И вдруг на нее накатила тошнота. От неожиданности она пошатнулась, а потом кинулась в туалет, где попыталась опорожнить желудок. Не получилось.
Казалось, они играют в прятки и наступил такой момент, когда говоришь: «Ладно, выходи». Но никто не показывается. Она по-прежнему одна.
В таком состоянии Констанция пребывала уже много часов.
В ванную заглянула Шел. Констанция все еще стояла на коленях перед унитазом. Шел помогла ей подняться, посоветовала немного полежать с закрытыми глазами.
– У меня есть с собой болеутоляющее, милая. Оно поможет.
Констанция не ответила.
– Я буду здесь, когда Эстер вернется, – заверила ее Шел. – Она увидит меня в гостиной. – Печальные нотки в голосе Шел заставили Констанцию внять ее совету.
Она последовала за подругой в свою комнату. Страх за дочь волнами вздымался в ней, как показания на кардиомониторе. Хотелось провалиться в бесчувственное забытье. После того как таблетка начала действовать, сознание немного утратило ясность, но чтобы заснуть… нет, это было немыслимо. Как там Стив? Констанцию удивляло, что, лежа в их кровати, она никак не могла представить то место, где он сейчас находился. Однако это ее пугало куда меньше, нежели отсутствие сведений о дочери. Стива задержали, но он был в безопасности. В воображении промелькнула туфля Эстер. Почему ее нашли в машине Стива? Откуда она там взялась?
Констанция схватила трубку беспроводного телефона и крикнула Шел, чтобы та принесла простыни и одеяло из бельевого шкафа. Потом, стоя в комнате дочери, она наблюдала, как Шел заправляет постель Эстер. Подруга укрыла ее одеялом, верхние края подоткнула ей под плечи. Лицо Шел белело в сиянии светившей в окно луны; на нем темным пятном выделялись губы. Маленькая комната пропиталась запахом Эстер. Теперь, когда Констанция лежала на узкой кровати дочери, отсутствие рядом Стива не казалось ей чем-то странным. Она свернулась калачиком и прижала к груди телефон, мысленно заставляя его зазвонить.
Должно быть, она провалилась в сон, и ей снилось, будто она что-то ищет. В этом сне была и Эстер. Она отдавала распоряжения, но Констанция не могла их расслышать, потому что указания доносились из какого-то места, которое ей не было видно. Она проснулась, но еще с минуту ее сознание затягивало густое безликое облако. Благословенно пустое и бесформенное. А потом она почувствовала за спиной стену и мгновенно вспомнила, где находится и что произошло. Было четыре часа утра. Констанция встала, взяла с холодильника большой фонарь, который Стив держал на виду на случай отключения электричества, вышла с ним на улицу и стала ходить вокруг дома, зовя дочь. Чтобы не занимать подъездную аллею, Шел припарковала свой автомобиль у живой изгороди на узкой дороге, которая пролегала вдоль дома. Чуткость и заботливость подруги потрясли Констанцию. Она теребила на себе одежду, со стыдом вспоминая, как накричала на Шел предыдущим утром.
Наступила суббота. Взошло солнце. Целая ночь миновала с тех пор, когда ее дочь видели в последний раз. Констанция подошла к входной двери и повернула ручку, проверяя, не заперт ли замок. Адвокату она уже позвонила, оставила ему сообщение. Эстер пропала. Эта мысль затмевала все.
Из гостиной появилась Шел. Она ночевала в той комнате, хотя кровать Констанции и Стива была свободна. «Естественно, она не пожелала спать там», – подумала Констанция.
Эстер заблудилась, но ее нашли добрые люди. Они позаботились о ней, но по какой-то – вполне объяснимой – причине не сумели позвонить ее родителям или связаться с полицией. Констанция цеплялась за надежду, а та ускользала, как планки знакомого забора, по которым ведешь рукой, пока они не кончатся. В животе тошнотворно ухало: так бывает, когда опускаешься на стул, а его из-под тебя уже убрали. Полиция подозревает Стива. Он что-то сделал с Эстер, а всем солгал, будто не видел дочь после того, как она ушла из школы. Констанции казалось, что все ее существо пропитано кислотой. Ее переполняли стыд, гнев, страх, нерастраченная энергия, скопившаяся в ней из-за ссоры с Шел. Она горько роптала на судьбу. Зачем они вообще приехали сюда, в город Стива? Из ее горла вырвался вопль. Она кричала и кричала, пока наконец-то ее не стошнило. Она едва успела подскочить к клумбе у крыльца. Все, о чем Констанция могла думать, опорожняя желудок – это туфля дочери.
Пошатываясь, она побрела назад в кухню. Не сразу сообразила, что сжимает в руке визитку, которую оставила ей следователь Майклс. Как начать разговор? Здравствуйте. Вы должны кое-что знать о моем муже.
Констанция поняла, что к этому разговору она не готова. Невзирая ни на что. Пока не готова. Решила, что позвонит позже. Тогда, возможно, она сумеет подобрать слова.
Она услышала за спиной Шел.
Женщины посмотрели друг на друга.
– Шел, прости, – произнесла Констанция. – Мне очень жаль, что это случилось с тобой.
И разрыдалась на груди у подруги. Шел обхватила ее длинными руками, заключила в свои широкие объятия. Констанция почувствовала, как ей на шею капают слезы подруги.
Позже в одном из журналов рядом со статьей, посвященной этому происшествию, – история пропажи Эстер получит широкую огласку; Констанцию попросят принять участие в телепередаче «60 минут», но она откажется, – будет помещена ее фотография, сделанная на той неделе, когда велись поиски. Констанция узнает фасад их дома, но не вспомнит, чтобы ее фотографировали. Подпись будет гласить: «Констанция Бьянки, мать пропавшей Эстер Бьянки, не могла вообразить ничего подобного». На той фотографии она выглядит толстой и измученной, стоит так, будто вросла в землю.
– Я не стану его выгораживать, – сказала Констанция обнимавшей ее Шел.
Щебет птиц за окном возвещал о наступлении нового дня.
Ронни
30 ноября 2001 года, пятница
Когда мама вернулась с поисковой операции, я уже была в постели. В постели моего двоюродного брата Рики, с клеенкой под простыней, чтобы матрас не испачкался, если ребенок описается. Во сколько это было, точно не скажу – электронные часы в комнате Рики остановились, – но к тому моменту Эстер считалась пропавшей, наверное, уже часов восемь. В чужой маленькой комнате меня все сильнее терзали опасения за судьбу подруги. Потея, я ворочалась с боку на бок, но никак не могла найти удобное положение. Прислушивалась к странным звукам, возникавшим от моих движений. Рядом на старом матрасе, разложенном на полу, спал Рики. Он метался и хныкал во сне. В комнате стоял слабый запах мочи.
Дверь приоткрылась. Полоска света. Мама.
– Мам, давай домой поедем? – попросила я хриплым голосом. – Мы и там можем поспать.
Она притворила дверь, сняла джинсы и забралась в постель, устраиваясь рядом со мной.
– Я очень устала, Ква-Ква, – прошептала она. – Поедем домой утром. – Она привлекла меня к себе.
– Эстер нашли?
– М-м-м.
Потом мама клялась, что не ответила «да». Но она не сказала «нет», это точно, потому что в тот момент я была уверена, что Эстер нашли.