В голосе Констанции слышалось отчаяние.
– К сожалению, пока никаких. Я просто звоню справиться, как у вас дела? Все хорошо?
– Да. Но…
Сара приготовилась к трудному разговору. Констанция наверняка хотела знать, что сказал на допросе Стивен, но это была тайна следствия, которую Сара не имела права разглашать. Она также предпочла бы не давать объяснения по поводу того, что заставило ее мужа наброситься на полицейского.
– Констанция, я понимаю, у вас, конечно, много вопросов, – начала Сара, – но сразу хочу предупредить: есть вещи, которые я не могу с вами обсуждать. Главное, что вы должны знать: мы пока еще не предъявили вашему мужу обвинение в связи с исчезновением вашей дочери…
– Вы можете приехать сюда? – перебила ее Констанция. – Ко мне домой? Я должна вам кое-что сообщить.
– Разумеется. Мы уже едем, – сказала Сара. Приподняв брови, она посмотрела на Смити. Тот уже перестраивал маршрут.
«Тойоту» Констанции Бьянки тщательно осмотрели и вернули хозяйке. Машина стояла на подъездной аллее, когда Сара и Смити затормозили у дома.
– Спасибо, что приехали, – поблагодарила Констанция.
Сара и Смити расположились в гостиной.
– Вы нас не затруднили, миссис Бьянки.
– Можно просто Констанция.
– Вы сказали, у вас есть что нам сообщить, – напомнила Сара.
– Да. – Констанция помолчала, будто подбирая нужные слова: – Вам необходимо поговорить о моем муже с Шелли Томпсон. О том, что он совершил.
Сара и Смити переглянулись.
– Вы можете объяснить, почему мы должны с ней поговорить? – мягко осведомилась Сара.
– Она только что уехала. – Констанция посмотрела на Сару. – Но, думаю, вам стоит знать.
– Что-то еще произошло в пятницу?
– Нет. Просто поговорите с ней, прошу вас.
– Вы предлагаете нам поехать к ней? – уточнил Смити.
– Вы, наверно, сочтете мое поведение глупым, но я просто не могла придумать, как заручиться ее согласием. Это ее тайна.
Тогда зачем Констанция попросила их приехать к ней?
– Констанция, вы сэкономите нам время, если расскажете все сами. – Сара глубоко сочувствовала несчастной женщине, но у них был большой список дел на день.
И Констанция решилась.
– В юности Стивен вместе с группой парней… изнасиловал Шелли. Во время вечеринки на ферме его дяди. Шелли тогда училась в выпускном классе.
Аккуратно расспрашивая Констанцию о подробностях того происшествия, Сара жестко контролировала свою жестикуляцию и мимику. Тем не менее она чувствовала, как ею овладевает возбуждение: они были близки к тому, чтобы загнать в угол подозреваемого.
Пользуясь картой, которой предусмотрительно снабдил их Мак, Сара указывала дорогу к дому Шелли Томпсон.
Они увидели длинное низкое строение, сооруженное из дешевых материалов, перед ним – широкий сухой палисадник. Полка перед входом была заставлена обувью разных размеров. Смити постучал в дверь.
На стук вышла высокая крупная женщина, которую Сара видела в кухне Бьянки. Ее рука мгновенно взметнулась ко рту.
– Что-то случилось?
– Нет, миссис Томпсон, новостей пока никаких. Но мы хотели бы еще раз поговорить с вами.
– Зовите меня Шелли. – Женщина шире распахнула дверь, жестом предлагая Саре и Смити войти в дом, где было сумрачно и, к счастью, прохладнее, чем на улице.
– Позвольте предложить вам чаю?
– Нет, спасибо, – ответила Сара за себя и напарника. Хотя подозревала, что Смити не отказался бы от чашки чаю.
Взгляд Сары упал на фотографию, на которой Шелли была запечатлена с каким-то мужчиной. Вероятно, это ее муж Питер, рассудила Сара. Из материалов дела она знала, что Питер приходился Эвелин родным братом, и фотография показывала разительное сходство между ними, хотя волосы у него были еще рыжее – огненно-оранжевые.
– Где находился ваш муж во второй половине того дня, когда пропала Эстер?
– Я же говорила: он был дома со старшими детьми, пока я ездила за Калебом.
– А сейчас он дома? – Сара не знала, станет ли история с изнасилованием новостью для Питера Томпсона. А ведь она собиралась справиться у Мака, что он выяснил в ходе опроса Питера, кольнула раздражающая мысль.
– Нет, на работе. Совершает рейс в Мельбурн. Чем я могу вам помочь?
Ходить вокруг да около смысла не было.
– По словам Констанции Бьянки, вы обладаете информацией, которая должна помочь следствию.
Женщина замерла на месте, словно окаменела.
Не дождавшись от нее ответа, Сара продолжала:
– Это касается Стивена Бьянки.
– Это сугубо мое личное дело, – почти прошипела Шелли с яростью в голосе, что весьма удивило Сару. Шелли отвернулась, словно для того, чтобы успокоиться. – Я понимаю, почему Констанция решила вам это сообщить, но я ничего рассказывать не стану. Не хочу вспоминать. И к делу это отношения не имеет.
«Очень даже имеет», – подумала Сара. На суде никакие случаи сексуального насилия со стороны Стивена Бьянки не будут доведены до сведения присяжных, что вызывало у Сары досаду. Это все равно что судить кого-то за магазинную кражу, не принимая в расчет, что преступник прежде раз десять крал товары в том же самом магазине. Но при вынесении приговора эта информация будет учтена. И задача Сары заключалась в том, чтобы добиться осуждения преступника. А для этого ей было необходимо узнать о Стивене как можно больше.
– Между вами и Стивеном Бьянки что-то произошло?
Шелли встала.
– Я прошу вас уйти. Домой я заскочила ненадолго – только чтобы принять душ и переодеться. Потом сразу же вернусь к Констанции.
Сара на это ничего не сказала – просто смотрела в глаза Шелли.
– Послушайте, я готова сделать что угодно, лишь бы помочь Эстер. Но ворошить прошлое не хочу. Для меня из этого ничего хорошего не выйдет. Поверьте, в этом я убедилась на горьком опыте. Обвинения против него выдвинуты не были. Я ничего не могу доказать, вам ясно?
– Интересно, о каком сроке давности идет речь? – спросил Смити, когда они снова сели в машину.
Сара сверилась со своими записями.
– По словам Констанции, это случилось, когда они учились в старших классах. Стивен моложе Шелли на несколько лет.
– Сейчас пора ехать в школу на следующие опросы, – заметил Смити. – Но мы ведь это так не оставим, да?
– Надавим, если придется. Позже. – Сару пока устраивало то, что им было известно.
После долгих часов безрезультатных опросов Сара и Смити заехали в мотель, чтобы перекусить: в субботу в столь поздний послеобеденный час поесть в городке больше было негде. Обедая, они размышляли о том, что им делать с Шелли Томпсон.
– Снова придется поговорить с миссис Бьянки, – рассудила Сара. Само собой подразумевалось, что как сотрудник полиции женского пола она быстрее найдет общий язык с детьми и женщинами, но любой опрос всегда требовал от нее напряжения, максимальной сосредоточенности и обычно сильно изматывал. По крайней мере, ложь детей она быстро распознавала.
– Фу, гадость. – Смити отодвинул от себя тарелку. Котлета в гамбургере была серого цвета, булочка черствая. – Надо скорее заканчивать это дело и убираться отсюда.
Сара была с ним согласна на все сто.
– Забыл сказать, – произнес Смити. – Помнишь того напарника Стивена Бьянки, который неожиданно заболел? Я проверил, как ты просила. Он действительно заболел. В пятницу поступил в больницу, в час дня. С сильным пищевым отравлением.
– Интересно, где он отравился? – хмыкнула Сара, выбрасывая остатки гамбургера.
Со времени исчезновения Эстер Бьянки прошли целые сутки. В субботу во второй половине дня Сара и Смити припарковали свой «коммодор» под сенью стоявших в ряд деревьев – единственным тенистым местом возле дамбы на окраине города. Сара хотела еще раз, не откладывая, допросить Стивена, но Смити убедил ее не торопиться. «Лучше дождаться результатов работы водолазов, – сказал он, – а папаша Эстер пусть еще немного потомится».
– Любая улика, что там находится, разлагается с каждой минутой, а Бьянки до вечера все равно никуда не переведут, – аргументировал он, и Сара была вынуждена признать, что ее напарник прав.
Смити, привалившись к стволу дерева, потирал нос. Солнце палило нещадно, и, если б Сара задалась целью покончить с собой, это было бы легко: достаточно немного посидеть в машине с закрытыми окнами. Однажды она присутствовала на судебном заседании, на котором представительница министерства здравоохранения объясняла, что произойдет с телом двухлетнего ребенка, оставленного в раскалившейся на солнце машине. Не самый красивый способ умереть. Ей вспомнилось, как эта чиновница, покидая зал суда, бросила что-то смешное охраннику на выходе, и Сару охватило острое желание дать ей в морду.
Несмотря на палящий зной, Сара не завидовала водолазам, работавшим в темной мутной воде дамбы. Они ныряли с самого утра, обследуя дно трех разных участков. Задержанный Стивен Бьянки признательных показаний не давал, и Саре, чтобы предъявить ему обвинение, требовались, помимо туфли, еще какие-нибудь улики. Хотя, подозревала она, на дне водолазы, скорее всего, найдут труп.
Водолазы находились под водой довольно долго. Но, по крайней мере, до наступления темноты оставалось еще много времени.
– Видимость под водой, должно быть, нулевая, – сказала она Смити. Тот взглянул на нее.
На мгновение представив себя в толще бурой воды, Сара поспешила сосредоточиться на своем дыхании.
– А в качестве бонуса, – поддержал разговор Смити, – приходится доставать людей по кускам.
Сара порой задумывалась, чем бы она занималась, если б не пошла служить в полицию. На бирже труда, куда она постоянно наведывалась, пока ждала следующего набора в полицейскую академию, она познакомилась с одной девушкой. Отец Сары тогда только что умер. Какое-то время она жила с этой девушкой на ферме ее родителей, расположенной на окраине Канберры. Они много пили. Тусили допоздна. Сара просыпалась рано от запаха овечьего навоза; рот, казалось, был забит шерстью. Мучаясь похмельем, она сидела на веранде и наблюдала за облачками пара, образовывавшимися от ее дыхания в холодном утреннем воздухе. По территории фермы протекала речка, на которой была запруда, и Сара смотрела на воду, вот как сейчас. Может быть, она и осталась бы там, занималась бы сельским хозяйством. «Женщины-полицейские меня не интересуют», – заявила ей та девушка при расставании. Сколько женщин говорили это Саре? Точно она не помнит, но много.