— Прости. Я машинально. Не подумал. Давно не виделись. Скучал по тебе, — промямлил в собственное оправдание.
Моя злость только обострилась.
— Думаешь, можешь изменять мне направо и налево, позволять своим любовницам звонить мне с непонятными предъявами, разорить дело всей моей жизни, а потом лезть с обнимашками, потому что якобы соскучился? — усмехнулась брезгливо и развернулась по направлению к ближайшему фуд-корту, где расположилась за первым приглянувшимся столиком.
Пока шла, ни разу не обернулась. И без того прекрасно знала, что собеседник следует за мной. Вонь от одеколона подсказала.
Удивительно, а ведь прежде вроде как нравился…
— Она тебя бросила, — заговорила я снова, ещё раз оглядев усевшегося напротив мужчину с ног до головы.
Воцарившаяся неловкая пауза лишь увеличила силу этого моего первого домысла.
— Нет, что ты, я не из-за этого… — вздохнул Радионов.
— Бросила, — подтвердила я. — Кинула.
— Да с чего ты взяла? — возмутился он.
— Иначе что ты тут делаешь?
Он в очередной раз замялся.
— Бросила, — повторила ранее сказанное. — И ты, как побитая собачонка, приполз обратно ко мне. Собираешься вернуться, — озвучила последующие выводы. — Не выйдет, Слава. Нахрен ты мне не сдался, — не забыла и об этом.
В синем взоре вспыхнула злость.
— Вот как ты заговорила, — протянул он, приподнявшись со стула, округлил глаза. — Что, уже подцепила кого-то? Ну, того типа, который вместо тебя трубку взял, когда я тебе звонил, — его губы искривились в брезгливой ухмылке. — А ведь ещё недавно умоляла жениться на тебе. Быстро ты переобулась.
Как выстрел в сердце…
— Не передёргивай, — строго осадила собеседника. — Тот, как ты говоришь, тип, вовсе не причём. Я верила тебе, Слава. Верила. А ты обманул.
— Да тебе же плевать на меня всегда было, — обвинил он встречно. — Где я и с кем, что делаю. Тебя только твоя кофейня всегда заботила. Ты жила в ней практически! Да ты с поставщиками своими и то чаще общаешься, чем со мной, Вика! А теперь удивляешься, что я на других баб время от времени посматривал? Так не посматривал бы, если бы у меня всегда своя собственная была! Своя, а не номинальная, которая по факту находится где угодно и с кем угодно, но только не со мной!
Не сказать, что все его слова — безоговорочная клевета. В чём-то он всё-таки прав. Я работала. Много. Настолько, что на всё остальное времени практически не оставалось. И наверное, если уж быть честной с самой собой, я просто-напросто не замечала: ни его недовольство, ни потребности, которые совсем не вписывались в мой жизненный уклад, ни враньё. Не хотела. Ведь так было куда проще. В определённый момент моей жизни не осталось ничего, кроме работы. Изначально всё это было ради него, ради семьи. А потом…
— Меня обвиняешь? — усмехнулась горько. — То есть я одна во всём виновата? — переспросила, хотя в ответе не нуждалась. — Я бы не проводила в кофейне по шестнадцать — восемнадцать часов в сутки, если бы ты хоть немного помогал мне с ней, Слава. И не только с ней. Во всём, — замолчала, пока воспоминания подсовывали одну картинку прошлого за другой, причиняя новую порцию боли.
Как же много слов. И ни грана содержательности. Сплошные обвинения. Как с его стороны, так и с моей. Они не приведут ни к чему, кроме новой ссоры.
А зачем мне выяснять с ним отношения?
Их нет уже…
Всё.
Закончилось.
Впрочем, только для меня.
У Радионова на сей счёт было иное мнение.
— Ты права, Вика, — вдруг смягчился, подался вперёд, обхватил обеими руками мои ладони, крепко сжал. — Давай начнём всё заново? Я перестану разъезжать по командировкам. Возьму кредит, выкуплю нашу кофейню из залога. Будем работать вместе. Обещаю, я теперь всегда буду рядом и вновь заслужу твоё доверие.
Где-то в районе солнечного сплетения, где ещё совсем недавно чувствовалась лишь боль, будто стальную нить натянули…
Секунда.
Другая.
А потом она лопнула.
И внезапно полегчало.
Верила ли я ему?
Однозначно…
— Выкупишь нашу кофейню? — удивилась, аккуратно забирая свои ладони из хватки чужих рук. — Ты же её в качестве залога поставил, потому что ничего другого, подходящего для этого, не нашлось. Так каким образом тогда ты её выкупишь? Поставишь в залог дом, который купил на предыдущий займ? Или как ты себе это представляешь? Может, в таком случае, если ты вдруг решил в самом деле исправиться, возьми, продай дом и выкупи кофейню. Зачем брать на себя новое долговое обязательство? — нахмурилась.
И нет, я ни разу не задумалась о том, чтобы повестись на озвученное предложение. Надоело быть дурой.
Не зря, кстати!
— Если есть поручитель, то залог не обязателен, — оправдал все мои ожидания мужчина.
Ну, как оправдал…
В этот раз я даже никакого разочарования не ощутила.
Только усталость.
— То есть дом продать ты не можешь, — подытожила услышанное. — Предположу, потому как ты его на эту твою Лилю записал. А она тебя кинула. Верно?
Слава открыл рот. Но так ни звука не произнёс. Я не позволила.
— Если ты вдруг решил, что я буду твоим поручителем по новому долговому обязательству, то даже не мечтай. А кофейню можешь себе оставить. Если выкупишь. Или можешь поступить ещё проще — отдать её в счёт своего долга за дом, — предложила ему от всей души. — Мне всё равно, что ты будешь делать. Если мне вдруг снова захочется пахать по шестнадцать — восемнадцать часов в сутки, я новую кофейню открою. А от тебя мне никакая помощь не нужна. Не теперь, Слава. Поздно. И в твоих же интересах мне совсем на глаза больше не показываться. Я тебя ни знать, ни видеть больше не хочу, — сказала и поднялась на ноги, раз уж всё стало предельно ясно. — Я и сюда, поговорить с тобой, приехала лишь по одной причине: сообщить о том, чтоб ты свалил нафиг из моей жизни и больше не показывался, — предупредила, прежде чем развернуться в намерении свалить от него куда подальше.
Жаль, на этот раз моё мнение тоже не учитывалось. И шага не успела ступить. Радионов подскочил на ноги вслед за мной. Опять за руку поймал. Перехватил. Дёрнул на себя и крепко притиснул. Я от такой наглости аж опешила. Но он сам — не медлил.
— Чтоб я свалил, значит? — прошипел злорадно. — Чтоб не мешал тебе трахаться с тем португальцем, с которым ты тут развлекаешься за моей спиной? С каких пор, кстати? Сорвалась из России, и сразу в тёплую постельку, едва малейший повод появился. Может, ты с ним давным давно снюхалась, а меня за нос всё это время водила? — подозрительно прищурился, сдавил моё запястье ещё крепче прежнего, причиняя боль. — То-то ты даже не спрашиваешь у меня про Лилю, — кивнул собственным словам. — Тебе же класть. И на меня. И на наши отношения. Жертву только строишь. Для вида. У самой любовничек давно имеется. И не один, наверное, — заново дёрнул, едва я попыталась отодвинуться. — Думаешь, так легко и просто от меня избавишься? Мы с тобой сколько лет прожили? Сколько лет я угробил на тебя, а? А теперь ты меня тупо бросаешь? Из-за одной маленькой ошибки? Или забыла, сколько я за все эти годы для тебя сделал? Кофейня тебе не нужна стала? А ты ничего в своей жизни не попутала? Она изначально тебе нужна была. Я для тебя её взял. И хрена с два я один буду разгребать теперь всё это дерьмо. Как миленькая поможешь. И поручителем станешь. И кредит, если надо, сама возьмёшь. Ещё и благодарить меня будешь. Этот твой португалец всё равно, как отымеет тебя во все дырки, потом кинет, и другую, помоложе себе найдёт. И никому ты, кроме меня, не нужна. Не забывай об этом, Ви… — словесный поток оборвался так же резко, как и начался.
Не по его воле. Сильная рука Габриэля сомкнулась на горле моего обидчика, а его самого отшвырнуло от меня прямиком на стол. Сопутствующий грохот упавшего стула зазвучал в моей голове, подобно громогласному набату. Но, помимо меня, больше вообще никто не обратил на это внимания. Прогуливающийся неподалёку охранник сделал вид, что ничего не происходит.
Хотя чему я удивляюсь?
Это же Перез…
Вот только что он здесь делает?!
— Габ… — начала, но тоже заткнулась.
Слишком уж устрашающий у него был вид. Мужчина так и не отпустил Радионова, прижав его за шею к столу, пока тот откровенно задыхался и извивался на манер змеи в тщетных попытках обрести избавление.
— Что он там тебе втирал? — процедил сквозь зубы Габриэль, не сводя взбешённого взгляда с моего бывшего.
— Хотел, чтобы я помогла с кредитом для выкупа кофейни, в которой мы потом будем вместе работать, — отозвалась слабым голосом. — Прощения попросил.
Если ещё пару секунд назад я сама бы с превеликим удовольствием шандарахнула Радионова по всем причинным местам, то теперь его почему-то становилось жаль. Слишком уж синюшно-землистым у него становился цвет лица.
— Прощения попросил? — не поверил мне Перез. — Теперь это так называется? — практически прорычал, на секунду приподнял свою жертву, а затем опять опустил головой об стол.
Тот тихонько зашипел. Подозреваю, вышло бы куда громче, если б кислород в лёгких не заканчивался.
— Ну, он сперва попросил, а потом… — замялась.
«Да отпусти же ты его, он же подохнет!» — добавила в сердцах.
А вот вслух сказать ничего не успела. Да и Габриэль уже не слушал. Целиком и полностью сосредоточился на Радионове.
— Ещё раз к ней близко подойдёшь, хребет тебе переломаю. Уяснил? — наконец, ослабил хватку на чужом горле, но лишь для того, чтобы услышать ответ.
Ответа не последовало. Слава, получив возможность дышать, шумно втянул в себя воздух, зажмурился и закашлялся. За что и заработал новый удар головой об стол.
— Ты тупой что ли? С первого раза не усваиваешь? — практически прорычал Габриэль.
Очнувшийся от «ничего не замечаю» охранник аэропорта, которого истошно звали посетители фуд-корта, было, рванул в нашу сторону, но через два шага, под предостерегающим взглядом Переза, притормозил и принялся с особым рвением изучать бетонные швы у напольной плитки, предварительно что-то брякнув на португальском тем, кто пытался помешать происходящей расправе. Уж не знаю, что именно он им сказал, но на тех подействовало. Они с территории фуд-корта вообще быстренько и оперативно все свалили. Я даже поразилась подобной синхронности. Настолько сильно, что и самой захотелось последовать их примеру.