– Если это насчет контракта, то можно было подождать…
– Это не насчет контракта.
Баркетов двинулся в гостиную, но Трофимов удержал незваного гостя за локоть.
– Не туда, – шепотом произнес он. – Пройдем лучше на кухню.
Максим подчинился. Трофимов вновь пропустил игроков вперед, а сам замкнул шествие. Баркетов и Свантуш подсели к столу. Игнат Артемьевич остался стоять, спиной закрыв дверь. Зажигать свет на кухне он тоже не стал. Выжидательно глянул на визитеров:
– Так в чем, собственно, дело?
– Они вернули вам жену? – вопросом на вопрос ответил Баркетов.
– Вы пришли сюда узнать именно это?
– Нет. Но все же… Вернули?
– Да, вернули.
– Мы с Максом смотрели игру в баре, – усмехнулся чех. Его мощные челюсти снова перемалывали жевательную резинку. – Впечатлило. Особенно концовка. Динамичная и напряженная. Агафонов, помнится, ни разу не додумался до того, чтобы устраивать из слитых игр шоу.
Трофимов побагровел. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать минувший матч с «Кристаллом». Его, как и все остальное случившееся за последние дни, следовало попросту забыть. То, что он только что посоветовал супруге.
– А я смотрю, ты стал разговорчивее, – язвительно бросил он Свантушу.
– Чего нельзя сказать о вас, Игнат Артемьевич, – парировал Баркетов. – Почему вы не сказали мне, что это Рубаев?
– А с какой стати? Я же русским языком объяснил тебе, Макс, что жизнь моей жены находилась под угрозой. Я не мог допустить, чтобы ты ввязался в разборки с вице-президентом клуба. Что в этом случае стало бы с ней? – Трофимов неопределенно мотнул головой в направлении спальни. – Или тебе на всех и все наплевать?
– Было бы мне наплевать, я бы просто ушел в сторону и притих.
– Ты так и сделал, когда не стало Осина. А теперь вдруг опомнился… Не поздновато ли для прозрения?
Баркетов резко встал. Свантуш тоже встал, перестал жевать и положил руку на плечо бывшего одноклубника. Это движение невольно сдержало Максима.
– Что? – Трофимов криво усмехнулся. – Скажешь, что я не прав? Прав, Макс, прав. И ты отлично об этом знаешь. Так что не стоит строить из себя моралиста. К тебе это тоже относится, – добавил он, взглянув на чеха. – Так зачем вы пришли?
Почти невероятным усилием воли Баркетов заставил себя успокоиться. Однако садиться он больше не стал. Стоял и Свантуш.
– Вы знаете, кто стоит за Рубаевым? – Голос Максима звучал ровно, но в нем появилась какая-то надтреснутость.
– Не знаю.
– Уверены?
– Это что допрос, Баркетов? Если я сказал, что не знаю, значит, не знаю.
– Но такой человек есть?
– Возможно. Меня это не касается. Я сделал то, о чем меня просили, а остальное…
– Они попросят еще раз, – с нажимом произнес Баркетов.
– И что с того?
– Вы хотите работать на них вечно?
Разговор уже происходил на повышенных тонах и мог быть услышан в спальне. Трофимов судорожно сглотнул и выдержал небольшую паузу. Вновь перешел на свистящий шепот.
– К чему ты клонишь, Макс?
Баркетов двинулся на него, Свантуш попытался остановить приятеля, но тот лишь небрежным движением сбросил со своего плеча тяжелую ладонь Ярослава. Остановился в полушаге от Игната Артемьевича. Стального цвета глаза хоккеиста буравили переносицу главного тренера. Отступать от намеченного Баркетов не собирался. Он знал, что дожать Трофимова именно сегодня было крайне необходимо.
– Это нужно остановить, Артемьич. Теперь, когда ваша жена в безопасности, пришло время для контратаки. Вы же играли сами. Вы знаете, как важно уметь стремительно переходить из обороны в нападение. В противном случае неприятель запрет вас в зоне. И что останется? Проброситься? Но это позор, Артемьич. Подумайте об этом. Подумайте о тех, кого уже нет в живых. Об Осине, об Агафонове… Ведь это только начало. Будут и еще жертвы. Неужели вы думаете, что Ожогин, Алгерсон и Гранич всегда будут безропотно сливать игры по вашему указанию? Они ведь хоккеисты! У них тоже есть понятия о чести. Настанет день, и кто-нибудь из них последует примеру Осина. Он откажется. А его грохнут. Для Рубаева и того, кто прикрывает его, люди, как мусор. Убрал – и все… Таким не место в спорте. Не место у власти. С этим нужно кончать, Артемьич! Слышите? Обязательно нужно!
Речь Максима была настолько искренней и проникновенной, что Трофимов не сразу нашелся с ответом. Он несколько раз бессмысленно сморгнул, покосился на Свантуша и вновь встретился глазами с Баркетовым.
– Кончать… – глухо, словно эхом, откликнулся Игнат Артемьевич. – Но как? Что я могу? Ведь я уже…
– Повязан с ними? – закончил за него начатую фразу Баркетов и увидел, как Трофимов энергично качнул головой в знак согласия. – Я знал, что Рубаев на это и рассчитывает. Он наверняка обрисовал вам во всех красках, что будет, если вы решите соскочить. Угадал?
Трофимов снова кивнул.
– В его словах, бесспорно, есть зерно истины, – продолжил Максим. – Только одного Антон Степанович не учел. Если наш план сработает, ответ держать уже будет не перед кем.
Игнат Артемьевич в растерянности провел ладонью по лбу. Перестав подпирать спиной дверь, он придвинул к себе стул и без сил опустился на него. Ноги вдруг предательски ослабели.
– Что за план?
Теперь Баркетов взирал на собеседника сверху вниз.
– Нужно достать главного. Человека, который управляет всей этой системой. Без него пирамида рухнет. А с Рубаевым мы уже легко справимся. Без поддержки он – никто. Слизняк!
– Но… – Трофимов уставился в одну точку. – Мы не знаем, кто этот человек…
– Агафонов его знал, – подал голос Свантуш.
Игнат Артемьевич взглянул сначала на чеха, потом на Баркетова. Максим уверенно кивнул.
– Яр прав. Агафонов наверняка его знал. Он вел переговоры с ним, а не с Рубаевым. Вам следует сделать то же самое.
– Мне?
– Конечно. Игра с «Кристаллом» слита, и пришло время сесть за стол переговоров. Скажите, что вас не устраивает доля. Вы человек с мировым именем, и все такое… Попросите Рубаева связать вас с тем, кто решает подобные вопросы. Он сведет. У него выбора не будет.
– Вы так считаете?
Лицо Игната Артемьевича заметно осунулось. Он зажал кисти рук между колен, стараясь скрыть охватившую его нервную дрожь. Сейчас Трофимов совсем не был похож на того дерзкого и напористого игрока, каким он был больше двадцати лет назад. Оно и понятно. Годы взяли свое. Игнат Артемьевич и сам чувствовал, что он уже не тот. Ему хотелось, чтобы нашлись люди, готовые в экстренных ситуациях принимать решения за него. Ведь это так просто… Переложить ответственность на чужие плечи. Игнат Артемьевич на мгновение зажмурился.
– Вам же сказали, – с расстановкой произнес Свантуш. – Рубаев – слизняк! Какой еще у слизняка может быть выбор?
– Погоди, Яр, – осадил чеха Баркетов. – Тут многое будет зависеть от того, как построите разговор вы, Артемьич. Будьте понапористее. Нажмите на Рубаева как следует.
– Хорошо, – едва слышно отозвался Трофимов. – Допустим, он сведет меня с тем человеком. А что дальше?
– А дальше вот, – Максим положил на стол перед главным тренером полученный от Рослякова диктофон. – Это будет при вас. Задача заключается в том, чтобы собеседник был как можно откровеннее с вами. Запись станет важной уликой против него. Пускайте беседу в нужное русло. А мы… Мы будем поблизости, Артемьич. И я, и Ярослав.
Баркетов намеренно умолчал о Рослякове, не зная, как отреагирует Трофимов на участие в предстоящей операции сотрудника Роскомспорта. Может и на попятный пойти. Максиму не хотелось допускать этого. Не хотелось спугнуть «дозревающего» Игната Артемьевича.
– Смелее! – подтолкнул он главного тренера. – В ваших силах вернуть «беркутам» доброе имя. Это, уверен, зачтется и при подписании нового пятилетнего контракта.
– А вы? – поднял голову Трофимов.
– Что мы?
– Вы с Ключевским вернетесь в команду?
Баркетов улыбнулся:
– Пока, насколько мне известно, контракты с нами еще не расторгнуты. То есть вопрос становится ребром, как бы пафосно это ни звучало. Или мы, или Рубаев. В одну лодку с Антоном Степановичем мы уже не сядем.
Трофимов пристально посмотрел на Свантуша:
– Второй голкипер мне тоже понадобится.
– Я с удовольствием, – откликнулся чех. – К тому же без тренерской установки на проигрыш я могу выглядеть в воротах очень убедительно. Это совсем другая статистика.
– Проверим, – лаконично ответил Игнат Артемьевич.
Он встал из-за стола и вышел из кухни. Настенные часы пробили начало второго. Баркетов шумно выдохнул.
– Я думал, нам придется применять силу.
– Хороший мужик, – заключил Свантуш. – В целом.
Трофимов вернулся через две минуты. Снова закрыл за собой дверь и подсел к столу. В одной руке у него был мобильник, в другой – потрепанная от времени записная книжка. Тренер раскрыл ее на последней странице. Баркетов смотрел Игнату Артемьевичу через плечо и видел, как тот уткнулся указательным пальцем в номер телефона Рубаева.
Трофимов решительно застучал по кнопкам мобильника. И Баркетов, и Свантуш замерли в ожидании.
– Антон Степанович? Это я. Не разбудил?.. Вот и славно. Благодарю, что вернули мне супругу целой и невредимой… Да, разумеется. Договор есть договор. Я понял. Только хотелось бы утрясти еще один вопрос… Запамятовали? Финансовый, разумеется. На бумаге цифры смотрелись неплохо… Но могли бы быть и получше. Более убедительнее, что ли… Чего я хочу? Конкретнее? Можно и конкретнее.
Довольный Баркетов скрестил руки на груди. У Игната Артемьевича явно открылся актерский талант.
Передвигаться по ночному городу было гораздо удобнее, чем днем. Свободные без пробок дороги позволяли Трофимову не беспокоиться насчет того, что он рискует опоздать на встречу к назначенному времени. До озвученного Рубаевым по телефону адреса оставалось минут двадцать езды.
Игнат Артемьевич бросил взгляд в зеркало заднего вида. Если Баркетов со Свантушем и висели у него на «хвосте», присутствия своего не обнаруживали. Да и зачем им это? Хоккеисты знали, куда именно направлялся главный тренер. Трофимов сообщил им адрес сразу же, едва закончил переговоры с Антоном Степановичем.