Эми ворвалась в ангар.
Этер занимался двумя экзоскелетами – массивными механическими машинами в три человеческих роста с прозрачными закрытыми кабинами.
Ксавье почти полностью облачился в скафандр – только шлема не хватало.
Очень кстати! Не сбавляя шагу, она врезала пощечину.
– И когда ты планировал сказать?
– Что?
– Что все это твоя затея! Когда?!
– Ну… – Ксавье тер покрасневшую щеку. – Я не думал, что ты так скоро захочешь уволиться…
– Зачем ты врал мне?
– Послушай, не все так драматично. Научный интерес.
– Никуда мы не полетим, верно?
– Почему?
– Да когда?! Если вы строите новую технологию, то поверь моему опыту: тебе тут уготованы месяцы, а то и годы!
– Ну прям, годы… – фыркнул он и попытался приблизиться. Она сделала шаг назад. – Послушай, выполню работу – и полетим! Я же обещал.
– Все эти интеллекты для тебя важнее, чем… – она не договорила, пытаясь остановить подкравшийся к горлу комок.
– Дело не в тебе. Это шанс из разряда «раз в жизни»! Идея прорывная! Понимаешь… Сейчас что?! Боты подсматривают поведение жуков, и следуют за ними, когда тем становится известно о выбросах нектара. По сути, они просто стараются опередить их и своровать у них из-под носа. А как те узнают изначально? Телепатически! У них связь с гнездом! С неким интеллектом, который спрятан в Пучине. Под землей или где-то еще – пока мы не знаем. Это некая корневая система. Может, гектары площади! Как грибной мицелий…
– Ты весь в работе, я тебе не нужна, – тихо сказала Эми.
– Не говори так!
– Шлем только не забудь.
– Я же свой надену… – он показал открытый шлем, усыпанный антеннами.
– Который тебя никак не защитит.
Эми окинула взглядом ангар и произнесла устало:
– Делайте что хотите.
Она не отдавала себе отчета, сколько бродила и как снова очутилась в центре управления. Злость и отчаяние уже перегорели в ней. Распалялось жгучее желание справедливости.
Если они сумели усыпить ее бдительность – им же хуже!
На голограмме маркеры Этера и Ксавье мигали на полпути в Пучину.
Эми долго бесстрастно наблюдала за ними, а затем вывела рядом историческую проекцию карты. Ползунок внизу позволял выбрать время – она установила его на три месяца назад и запустила ускоренное воспроизведение в режиме наложения. Картина каждого момента прошлого складывалась с предыдущей, минута за минутой выявляя тренды в поведении.
Сперва боты роились вокруг ретрансляторов и бросались в обнаруженные толпы жуков. Эми сдвинула ползунок на месяц вперед – теперь боты уходили дальше и старались опередить жуков за счет проворства.
Тем временем на соседнем изображении Этер и Ксавье достигли цели.
Эми сместила время еще на месяц – ареал активности ботов расширялся и смещался все ближе к Пучине. Она разглядывала голограммы в деталях, приближая отдельные области. Боты начали не просто обгонять жуков, но и проявлять изобретательность, иной раз заставляя тех беспомощно суетиться. В наблюдаемом действе, как в представлении огромного оркестра, было что-то патетическое.
Вдруг пискнул коммутатор и раздался искаженный помехами голос андроида:
– Мы воз… ащ… ся! По… верг… ападен… жуков…
Эми замерла.
Сигналы Этера и Ксавье медленно двигались из Пучины, а вокруг них то и дело возникали красные точки.
– Я выз… ал мед… челнок…
И после – оглушающая тишина!
Спустя бесконечно долгое мгновение Эми услышала, как сердце рвется наружу.
Еще через миг в такт ему раздался зуммер орбитальной связи.
С орбиты сообщили, что выслали команду медиков; просили подготовить беспрепятственную эвакуацию. Время прибытия челнока, как и пострадавших, на базу оценивалось примерно одинаково – один час.
И он пронесся незаметно!
Эми раздала указания техникам и лично проверила все возможное.
Когда Этер добрался до зоны уверенной связи, он рассказал, что они подверглись нападению жуков. Машина Ксавье была опрокинута, и кабина разбита. Этеру пришлось срочно надеть на того свой шлем, взамен шлема наладчика, но все равно лицо Ксавье было обожжено. Сейчас он оставался без сознания, а андроид нес его в руках экзоскелета.
Потом прибыли медики. Человек пять… Эми не знала точно, хотя и встречала, и провожала их в ангар, где дежурили техники и куда поднялся грузовой лифт, открывшиеся двери которого заставили её ахнуть и попятиться – пока она не уперлась во что-то или кого-то.
Медики действовали быстро и точно. Они сняли Ксавье с механических рук, переложив его на носилки. Кто-то срезал оплавленный скафандр, а кто-то тут же подключал к телу приборы или вводил инъекции.
На освободившейся руке наладчика Эми увидела горевшие огненно-оранжевым треугольники и… провалилась в пустоту.
– Я хочу уволиться, – холодно произнесла Эми.
– Мисс Ламберт! – Креддэл на экране планшета скривил лицо. – Не делайте опрометчивых решений. Предстоит расследование инцидента. Процесс длительный.
– Вы знаете, что к моей деятельности этот… инцидент не имеет отношения.
– Неважно, что знаю я. Будет комиссия. Будет оценка. Например, технического состояния.
– Что?! – она выдохнула. – Вы хотите повесить это на меня?
– Нет, конечно! Но напомню, что отставка в момент расследования влечет за собой компенсацию компании всех выплаченных премий.
– Еще и деньги мои забрать… – усмехнуться не получилось.
– Таковы условия подписанного Вами контракта. Я не говорю ничего нового… Да бросьте! Думаю, все будет хорошо! Вам надо только продолжать управление и следить за выполнением планов.
– Снизьте их хотя бы.
– Боюсь, невозможно. Наши партнеры распробовали новые объемы поставок. Мы вынуждены стремиться их соблюдать.
– Да… – протянула Эми. – Ничего нового.
Больше она не слушала.
Ошибкой было подпускать счастье слишком близко к системе, которая вцепилась в него, окутала ветвящимися на гектары корнями, переварила и выплюнула.
– Делайте что хотите, – выключая планшет сказала Эми и упала на кровать, опустошенно глядя в потолок.
Дальний прицелВиталий Корнеев
Инспектор очнулся, лежа на чем-то, по ощущениям похожем на ребра. Болтало, как младенца в жесткой люльке. Инспектора явно куда-то транспортировали. Он помнил, как стоял на ровной площадке слежавшегося грунта, как неожиданно почва ушла из-под ног, раскрылась щель, в которую он свалился. Потом его привалило, сдавило, и он потерял сознание.
Близкий горизонт и небо в подвижную крапинку, как и должно быть. Значит, еще на астероиде. Это хорошо. Плохо, что горят и не шевелятся ноги. В госпитале помогут. Горнодобывающая корпорация «Горпром» располагала отличными врачами и уникальным оборудованием. Надо сказать, чтобы скорее в госпиталь.
– Анальгетик примите, – послышалось в шлемофоне. – У Вас в нагрудном кармане инжектор, прижмите к тыльной части перчатки, где оранжевый круг, и нажмите спуск.
– Вы кто? – спросил инспектор.
– Леонид Угатин, геолог-разведчик, третий сектор.
– Что произошло, разведчик?
– Осадка грунта. Мы же здесь копаем, забираем лед, силикаты, нарушаем стазис. Плюс гравитационное воздействие ближайших планет. Видимо, почва просела. Мы Вас предупреждали.
«Предупреждали они! – с раздражением подумал инспектор. – Надо же, как меня угораздило!»
– А сейчас куда?
– Выходим из провала, – ответил Леонид.
– Мне нужно в госпиталь, – сказал инспектор.
– Госпиталь на той стороне провала. Туда сейчас нельзя.
– Приказываю в госпиталь! – разозлился инспектор.
Разведчик хмыкнул, но не сбавил скорости и не изменил направления.
– Нас обоих придавит, если назад пойдем. Я выберусь, а Вы – нет.
Прямая постановка проблемы жизни и смерти и такое же прямое неисполнение приказа привели инспектора в тупик. На Земле так с ним никто не разговаривал. Инспектор замолчал.
– Вы же, Аркадий Вадимыч, с проверкой? Ну вот, так мы здесь и работаем. Нормально, в общем. Почва только неустойчивая: то ползет, то проваливается. Двуногим здесь сложно.
Голос звучал скрыто-издевательски. Над инспектором покачивались полупрозрачный колпак и сегментированное брюшко экзоскелета. Самый популярный на астероидах экзоскелет – инсектоформ, в них пилоты не боятся быть засыпанными, эффективно перемещаясь как по поверхности, так и под ней. Выглядит только жутко. Этот экзоскелет походил на железную сороконожку метра в четыре длиной.
Инсектоформ – сороконожка нес инспектора, поджав четыре пары брюшных ног в виде импровизированных носилок. На склонах кренило, и инспектору чудилось падение.
По закону экзоскелеты разрешались только по случаю «некомпенсируемой инвалидности» и только вне Земли. Лежа лицом вверх, инспектор избегал смотреть на пилота. Внутри колпака, в лямках, на суппортах с датчиками сокращался безрукий и безногий комок обтянутой гипертканью плоти с человеческой головой.
Земляне в космос не хотели, поэтому «Горпром» сделал ставку на некомпенсируемых инвалидов в экзоскелетах – «неков». В эпоху вирусных пандемий инвалидов стало много. На Земле они быстро угасали. «Горпром» же гарантировал пожизненное трудоустройство, хорошие деньги, передовые технологии в медицине, социальную помощь. На перспективные разработки выделялись серьезные деньги. Беспомощные в земных условиях, инвалиды получали полноценную жизнь во внеземном коллективе. Их становилось все больше, и громкоголосые лидеры «Партии Людей» требовали недопущения «неков» обратно на Землю. Из крикливых выступлений было неясно, что двигало политиками – страх или глупость. Но кому-то это было выгодно.
– Леонид, Вы давно здесь? – спросил инспектор, заставляя себя проигнорировать неисполнение приказа и иронию в голосе разведчика.
– С начала. До этого – Марс, еще раньше – Луна-3.
«Луна-3» означало интернат восстановительной терапии для неспособных к самостоятельной жизни на Земле. Открыв программу по реабилитации инвалидов, «Горпром» облегчал бремя на земной бюджет и одновременно создавал группу работников в ближнем космосе, куда здоровые не шли.