Потребители – это рабы модных представлений о реальности. Такова моя частная точка зрения. Все, что я вам сегодня говорю, – это мое представление о том, какими свойствами представления обладает реальность, а точнее, представления о представлениях о реальности. Разумеется, я могу ошибаться. Задача моя – не убедить вас в моей точке зрения, а познакомить вас с неким инструментом, которым, как мне кажется, располагаю я…
Так вот, об инструментах.
Понимаете, у нас превалирует социологический подход к строительству радиостанции. Определение ниши, определение слушателя по доходам-расходам. Это как с автомобилями: окей, мы узнали, сколько человек и на какое расстояние собирается перевозить наш потенциальный клиент, сколько денег у него есть на бензин, и мы создали такой автомобиль. А его никто не покупает. Почему? – «Да ну его, он какой-то не такой». А вот машина конкурента, которая вроде куда менее практична, идет на ура. Почему? – «Вау, потому что это крутая тачка!»
То есть все обращают внимание на цифры, а нужно обращать внимание еще и на моду.
Первыми это поняли в мире глянцевых журналов – может быть, потому, что глосси-журналы начинались в России недавно, с нуля, и сразу начали восприниматься как нечто модное.
Тираж журнала «Космополитен» сегодня составляет более миллиона экземпляров. И это один из немногих журналов в стране, который заказал экспертизу и имеет сертификат подтвержденного тиража. Поверьте человеку, который редактировал глянец: уж я-то знаю, сколько процентов надо вычитать из тиража, который заявлен в выходных данных издания! Миллион «Космополитена» – это абсолютно честный миллион. И весь успех «Космополитена» основан на том, что, читая этот журнал, любая девочка с маленьким доходом, не имеющая очевидных карьерных перспектив, чувствует себя увереннее, потому что для нее «Космополитен» – это лучшая подруга, которая не ругает, а все рассказывает и улыбается, и утешает, и при этом подруга – не дурнушка какая-нибудь, а такая красивая, умная и классная!
Итак, я повторяю, потребителю нужен в первую очередь стиль. Это главное, за что он согласен платить сегодня. Я не знаю, как долго это будет длиться. Что такое стиль? Стиль – это составная часть моды. И когда мы анализируем стиль, мы должны смотреть на законы функционирования моды.
Как вообще какие-то вещи становятся модными? Вот кому-нибудь из вас что-то говорят такие имена, как Синиша Лазаревич и Алексей Горобий? Между тем это два не просто великих клубных деятеля, определившие клубную культуру и формат ночной жизни в Москве. Это люди, которые придумали гениальный принцип: каждый клуб должен жить один, максимум два сезона. Это люди, которые стали не только создавать клубы – клубы создавали очень многие, – это люди, которые стали убивать свои клубы. Причем убивать на подъеме, потому что они поняли, что мода имеет свою цикличность. Единственный клуб, который им не удалось убить по заранее разработанному плану, – это «Дягилев». Он сгорел чуть раньше, чем они его закрыли… Итак, вот один из законов моды: быстрота изменений. Мы все говорим о том, что радиостанция должна быть успешной, что она должна идти вверх, что она должна занять свою нишу. А кто вам сказал, что так должно быть? Может, надо создавать радиостанцию с расчетом через какое-то время ее убить? И запустить на той же частоте, в пределах лицензии, новый продукт? Представляете: постоянные сотрудники переходят с одного проекта на другой, меняя форму и интонацию, но на все той же частоте! Эту штуку еще никто не пробовал. Но до Горобия и Лазаревича и с клубами так поступать тоже никто не пробовал. Но каждый проект этих господ был успешен. Попробовали бы вы попасть в «Дягилев»! Меня там фейс-контроль однажды не пускал на вечеринку моего собственного журнала, хотя я был прекрасен, как Ахилл, а одет практически как Сергей Зверев…
Обратите внимание: в моде почти все имеет свои жизненные циклы. Мы даже можем попытаться вычислить их продолжительность. Какой в среднем срок жизни любого модного, то есть эмоционально покупаемого товара? Смотрите, сегодня каждые три – пять лет меняют автомобили, хотя качество их сборки таково, что любая машина может жить очень и очень долго. И пусть технически она живет – морально она умирает. Посмотрите, на дороге в самом модном городе страны, Москве, – сплошь новые иномарки! Куда делись старые автомашины? Почему люди от них избавляются? Потому что они покупают стиль, а стиль постоянно меняется. Три – пять лет – срок жизни стиля! По истечении этого срока вы обязаны кардинально менять свою радиостанцию, если хотите оставаться модными. Или попросту ее убивать.
Из зала. Вы говорите, что этого не происходит. А как же переформатирование радиостанций? Это не то же самое?
Губин. Согласен. В радиобизнесе требуется либо переформатирование, либо сознательное убийство станции. Вы владеете частотой, и на ней начинает выходить новая станция. Просто убивать радиостанции никто не пробовал…
Из зала. Мы пробовали, причем неоднократно. Успешно действует.
Из зала. Это относится только к радиостанциям или также и к печатным СМИ? Есть же прекрасные газеты, как «Коммерсантъ», например, которые существуют уж давно.
Губин. О-о-о-о! Вы знаете, как изменился «Коммерсантъ» за то время, которое он выходит? Я вам напомню, что когда-то он был weekly, еженедельником таблоидного формата. Где обязательно указывались адреса и телефоны фирм, о которых шла речь, в конце каждой заметки. И вообще, это была листовка, которая учила бизнесу, как и где зарабатывать деньги. «Коммерсантъ» несколько раз жесточайшим образом переформатировался. «Ведомости» недавно очень серьезно изменились: раньше часть полос печаталась на белой бумаге, часть на розовой, а сейчас все розовые стали – полностью изменился дизайн. Газеты переформатируются!
Просто радиостанции часто об этом забывают, особенно музыкальные: «Ведь мы же работаем в формате, как мы можем формат поменять?!»
Из зала. А «Космополитен» тоже переформатировался?
Губин. Хороший вопрос. Являясь лидером рынка, я думаю, можно и не переформатироваться, эксплуатируя успех. Но существующий параллельно с «Космополитеном» и тоже бывший когда-то лидером рынка Men’s Health сегодня попросту сдох. Сейчас он занимает даже не третью, а четвертую строчку в рейтинге, и его читают, как и в Америке, какие-то скучные мужички с целью «прокачать мышцы» или «поправить здоровье». А ведь был он номер один, был культовым изданием – просто модный парень Илья Безуглый оттуда ушел, и остался пирожок ни с чем.
Из зала. Когда радиостанция – лидер рынка, ей тоже можно формат не менять?
Губин. Ребята, я же как в известном анекдоте: «Дяденька, я же не сварщик, я только учусь!» Я не на все вопросы знаю ответы. Может быть, лидеры могут позволить себе и не меняться. Но помните и про Men’s Health…
Продолжим разговор о законах моды. На что жертвы моды реагируют? На имена. Не на имена как таковые, а на имена, несущие определенные представления. То есть на бренды, пусть даже бренд звучит до подозрительного по-человечески, типа «Ксюша Собчак». Вот смотрите, у меня в руках ключ от ресторана «Мари Vanna». Ресторан с самой маленькой вывеской в мире, его скоро в Книгу Гиннесса занесут. Вот идешь по улице Ленина в Петербурге, видишь вход в коммунальную квартиру, кнопки звонков, под одним на табличке написано «Мари Vanna». Звонишь, называешь пароль либо просто открываешь дверь своим ключом. Дико модное заведение с рафинированной советской кухней типа жаренной на сухой сковороде гречки с печенкой. Когда-то эту систему входа использовал «Апшу» – такой модный арт-клуб с огромной кроватью посреди чилаута, клуб для своих. Может ли быть коммерчески успешным такой проект? Да, он успешный. Даже имея свой ключ, приходится порой заказывать места в зале заранее. И это притом, что никакой рекламной кампании не велось, что телефон ресторана ни в одном даже интернет-справочнике не значится! А все дело в том, что «Мари Vanna» относится к ресторанной группе «Гинза», интерьер ей делал Михаил Орлов, тот самый Михаил Орлов, который делал наимоднейший петербургский клуб «Онегинъ». Все, что делают «Гинза» или Орлов, – все дико модно; все, что делает ресторатор Мнацаканов в Питере, – все дико модно; все, что делает ресторатор Новиков, – все дико модно. В мире моды люди реагируют на модные имена. Представьте, что мы с вами начинаем делать абсолютно такой же ресторан, как «Мари Vanna», создаем точно такой же интерьер, придумываем такую же тему коммунальной квартиры, где играют виниловые, с хрипом, пластинки на «ВЭФ-Спидоле», где при входе пальто у вас принимает мужик с «беломориной» и в трениках. Скорее всего, мы недолго продержимся либо нам придется предпринимать титанические усилия для раскрутки. Но проект был сделан Орловым и группой «Гинза», и оттого о нем все мгновенно узнали, и те, кто туда ходят, испытывают, как говорится, глубокое удовлетворение оттого, что это ресторан только своих и с улицы всякого не пускают… Сработали имена. Я, кстати, считаю, что для радио таким человеком-именем, на которое все реагировали, был Михаил Козырев. Я считаю, огромной ошибкой Козырева было то, что он позволил намертво приклеить свое имя к «Серебряному дождю». Если бы Козырев оторвался от «Серебряного дождя» и стал делать свои собственные проекты, как это делают Новиков и Мнацаканов, мы имели бы несколько действительно модных радиостанций, потому что «Серебряный дождь» одно время был таковой.
Еще одна очень интересная вещь. Тема успеха во всех модных журналах подается раскованно и рискованно, презентеры реальности проходят по грани дозволенного. Почему в глянцевых журналах, выходящих в России, такое количество разговоров о транссексуалах, лесбиянках, гомосексуалистах? Я назвал это эффектом fag hag. Это американский сленг. Fag hag означает подружку гомосексуалиста. Девушку, которая всюду с ним ходит, такую фею-хранительницу. И эффект fag hag означает: