• История места составляет часть цены продукта, здесь произведенного. Собственно, познавательный туризм делает деньги из истории. Вот почему так много желающих проехаться по маленьким городкам и деревенькам Бордо и так мало желающих поехать в деревни Мезгино и Введенье Ивановской области. У Мезгино истории нет, ибо не зафиксирована.
• В литературоцентричности – не сила, как принято полагать, а слабость нашей интеллигенции. Литература, по большому счету, – это легальный наркотик. У нас интеллигенция подсела на этот наркотик, составляющий значительную часть культуры, но не желает ничего знать, скажем, о науке, которая должна составлять не меньшую часть культуры. В итоге, когда необходимо принимать решения, наша интеллигенция либо принимает идиотские решения, либо попросту уклоняется от их принятия.
Пятый файл – файл ваших паролей. Закрытый надежным паролем, разумеется. Представление, что вы при регистрации на сайте Мариинского театра, или сети кинотеатров «Формула кино», или РЖД, или «Аэрофлота» придумали такие логин и пароль, что в жизни их не забудете, является глубоко ошибочным. У меня сегодня файл паролей занимает почти десять компьютерных страниц. Коды активации антивирусных программ, доступы в электронные библиотеки, заказы билетов и букетов, онлайн-банкинг в трех банках, интернет-шопинг в трех десятках магазинов, социальные сети, номера и пины десятка пластиковых карт… Страшно не то, что это жулики украдут. Страшно то, что я это сам забуду. И один компьютерный бог знает, сколько текстов не было написано и сколько программ сорвалось из-за того, что доступ к какому-то дико важному и дико нужному ресурсу был не разрешен, потому что журналист забыл логин либо пароль… Не ленитесь! Не полагайтесь на память – нейроны, аксоны и синапсы склонны к злым шуткам! Записывайте!
Шестой файл идейно примыкает к пятому, а даю его шестым, потому что в том или ином виде он почти у всех есть. Это список телефонов. Я свои храню в Outlook’е, все четыре с лишним тысячи записей, и раз в месяц синхронизирую с коммуникатором, и раз в месяц делаю бэкап в двух видах форматов, включая Excel. И вообще, если я обменялся с кем-то телефонами, визитными карточками – я обязан в течение недели вбить данные в компьютер, иначе я эти чертовы карточки потеряю! Прислали эфирную верстку, там телефоны экспертов для прямых включений – после эфира вбиваю в телефон, да еще и с пометкой: хорош или плох человек в эфире. Зато найти домашний телефон американского посла Макфола – это для меня две секунды. Я его вбил в компьютер еще в 2004 году, когда я работал на Би-би-си, а Макфол – в Стэнфордском университете. И, кстати, ценность очень многих должностей на радио – таких, как редактор, не говоря уж про администратора, – определяется именно персональными базами данных всевозможных потенциальных экспертов и гостей.
Седьмой файл – это файл ссылок. Я довольно долго вел файл, куда копипастил интересующие меня тексты о том, что происходит в стране, – со ссылками на источники, разумеется. Но потом плюнул и стал довольствоваться закладками в Интернете. Сделал специальную папочку для закладок, приводящих на источники свидетельств о том, что в истории возможен не только прогресс, но и регресс.
Ну а восьмой файл – это электронный гроссбух, где я фиксирую свои доходы и расходы. У нас почему-то не принято говорить, что профессиональная независимость журналиста обеспечивается еще финансовой независимостью. И здесь я могу дать вам только тот совет, который получил когда-то Клинт Иствуд от старого актера, когда спросил его, на что лучше потратить первый гонорар. Старый актер посоветовал отнести деньги в банк, чтобы было на что жить, когда предложат дерьмовую роль, от которой, ради своего будущего, следует отказаться. Вы должны быть материально независимы. Иными словами, чтобы быть хорошими журналистами, вы должны быть хорошо обеспеченными людьми. А у хорошей обеспеченности есть два источника: увеличение доходов и… Ну, давайте, коллеги, что еще?.. Нет, не прекращение, а оптимизация расходов. И если вы будете следить за своими расходами, и группировать, и раз в месяц подсчитывать их по группам трат, то вы, возможно, перестанете кричать, что у вас «нет денег на айпад», а возрыдаете, что со своими расходами на алкоголь пропиваете в год три айпада… Что? Нет, я не хочу сказать, что следует бросить пить, потому что гонорар хорошего нарколога, который поможет вам завязать, равен пяти айпадам, но, возможно, следует фитилек притушить. Или пить исключительно на тусовках на халяву, например на вечеринках в честь победителей фестиваля «Вместе – радио».
5. Режим, в котором я живу
Профессиональная гигиена журналиста предполагает соблюдение диеты и спортивного режима.
Спортивного режима – в буквальном смысле.
Чтобы работать с интенсивностью до трех готовых текстов в неделю, плюс до трех телерадиопрограмм в неделю, плюс лекции (а я преподаю в двух университетах), плюс книги, плюс публичные выступления, я должен держать себя в хорошей спортивной форме. Иначе поплывет тело, а вслед за ним и сердце, и мозг, и прочие субпродукты.
Значит, после утренней работы – а я сплю по шесть часов в день, ложусь в два, встаю в восемь – я должен дать себе час аэробной нагрузки. Да, обычно утро у меня строится так: просыпаюсь, пью кофе и параллельно составляю план дня, а это в среднем от 40 до 50 пунктов (хотя я заведомо знаю, что в норме выполню не больше 20, но записываю, чтобы не забыть, и я могу так месяцами откладывать дела, но потом однажды все равно сделаю, потому что ведь записаны же, делаю утренние записи в дневник, затем приступаю к основным текстам или же готовлюсь к эфирам, когда у меня запись программы. Кстати, первый раз сценарий программы я читаю накануне вечером, перед сном, потому что в фазе глубокого сна включится режим запоминания – вот почему, когда мы на ночь читаем стихи и нам кажется, что ни черта не запомнили, на следующий день вдруг выясняется, что запомнили очень многое!.. А утром я перечитываю сценарий и уточняю, дополняю, проверяю, скачиваю недостающую информацию через Интернет. Но в любом случае, как правило, с 9 до 12 или 13, то есть три-четыре часа с утра – это время самой продуктивной работы за компьютером. А затем – для разрядки час аэробной нагрузки. Это бег, велосипед, ролики, лыжи. Отлично! Ведь во время тренировки тела я могу спокойно слушать книги. Из тех примерно 60 книг, которые я успеваю за год прочитать, я половину не читаю, а слушаю. Почти все книги по истории, например, я прослушал. И дивного Евгения Анисимова, и Радзинского, и блестящего Ключевского, и зануднейшего Соловьева, и скучнейшего квазиисторика Карамзина, которому доверять никак нельзя, потому как для него история была лишь инструмент, подтверждающий благостность самодержавия для России. Читать Соловьева или Карамзина сегодня вообще невозможно: уснешь. Но поскольку на лыжах или велосипеде уснуть сложно, то слушать можно. И из потока «бу-бу-бу» кое-какие вещи запоминаются. Например, ненависть, с какой Карамзин обрушивается на Юрия Долгорукого. То есть патриоты Москвы, которые считают Юрия Долгорукого чуть ли не святым, Карамзина не читали.
Из зала. А где вы берете аудиокниги?
Губин. Простите, я не понял вопрос. Возможно, Господь забыл создать в вашем городке книжные магазины, но в компенсацию он придумал торренты! Скачивайте. Идите в библиотеку – библиотеки сейчас становятся медиатеками. Покупайте легально в онлайн-магазинах. Кроме того, программы озвучивания текста становятся все более совершенными, и, например, встроенные программные средства «Макинтошей» уже позволяют озвучивать текст более чем прилично.
Далее – снова чтение. В метро я читаю ридер, за рулем слушаю аудиокниги или учебники иностранного языка. Я французский выучил на утреннем беге и за рулем! Шучу – французский я выучил на курсах при Французском институте, но благодаря аудиосамоучителю я поступил отнюдь не на нулевой уровень, а перепрыгнул сразу через три ступеньки, чем сэкономил себе тьму денег…
А потом – снова чтение. Сайтов, газет, журналов, хотя у меня их все больше заменяют сайты газет и журналов.
А вечером, расслабления ради, – спортзал, где очень удобно снова слушать книжки в начале и в конце тренировки на беговой дорожке или эллипсоиде…
Да, вся моя журналистская работа сводится к тому, что я получаю текстовую информацию из двух источников. Один – это научно-популярная литература по темам, которые попадают на крупные тектонические разломы времени: религия, антропология, био– и палеогенетика, политология. А другой – текущие новости. Ну и, плюс, я, конечно, с большим количеством экспертов встречаюсь на своих программах.
А еще я с книжкой под мышкой и с «бананами» в ушах тусую много. И среди спортсменов, и среди рестораторов, и среди артдилеров, и среди профессуры. Выставки, концерты, вообще любой движняк меня привлекают: это информационно насыщенные среды. В отличие от телевидения, которое в России сводится к тупорылой, на дураков рассчитанной, пропаганде. Поэтому я его и не смотрю. А еще много езжу. Я за границей не столько отдыхаю, сколько информационно заряжаюсь.
Потому что мой метод очень простой. Я пропускаю все информационное ежедневное зерно через те аналитические жернова, через ту мельницу, которой я владею благодаря чтению научно-популярной литературы. У меня есть тот инструмент анализа, которого у моего читателя, слушателя, зрителя нет. И поэтому он меня читает, слушает, смотрит, открыв рот.
Нет, не надо сейчас открывать рот широко!
Я и так не сомневаюсь, что он полон отлично заточенных клыков, которыми вы вонзитесь в мое нежное горло.
6. Русский кризис знаний и Россия на фоне Запада
Возможно, некоторые уже догадались, в чем, скажем так, идеологически состоит мой журналистский метод и почему он вообще возможен.
Как журналист, я занимаюсь тем же, чем и вы, – я упорядочиваю хаос до уровня смыслов