Красивое белое овальное лицо с широко поставленными серыми глазами было серьезным и проницательным. О, она хорошо понимала свой путь!
Короче говоря, это была Каллиопа Чейз.
Камерон улыбнулся ей, хотя и сомневался, что она одобрит такую фамильярность. Настоящая Каллиопа Чейз вряд ли оценит то, что он повесил ее прототип в своей библиотеке. Но он не мог пройти мимо этой картины. Она была просто очаровательна, как и современная копия.
Почему его так влечет к ней, хотя все их встречи заканчиваются ссорами или пустыми шутками? Лучше держаться подальше от нее и от всей ее семьи. Чейзы представляли собой проблему, которая была ему ни к чему. Его ждет важная работа, нельзя позволить отвлечь себя от нее даже прекрасной Афине с пылающим взором. Пламя ее глаз только и ждало, чтобы обжечь его, если он подойдет слишком близко.
Но не подойти было невозможно.
Стоило ему увидеть ее, как он словно помимо воли оказывался рядом. В последнее время ему стало казаться, что ссора с ней увлекательнее, чем любовные отношения с любой другой женщиной. А когда он пробовал представить, каково это - ссориться с ней и одновременно быть ее любовником, голова его готова была взорваться! Ее пылкая натура проявит себя и в постели…
- Черт! - Он резко отвернулся, чтобы не видеть всезнающих глаз Афины. Шансы, что Каллиопа Чейз окажется в его постели, были ничтожны. Она даже к дому его не приблизится, узнав, что он сделал с коллекцией своего отца. С этой музой даже Афродита ему не поможет, как бы страстно он этого ни желал.
Но от Авертона он в силах ее уберечь. И возможно, от ее глупой затеи, касающейся Вора Лилии. Она сказала, что будет на балу у Авертона. Хорошо. Он не спустит глаз со своей Афины.
Глава 7
- Ох, мисс Каллиопа, до чего вы хорошенькая! - воскликнула Мэри, закончив подшивать подол маскарадного костюма Каллиопы.
Стоя на стуле, девушка оглядела себя в зеркале.
- А я не буду выглядеть, как бы это сказать, немного чересчур?
- Вовсе нет! Ваш костюм будет самым-самым лучшим.
Каллиопе и самой он чрезвычайно нравился. Они с портнихой тщательно скопировали гравюру из папиной коллекции с изображением статуи Афины, некогда стоящей в Парфеноне. Мягкий, тонкий, белый, плиссированный муслин был скреплен на плечах золотыми брошками, на талии стянут золотой лентой. Сандалии тоже были золоченые, на руках и в ушах - мамины старинные золотые браслеты и серьги. А у двери в спальню поджидали шлем, щит и копье!
Каллиопа нервно вертела в руках конец пояса. В другое время она была бы в восторге от греческого маскарада. Но этот бал не был обычным.
Что, если Вор Лилии в самом деле объявится сегодня? Одно дело - рассуждать о его поимке у себя в гостиной, другое - столкнуться лицом к лицу с настоящим преступником, намеревающимся украсть Алебастровую Богиню. Что, если она не сможет его остановить? И Артемида исчезнет бесследно, навсегда?
«Перестань трусить, - сурово приказала она себе. - Все получится. Дело слишком серьезное».
Она посмотрела на копье и щит - позолоченное папье-маше не устоит против настоящей стали. Но они напомнили ей о главной цели. Она будет истинной Афиной и защитит ото зла то, что ей дорого.
И не важно, кто именно окажется Вором Лилии.
- А теперь надо причесать вас, мисс Каллиопа. - Мэри воткнула иголку в подушечку.
- Да, пожалуйста. - Каллиопа спрыгнула со стула и присела за туалетный столик, где ее ожидали щетки и ленты. - Времени остается совсем мало, в девять подадут экипаж.
Только Мэри принялась укладывать волосы Каллиопы, как в дверь, быстро постучав, вошла Клио.
- Ох! - вырвалось у Каллиопы. Она еще не видела костюма сестры и даже не знала, каким он будет, так что эффект был внезапным и сильным. Клио оделась не олимпийской богиней и не музой, чье имя носила. Она изображала горгону Медузу - платье из зеленого шелка с рукавами как два длинных крыла, под ним поблескивал золотистый чехол, расшитый зеленым стеклярусом, который переливался и мерцал.
На поясе роскошное одеяние перехватывал изумрудный пояс - настоящий, старинный, тоже доставшийся от мамы.
Но головной убор был и того удивительнее - плотно переплетенный клубок змей из золотых лент, расшитых медно-зелеными чешуйками! Глаза сделаны из бусинок, которые по-настоящему злобно сверкали, точно змеи были живые. Только несколько собственных каштаново-рыжих локонов Клио, выбивавшихся из-под этого змеиного гнезда, свидетельствовали, что это все же живая женщина, а не кровожадная горгона.
- Ну, что скажешь? - спросила Клио, поворачиваясь из стороны в сторону во всем своем пугающем великолепии.
- Скажу, что с тобой на балу точно никто не сравнится, - ответила Каллиопа, завороженная блеском змеиных глаз. - Где ты нашла такое чудо?
- Платье сшила мадам Софи, - сообщила Клио, расправляя рукава. - А головной убор я сама сделала, мне только немного помогла Хори, наша многообещающая художница. Страшновато смотрится, правда?
- Просто жуть, - признала Каллиопа, поеживаясь. Но недовольная гримаса Мэри заставила ее снова повернуться к зеркалу, чтобы позволить закончить прическу. - Вряд ли герцог решится докучать тебе под взглядом этих змей.
Клио засмеялась:
- Мне не страшен никакой герцог! - Она потрясла посохом - длинным, зелено-золотым, увитым лентами, с коброй на верхушке. - Я просто обращу его в камень.
- Если бы с мужчинами было так легко справиться! - пробормотала Каллиопа. - А кем оделись Талия и папа?
- Талия у нас Эвридика, ну а папа конечно же Сократ.
- А чаша с цикутой?
- При нем, разумеется. - Клио подошла к зеркалу, чтобы поправить своих змей. - На самом деле у него там лимонад с листочками мяты. Как бы на балу он не заговорил всех знакомых до смерти, а то уже ходит по гостиной и декламирует мебели свои монологи.
- «Если под рукой нет юношества для совращения, сгодятся и диванные подушки». Кажется, Сократ так сказал перед тем, как выпить яд? Если нет, то должен бы. - Каллиопа подождала, пока Мэри уложит последний локон, и аккуратно водрузила поверх прически шлем из папье-маше. - Ну а как я выгляжу?
- Как всегда, ты само совершенство. Более великолепной Афины просто не может быть. Жалко, что совушка Хори умерла, был бы тебе отличный реквизит.
- Этот реквизит бы тут же улетел и затерялся среди канделябров. А ведь я говорила Хори, что из амбарной совы не выйдет домашнего питомца! Хватит с меня и этой. - Каллиопа подняла щит и продемонстрировала на его лицевой стороне эмалевую сову. - Ну что, идем?
Афине не пристало опаздывать на битву.
Большой городской особняк герцога Авертона в центре Лондона - Акрополь-Хаус - был изукрашен огнями, словно Колосс Родосский. Уже в самом начале забитой экипажами улицы Каллиопу ослепило янтарное сияние.
Акрополь- Хаус не был типичным городским жилищем аристократа -ни белый туф, ни красный кирпич не годился для герцога. Дом представлял собой осколок средневекового Лондона - крепость из гранита, с башенками и высокими каминными трубами. Сегодня ставни всех его стрельчатых окон с частым переплетом были распахнуты и изливали яркий свет. А чугунные ворота, обычно надежно запертые, гостеприимно впускали многочисленные экипажи и отдельных любопытствующих лиц. Когда экипаж Чейзов миновал ворота, Каллиопа выглянула в окно и увидела злобно косящихся на нее горгулий. Они сидели по обе стороны ворот и опоясывали стены дома, обескураживая зевак.
Каллиопа вздрогнула и плотно завернулась в шаль.
- Можно подумать, герцог возомнил себя Карлом Великим, - фыркнула Талия. - Посмотрите-ка на обелиск у входа в парк - футов двадцать будет в вышину!
- Да, несколько претенциозно, - согласился папа. Но Каллиопе показалось, что в его глазах мелькнула зависть, - Интересно знать, где он его добыл? Иероглифы очень четкие.
- Наверняка из такого места, куда его никто не звал, - едко процедила Клио.
Тут экипаж остановился перед массивной, окованной железом входной дверью. Пришел черед Чейзов выходить. К ним уже спешил дворецкий в хитоне и сандалиях. Крепче сжав копье и щит, Каллиопа последовала за длинным шлейфом сестры в логовище Алчного Герцога.
Вестибюль, где гости оставляли пальто на попечение вполне современно одетых слуг, был восьмигранным, с высоким потолком, черно-белым мраморным полом, темными панельными стенами. Освещался он массивными чугунными канделябрами, озарявшими минойские фрески, доспехи, мечи и сабли и двух больших ассирийских львов, охранявших одну из дверей, словно за ней начиналась Древняя Персия.
- Какие разнообразные вкусы у нашего хозяина! - заметила Клио, когда они встали в очередь гостей, поднимавшихся по винтовой лестнице в бальный зал.
- Это еще мягко сказано, - ответила Каллиопа, разглядывая стоящие в нишах сокровища - скульптуры, вазы, амфоры, даже византийские иконы. Это все были впечатляющие экземпляры, отлично отреставрированные, элегантно оформленные.
Но Каллиопа отметила некую общую особенность экспонатов герцога. В отличие от папиных артефактов с изображением богов и муз, мудрецов и пирующих, музыкантов и танцоров, во всех этих предметах был элемент жестокости. Битвы, поединки, жертвоприношения. Даже иконы являли мучения святых: колесование Екатерины, пронзенного стрелами Себастьяна. А святой Георгий протыкал мечом дракона. Каллиопа отвернулась от них с тревожным чувством.
- Пожалуй, я поторопилась насчет разнообразия, - призналась Клио. - Но убийства и кровопролитие - неотъемлемая часть любой цивилизации. Герцог напоминает нам об этом.
- И очень настойчиво, - заметила Каллиопа.
Чем выше они поднимались, тем явственнее доносился шум праздника. Стоило им войти в зал, и на них обрушился сонм звуков. Каллиопа нечасто посещала вечера, заслуживающие отзыв «ужасное столпотворение». В такой обстановке невозможно говорить ни о чем серьезном, к тому же слишком душно. Но сегодня толчея была ей даже приятна, как нормальное человеческое явление в этом странном доме.