— Я тоже, — присоединился к нему еще один, а за ним другой. Зал взволнованно загудел. И вдруг Кевину все стало предельно ясно.
Он схватился руками за трибуну и спросил:
— Есть здесь кто-нибудь из желающих стать писателем, кто не является юристом?
Наступила тишина. Наконец откуда-то из задних рядов подал голос небольшого роста паренек:
— Я дантист.
— Мне сказали, что здесь будут агенты, — сердито заявила какая-то женщина.
— И мне сказали!
— И мне тоже!
— Эй, послушайте! — воскликнул парень, которому тоже достался шестой номер, размахивая мобильным телефоном. — Я только что набрал номер офиса Перси. Телефон отключен.
Все в панике зашумели. Кевин почувствовал горечь во рту. Он обвел глазами присутствующих в зале людей: в голове не укладывалось, что можно так легко обвести вокруг пальца стольких умных людей! Человек, пытающийся осуществить свою заветную мечту, всегда очень уязвим. А людей престижных профессий, не жалеющих денег для осуществления этой мечты, одурачить проще простого. Шестьдесят наивных простаков выложили по тысяче долларов каждый. Солидный куш. День прожит недаром, Перси.
— Сукин сын, — проговорил он в микрофон, не осознавая, что его громкий голос был заглушён возмущенным ропотом аудитории.
Пейтон услышала, как на улице просигналила машина. Она вышла из дома и направилась к такси. Бостон, в общем, считался городом, созданным для пешеходных прогулок. «Пойдем пешком, или у нас достаточно времени, чтобы доехать на такси?» — в этой старой шутке была доля правды. Но в суровую зиму, да еще на костылях, ни о каких прогулках и речи быть не могло. Их машина была разбита, поэтому такси стало для Пейтон единственным способом перемещения по городу — до тех пор, пока она не сможет нормально передвигаться на своих собственных ногах и пользоваться метро.
— В детскую больницу, — сказала она, забираясь на заднее сиденье. Как только такси сдвинулось с места, зазвонил ее мобильный телефон. Это был доктор Шефилд.
— Доктор Ландау попросил меня позвонить вам. Есть хорошие новости, — объявил он. — Мы нашли того клоуна, который причинил вам столько беспокойства. Его зовут Энди Джонсон.
— Мне незнакомо это имя.
— Он относительно недавно в нашей больнице, но работает в некоторых местных больницах в педиатрических отделениях.
— Что он рассказал?
— Вы только не беспокойтесь! Как выяснилось, он, кажется, несколько неравнодушен к вам.
— Что вы имеете в виду? — с тревогой спросила она.
— Прежде всего хочу сказать, что наша служба охраны отнеслась очень серьезно к вашей жалобе. У нас уже есть определенный опыт в делах подобного рода. Несколько лет назад одну из наших врачей-ординаторов преследовал родственник пациента.
— В голове не укладывается, что меня может кто-то преследовать!
— Служба охраны действует так, как предписывает инструкция. Они тщательно допросили Джонсона. Сначала он отрицал, что вел себя с вами неподобающим образом. Но потом ситуация стала проясняться, когда охранники спросили его, кто организовал для вас тот сюрприз с поздравлением и кто нанял его. Джонсон признался, что один из парней, работающих клоунами в «Масс Дженерал», попросил выполнить эту работу в детской больнице вместо него: дескать, сам он не сможет. Парень заплатил ему семьдесят пять долларов, Джонсон сказал, что этого парня зовут Руди. Но когда служба охраны позвонила в «Масс Дженерал», то выяснилось, что у них нет массовика-затейника по имени Руди.
— И что это значит? Что Джонсон сам организовал сюрприз с поздравлением, чтобы потанцевать со мной? Но я даже не знаю его.
— Это одно из возможных объяснений.
Ее сердце учащенно забилось.
— Вы спросили его об аварии?
— Тут все вполне понятно, — сказал Шефилд. — Нашему начальнику охраны удалось убедить Джонсона пройти испытание на детекторе лжи. Ему задали несколько вопросов о вашей аварии, спросили, знает ли он что-нибудь о ней, более того, задали вопрос: не он ли столкнул вас с дороги? Джонсон сказал, что ничего не знает, и отрицал свою причастность к этому инциденту. Эксперт, проводивший тестирование, сделал вывод, что парень говорит правду.
— Что же дальше?
— Его, возможно, уволят. Наш юридический отдел найдет законные основания для этого: мне кажется, что-то вроде нарушения политики больницы в отношении сексуальных домогательств на рабочем месте.
— И полиция сможет возбудить дело?
— По какой причине?
— Тест на детекторе лжи не является достаточно надежным доказательством. Неужели она не собирается провести расследование, чтобы выяснить причастность Джонсона к аварии?
— Я спрошу об этом службу охраны.
— Это очень важно.
— Да. Это так же важно, как и ваше здоровье и благополучие. Пожалуйста, поймите меня правильно. Мы с доктором Ландау хотим напомнить вам, что в нашей больнице работают два психиатра, которые консультируют сотрудников в необходимых случаях. Вы даже не представляете себе, сколько наших сотрудников обращается к ним за помощью. Здесь нечего стыдиться. Если после аварии у вас появились страх, злость, чувство вины, психическое расстройство или что-либо подобное, можно обратиться к ним.
Пейтон больше всего боялась именно такого поворота событий.
— Со мной все будет в порядке.
— Я уверен в этом. Может быть, я несколько забегаю вперед и еще рано говорить об ординатуре, но хочу заметить, что вас ждет блестящее будущее в области медицины. Вы справитесь со всеми своими проблемами.
— Благодарю вас.
— Но все-таки подумайте насчет консультации у специалиста. Я знаю, авария имела для вас тяжелые последствия. Я ни в коем случае не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь и строго стою на позициях неприкосновенности частной жизни сотрудников, но я слышал, что у вас в результате аварии случился выкидыш. Я искренне сочувствую.
— О-о, — только и смогла проговорить Пейтон. Неужели в этом мире не осталось ничего святого?
— Несчастный случай, в результате которого пострадал невинный, еще не рожденный младенец, всегда порождает чувство вины. Так психологически обусловлено, что нам необходимо кого-нибудь обвинить в случившемся. Но это опасный путь, потому что в конце концов вам покажется, что та машина не случайно оказалась у вас на дороге. Затем вы начнете обвинять себя в том, что вообще сели за руль в такую плохую погоду, что не поехали домой другим путем. На самом же деле никто не виноват. Это был просто несчастный случай.
— Что вы этим хотите сказать? Что я сочиняю небылицы про другую машину, чтобы переложить вину за случившееся на кого-нибудь другого?
— Никто не вправе осуждать вас. Мы не знаем, к чему приведет расследование в отношении Энди Джонсона. Но оно может ни к чему не привести, и вы не получите ответы на вопросы, которые вас мучают. Если хотите с кем-нибудь поговорить об этом, то помните, что консультант примет вас в любое время.
— Я подумаю. Благодарю вас.
Они попрощались. Пейтон выключила мобильный телефон. В голове у нее все перемешалось, она никак не могла привести свои мысли в порядок. Пейтон великолепно училась в медицинской школе и понимала: то, что доктор Шефилд сказал о ее «блестящем будущем», не пустые слова. Примерно месяц назад он намекнул о том, что после ординатуры ей стоит попробовать стать стипендиатом элитной программы по педиатрии. Этот несчастный случай в Хейвервиле и последующие судебные иски и так уже наложили негативный отпечаток на ее врачебную карьеру, которая только-только началась. Ей совершенно не нужны записи типа «параноидальный бред» в характеристике. Доктор Шефилд просто хотел помочь ей, когда рекомендовал обратиться к психотерапевту. Но сейчас самое лучшее, что она может сделать для своей будущей карьеры, так это покончить со всеми разговорами о машине-самоубийце и таинственных злодеях.
— С вас восемь пятьдесят, — сказал водитель.
Пейтон дала ему десять долларов и вышла из машины. Она стояла перед парадным входом в больницу. Справа от входа, в окне размером с рекламный щит, красовались изображения собаки Скуби-Ду, Тасманского Дьявола, кота Сильвестра и других известных героев комиксов. Над ними располагалась мрачная надпись: «Скорая помощь», сделанная красными буквами. Это очевидное несоответствие как-то отрезвляюще подействовало на нее, подвело к конкретному решению. Все могло показаться безобидной шуткой, если бы за этой внешней безобидностью не скрывалась настоящая боль. Она оперлась на костыли и пошла по влажной от снега дорожке в больницу, решив про себя, что отпуск по болезни уже закончился. Пейтон было совершенно все равно, что думают о ней Шефилд или Ландау. Ей не нужен психиатр.
Она направилась прямо к начальнику охраны.
17
Кевин уже почти задремал. Но тут зазвонил мобильный. Черт тебя подери, Перси Гейтс! Кевину все-таки пришлось посетить этот юридический семинар. Целых полдня он слушал скучнейший анализ последних обязательных требований Комиссии по ценным бумагам. Это подействовало на него вполне определенным образом. Он почти заснул. Кевин встревоженно открыл глаза и вспомнил, что сидит в переполненной аудитории. Он пришел на семинар на десять минут позже. Свет в аудитории уже выключили, и работал кинопроектор. Он схватил мобильный и начал осторожно пробираться к выходу, стараясь не потревожить тех, кому все это действительно было интересно и кто не заснул во время вступительной речи, которую произносил почетный гость.
— Привет, — проговорил он, выйдя в коридор.
Это звонила Пейтон. Ее голос звучал как-то странно, но буквально через пару минут он понял почему. Она рассказала ему об Энди Джонсоне.
— Невероятно, — только и смог сказать он. — Они думают, что именно этот парень столкнул тебя в озеро?
— Нет. Они проверили его на детекторе лжи, результаты теста показали, что он не имеет никакого отношения к аварии.
— Эти тесты не очень надежны. Но все-таки ответ немного успокоил тебя?