— Совсем не успокоил. Я сейчас целых сорок минут разговаривала с начальником охраны нашей больницы. Мне кажется, что этому тесту на детекторе совершенно нельзя верить.
— Почему ты так думаешь?
— Я скажу тебе почему. Только пообещай, что не будешь злиться.
— Хорошо, я постараюсь. Так что ты хотела мне сказать?
— Они задали Джонсону вопрос о том, были ли у нас с ним сексуальные отношения.
— В самом деле? — произнес Кевин, вдруг вспомнив красную розу, которую он нашел на крыльце их дома. — Что же Джонсон ответил?
— Кевин, ты обещал не злиться.
— Я и не злюсь.
— Мне прекрасно знаком этот твой тон. Ты всегда говоришь таким голосом, когда я вспоминаю о Гэри Варнсе. Я уже боюсь заводить с тобой разговоры на подобные темы.
— Я всего лишь хочу узнать, что этот парень ответил.
— Конечно же, он отрицал. В этом-то все и дело. Поэтому я и думаю, что детектор лжи — полнейшая ерунда. Они решили, что его ответ был не совсем правдивым. Это просто смешно.
Последняя фраза насчет того, что «это смешно», прозвучала не слишком убедительно. Кевин не ответил, понимая, что сейчас снова заговорит «этим тоном».
— Кевин, ты слушаешь?
— Да.
— Тогда скажи что-нибудь.
— Я никак не могу понять, почему они спросили его о том, были ли у вас сексуальные отношения.
— Потому что охрана хотела выяснить, какой характер носит его преследование — сексуальный или какой-то другой.
— Преследование?
— Как объяснил мне начальник охраны, существует несколько видов навязчивых идей, и у каждой из них есть свое название. Если у преследователя сначала была связь с жертвой, а потом он начинает ее преследовать, это называется простым навязчивым преследованием. Но ежели кто-то начинает преследовать человека, которого почти не знает, то это преследование совершенно другого типа. Оно называется преследованием на любовной почве.
— Почему они не спросили тебя, были ли у вас сексуальные отношения?
— Потому что я замужем. Мне кажется, они подумали, что я могу соврать.
— В самом деле можешь?
— Могу что?
— Соврать.
— Прекрати. Ты просто сводишь меня с ума.
— Ты не ответила на вопрос.
— Нет. Не могу, — сказала она неестественно громко.
У него кругом шла голова.
— Прости. Эти два дня, которые я провел в Нью-Йорке, были ужасными.
— Что не дает тебе права с такой уверенностью обвинять меня в… Ну, ты понял.
— Постарайся и ты понять меня. Какой мужчина будет спокойно относиться к тому, что детектор лжи выявил, будто его жена имела сексуальные отношения с другим мужчиной?
— Детектор показал совсем другое. Джонсона спросили, были ли у нас с ним сексуальные отношения. И то, каким образом он отрицал это, показалось не совсем убедительным. Ты должен понимать психологию преследователей. Они живут в воображаемом мире. После того как мы с ним станцевали танго, ему могло показаться, что у нас установилась сексуальная связь. Или, может быть, он нафантазировал себе, что мы с ним много раз занимались сексом…
— Думаю, такое возможно.
— Это более чем возможно. Боже, Кевин, все зашло так далеко, что даже моя собственная мать подозревает, будто…
— Что подозревает?
Пейтон немного подумала и сказала:
— Она считает, что видела, как ты вчера с кем-то обедал.
У него внутри все похолодело.
— В самом деле?
— Слушай, извини, что сказала тебе об этом. Мне не хочется снова обмениваться взаимными обвинениями. Я так счастлива, что у нас наладились отношения.
— Я тоже. Давай будем продолжать в том же духе.
— Именно это я и хотела услышать. Когда ты вернешься домой?
— Семинар заканчивается завтра во второй половине дня.
— Жаль, что ты не можешь вернуться быстрее.
— Мне тоже, — сказал он, нервно усмехаясь. — Мне уже нужно идти. Я потом перезвоню тебе.
Закончив разговор, он прижался спиной к стене. Испуг сковал все его тело. Этот намек на то, что он с кем-то обедал. Еще немного, и она бы прямо спросила его о Сандре. Но почему Пейтон не сделала этого?
Может быть, она просто не захотела выяснять сейчас отношения. Так же как и он не захотел спрашивать ее о розе, которую нашел возле двери их квартиры. Скорее всего, она сказала бы, что это еще одна выходка ее преследователя. Наверное, это правда. Тогда не стоит говорить о находке, чтобы не пугать ее. Будь это признаком чего-то другого и пожелай Кевин выяснить все до конца, он предпочел бы смотреть прямо в глаза Пейтон, когда она будет объяснять, откуда могла взяться эта роза. Пейтон, наверное, тоже хотела бы поговорить с ним с глазу на глаз, если бы собиралась выяснить правду о том, с кем он обедал.
Кевин вдруг вспомнил последние слова Сандры о том, что они с Пейтон вечно соперничают и что она победила мужа его же собственными методами. Он сразу отбросил эту бредовую мысль. Пейтон — существо моногамное. Но ведь они с Сандрой так часто ездили вместе в командировки, что Пейтон могла что-то заподозрить задолго до того, как он решился на измену. Но Пейтон не станет заводить любовника только для того, чтобы отплатить ему той же монетой. Может быть, она нашла другого мужчину. Не мужчину, а клоуна. Этого проклятого клоуна!
Он засунул телефон в карман и пошел в раздевалку. К черту семинар! Пусть все идет к черту.
Сейчас самое подходящее время уйти.
18
Энди Джонсон был чертовски зол. Он пятнадцать лет работал в больницах Бостона, и теперь его карьера закончилась. Администрация детской больницы первой проинформировала его о том, что больше не нуждается в его услугах. Скоро и другие больницы последуют ее примеру. Один откровенный взгляд на молодого врача женского пола, и все больницы города занесли его в черный список. Он знал, что детская больница, чрезвычайно заботящаяся о своей репутации, особенно щепетильно относится к поведению персонала, работающего непосредственно с детьми. Администрация так бурно отреагировала, как будто бы Энди затащил Пейтон в туалет и разделся перед ней догола. Весь этот правильный мир просто сошел с ума.
— Купить тебе пива, парень?
За последний час он уже шестой раз слышал эту фразу. Какой-то старик уселся рядом с ним в баре и, похоже, решил составить ему компанию. Они несколько минут непринужденно побеседовали с ним, и он успокоился. Уже после двух-трех бокалов Энди выложил этому старому чудаку всю свою мерзкую историю.
— Они послали мне это чертово уведомление по почте, — сообщил Энди. — Невероятно, правда? У них даже не хватило смелости сказать о своих претензиях мне в лицо.
— Это подло, — согласился старик — Может быть, тебе следует подать на них в суд?
— За что? За дискриминацию клоунов?
— Они не могут выгнать тебя лишь потому, что ты положил глаз на женщину.
— Если бы только это. Они думают, будто я преследую ее.
— А ты преследуешь?
Энди злобно просмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Я просто спросил. Ты ее преследуешь или нет?
Энди некоторое время смотрел на слой пены в бокале, потом криво усмехнулся.
— А ты что, каждый раз, когда смотришь на женщину, сразу понимаешь, что это будет просто супер?
— Не понимаю, что супер?
— Что с тобой, старичок? Кончилась виагра? Я говорю о сексе.
— Значит, ты ее преследуешь.
— Я ее не преследую. Я всего лишь, ну ты понимаешь, завелся.
Старик молча кивнул.
— Все началось, после того как меня наняли, чтобы я танцевал с ней танго, когда ее поздравляли с днем рождения. Это было простой игрой. Но когда такая хорошенькая женщина, как она, входит в роль и ведет себя перед толпой зрителей до ужаса сексуально, я больше ни о чем не могу думать. Вот женщина безо всяких там комплексов, говорю я себе. В постели она устроит настоящий фейерверк.
— Так ты хотел с ней перепихнуться?
— Ну, в общем, да.
— Ты больной.
— Что?
— Ты больной сукин сын, — произнес старик. На этот раз он говорил тихо.
Энди выпрямился.
— Слушай, папаша. Я не посмотрю на твой возраст. Так что думай, когда говоришь.
— Мы все больные. Все до последнего. — Он едва заметно улыбнулся и поднял свой бокал. — За нас, больных, и за тех женщин, которые делают нас такими.
Энди показалось, что этот старикан не в себе. Хотя на вид он казался вполне безобидным.
— Я выпью за это, — согласился он. Они вместе выпили и поставили пустые бокалы на стойку бара.
— Купи себе еще пива, парень.
— Нет, спасибо, — отказался Энди. — Я схожу с дистанции и сматываюсь домой.
Энди сполз с высокого барного стула и направился в туалет. На полпути у него закружилась голова. Сначала в голове зазвенело, потом звук начал быстро усиливаться и стал просто нестерпимым. Он остановился, чтобы перевести дух. В баре за стойкой всю ночь работал телевизор, заглушаемый общим шумом. Но Энди сейчас вдруг отчетливо услышал именно звук телевизора, как будто кто-то усилил его. Потом все исчезло. Его внимание привлекли двое парней, игравших в бильярд в дальнем углу бара. Энди показалось, что они смеются над ним. Они тоже исчезли. Хотя кухня находилась за ним, за двойными вращающимися дверями, Энди хорошо слышал звон посуды. От этих звуков у него раскалывалась голова. Он тряхнул головой и посмотрел на толстую женщину, говорившую по телефону-автомату. Или это был мужчина? Он не мог понять. Он никак не мог сосредоточиться. У него онемели руки. Он не мог твердо стоять на ногах. Его бросало то в жар, то в холод. Вдруг Энди почувствовал, что падает, и дотянулся до ближайшего стула. На нем кто-то сидел.
— Эй, осторожнее!
Какой-то огромный детина толкнул его, и Энди упал на пол. Он попробовал встать, но смог только приподняться на одно колено. Попытался на что-нибудь опереться и схватился за чью-то ногу.
— Убери руки от моей девушки!
Тот огромный парень снова толкнул его. Энди откинулся назад и растянулся на полу, его ноги застряли между ножками перевернутых стульев. Он хотел встать, но сумел лишь поднять голову. Сделав над собой усилие, он услышал, как кто-то что-то произнес, наклонившись над ним.