Он выскользнул из кровати и пошел к компьютеру. Тускло светился экран монитора. Войдя в Сеть, он сразу же перешел на тот веб-сайт, на котором обычно «чатились» любители старых кинофильмов. В этом чате они всегда встречались с ней.
В беседе уже участвовало одиннадцать человек. На экране перед его глазами появлялись сообщения, окрашенные в разные цвета и напечатанные разными шрифтами. Каждый участник чата нашел себе собеседника, и завязалась переписка. Эти сообщения не имели для него никакого смысла. Он напечатал свое собственное, придерживаясь правил, принятых в этом чате:
«Ты здесь?»
Он пользовался своим старым псевдонимом RG. Если она уже в чате, то по его инициалам она поймет, что он тоже здесь. Он подождал немного, а потом напечатал другое сообщение:
«Пожалуйста, откликнись».
Прошло всего несколько секунд, и он просто не поверил своим глазам. Буква за буквой на экране постепенно возникло ответное сообщение. Он был вне себя от радости.
«Я вернулась».
Перед этим сообщением светился псевдоним того, кто послал его: «Леди Док». Руди чуть не задохнулся от счастья. Его руки дрожали, когда он печатал ответ:
«Это действительно ты?»
«Да».
«Докажи это».
Он ждал, затаив дыхание. В конце концов, Леди Док напечатала: «Рудольфо Гулиелми».
Руди улыбнулся. Она помнит его имя. Он назвал ей свое имя несколько месяцев тому назад, когда они общались в чате. В этом чате были только они вдвоем. Она была единственным человеком на свете, который знал, что инициалы RG расшифровываются как Рудольфо Гулиелми. Имя Рудольфо носил знаменитый Валентино.
«Я так рад, что это ты».
«Перейдем в персональный чат?»
Его тело просто горело огнем. Он ждал этого приглашения долгие месяцы. Ему нравилось, когда они отделялись от общей группы, ему нравилось то, что она обычно говорила ему наедине. Он просто не мог поверить, что все опять стало таким, как прежде.
«Не могу дождаться», — написал он.
Они вместе покинули битком набитый чат и остались вдвоем. Только он и она.
42
Это был самый длинный маршрут, который ей когда-либо приходилось проходить пешком. Пейтон твердо решила вернуться на работу в больницу, чтобы жизнь хоть как-то вошла в нормальное русло. Этого не случилось. Как только она появилась в больнице, ее сразу же вызвали к руководству.
Кабинет руководителя программы стажировки находился в старом крыле детской больницы. Для того чтобы туда попасть, нужно было совершить длительный пешеходный переход по запутанному лабиринту коридоров, соединявших старое здание с современными корпусами, а потом еще подняться на три этажа по огромной лестнице девятнадцатого века. Эта часть здания напоминала крытый античный портик. Здесь были помещения администрации больницы. Более подходящего для этого места и придумать было нельзя. Поднимаясь ступенька за ступенькой по лестнице, Пейтон слышала гулкое эхо своих шагов. На третьем этаже, в коридоре, ведущем в приемную директора, висели портреты людей, которые сделали эту детскую больницу лучшей в мире. Здесь был портрет хирурга, который первым выполнил операцию по трансплантации сердца у ребенка. Здесь был портрет женщины, которая была первым начальником отдела кадров. И здесь, скорее всего, никогда не будет фотографии Пейтон. Никто так и не узнает, что она была первым врачом-педиатром, которого вытащили из озера после автокатастрофы, которого преследовал клоун и шантажировал безнадежно влюбленный в нее бывший любовник. И самое последнее ее достижение — она стала первым врачом, которого подозревают в убийстве. Ей во многом удалось стать первой, но вот на ковер к начальству ее вызывали уже не в первый раз. У нее было состояние дежавю. Вся эта обстановка пробудила в ней жуткие воспоминания о том, как ее преследовал Энди Джонсон.
В приемной два человека ждали аудиенции у директора, но секретарь сразу же провела Пейтон в кабинет. Как ни странно, но ничего хорошего это не предвещало.
Когда она вошла, Майлс Ландау встал, чтобы приветствовать ее. Хотя это было мало похоже на приветствие. В кабинете находился и Крейг Шефилд, главный врач-ординатор. Он даже не взглянул на Пейтон. Еще один плохой знак.
— Садитесь, пожалуйста, Пейтон.
Пейтон села на стул и оказалась лицом к лицу с доктором Ландау. Обратясь к ней, он заговорил очень серьезным голосом, хотя ей показалось, что он заранее подготовил свою речь.
— Как руководитель программы стажировки, я всегда с особым вниманием отношусь к проблемам всех моих подопечных.
«Тем лучше», — подумала она.
— Но существуют вопросы, где интересы больницы я ставлю превыше всего.
У нее замерло сердце.
— Я понимаю.
— Мы не вправе решать, виновны вы или невиновны, — перебил его доктор Шефилд.
— Но вы читали сегодняшние газеты, — сказала Пейтон. — И вам хотелось бы оградить себя от публичных скандалов.
— Дело не только в скандалах, — возразил Ландау. — Прежде всего мы должны заботиться о пациентах.
— Заботиться о пациентах? — переспросила она.
— Мы проконсультировались по поводу вашей ситуации с адвокатом. С нашей точки зрения, существует два возможных объяснения того, почему вы попали в такую неприятную ситуацию. И оба они негативные. Первый вариант. Вы имеете какое-то отношение к смерти Гэри Варнса. Вы отвезли его тело на пристань и пытались покончить с собой, приняв большую дозу снотворного. Если это соответствует действительности, то вы не имеете права работать с пациентами.
— Это не соответствует действительности, — выпалила она, чуть не взорвавшись от злости. — Мой адвокат не разрешает мне разглашать подробности этого дела, но я могу сказать только одно: меня подставили.
— Это второй возможный вариант развития событий, — вмешался доктор Шефилд. — Поверьте, мы не исключаем такой возможности.
— Но дело в том, что если вас подставили, то вам следует как можно скорее выяснить, кто стоит за всем этим. Поэтому вы не можете работать младшим врачом-ординатором в нашей больнице, — заключил доктор Ландау.
Его слова потрясли Пейтон до глубины души.
— Меня выгоняют из программы стажировки? — напрямик спросила она.
Доктор Ландау опустил глаза.
— Мы бы хотели, чтобы вы взяли академический отпуск на год. Приходите через год, когда эта неприятная ситуация разрешится.
Пейтон молчала, ошарашенная всем, что здесь произошло. В общем-то, это ее не удивило. Она ожидала услышать нечто подобное, но для нее это оказалось тяжелым ударом. Ведь она мечтала о том, как в один прекрасный день в этом самом кабинете, в присутствии доктора Шефилда доктор Ландау радостно объявит ей, что ее назначили главным врачом-ординатором больницы и что он считает ее лучшим кандидатом на эту должность. Сегодня же особой радости на лицах присутствующих здесь не наблюдалось.
— Я поступлю так, как этого требует сложившаяся ситуация, — сказала она.
Мужчины вздохнули с облегчением. Она быстро приняла решение, и им не пришлось ее долго уговаривать. Они пожали Пейтон руку, пожелав удачи.
Она молча вышла из кабинета, оставшись наедине со своими мыслями.
Пейтон собирала вещи, освобождая свой личный шкаф, когда запищал ее пейджер. Это было сообщение от Тони Фэлкоуна. Она зашла в комнату дежурного врача. Здесь был телефон, и можно было поговорить, не опасаясь, что кто-нибудь из коллег услышит ее разговор.
— Что случилось? — спросила она.
— Получил кое-какую информацию от моего человека, который работает в полиции.
— Новости плохие или хорошие?
— И то, и другое. Обыск, который провел у вас детектив Болтон, дал очень интересные результаты.
— Интересные результаты? Ведь он забрал только металлическую коробку с моим пистолетом.
— Точно. Но только пистолета там не было.
Она села на стул.
— Этого не может быть. Ведь я даже ни разу не пользовалась этим пистолетом. Я купила его в то время, когда меня преследовал тот ненормальный. Пистолет хранился в коробке, коробка была заперта на ключ. Она лежала на верхней полке в шкафу, в моей спальне.
— Коробка именно там и находилась, но пистолета в ней не было.
— Значит, кто-то его украл.
— Вот на этом мы и будем строить нашу версию.
— Это не версия. Этому есть только одно разумное объяснение — пистолет украли. И это доказывает, что меня подставили. Если найдут мой пистолет, то можно будет сделать баллистическую экспертизу, я права?
— Совершенно правы.
— Тогда экспертиза подтвердит, что Гэри Варнс был убит не из моего пистолета тридцать восьмого калибра марки «смит-и-вессон».
— Все это так. Но как человек, подставивший вас, мог узнать, что вы храните пистолет в металлической коробке на верхней полке шкафа?
— Точно так же, как полиция узнала об этом. Я давала показания по поводу судебного иска, связанного с происшествием в Хейвервиле.
— Думаю, такое возможно. Или вы еще кому-нибудь рассказали о пистолете?
— Единственный человек, который знал о нем, это Кевин.
— Именно это я и имею в виду.
Пейтон сжала телефонную трубку.
— Полагаю, что вы идете по ложному следу.
— Действительно? Я пересматриваю свои заметки, которые сделал во время нашей совместной беседы. И мне хочется кое-что у вас уточнить. Где был Кевин в ту ночь, когда похитили Варнса?
Она задумалась.
— Мы поссорились. Потом он ушел.
— А в ту ночь, когда Варнса убили?
— Его тоже не было дома.
— Вы знаете, где он был?
— Честно говоря, понятия не имею. — Наступила тишина, ей показалось, что он что-то записывает в своем блокноте.
— Давайте совершим экскурс в прошлое, — сказал Тони. — Вспомним ту ночь, когда этот парень, Энди Джонсон, упал или прыгнул, ну, в общем, оказался на рельсах метро. Где был Кевин в эту ночь?
— Он был на семинаре в Нью-Йорке.
— Вы уверены?
— Не совсем. Я сейчас вспомнила, что он вернулся домой после этого семинара раньше, чем планировал. Он сказал, что ему там не понравилось. Я не знаю точно, когда он вернулся в Бостон.