В этот день Кевин был ее последним клиентом, да к тому же она не готовилась специально к этой встрече. Он рассказал ей о своей встрече с Оуном. Она слушала его, держа наготове ручку, но ничего не записывала.
— За этим явно что-то кроется, — сказала она с возмущением. Скорее всего, в ней говорил бывший судебный обвинитель. — Не могу поверить, что Оун решил встретиться с вами лично. Ведь он знает, что именно я ваш адвокат.
— Давайте оставим его в покое. Что нам следует предпринять?
Она положила ручку на стол и скрестила руки.
— А что вы хотели бы предпринять?
— Вы что, Сократ? Зачем отвечать вопросом на вопрос?
— Я просто хочу знать, что вы по этому поводу думаете.
— У меня все это вызвало определенную эмоциональную реакцию. Но отложим чувства в сторону. Полагаю, все здесь сводится к одному вопросу. Зачем какому-то обвиняемому по делу заключать сделку, если он уверен в том, что обвинитель никогда не сможет доказать вину этого самого обвиняемого?
— Мощный аргумент.
— В этом есть смысл, не так ли?
— Совершенно с вами согласна.
— Значит, вы согласны, что мне не следует заключать с ним сделку?
— Вы хотели бы, чтобы я убедила вас в обратном? — спросила она.
— Только в том случае, если вы считаете, что у вас есть веская причина убедить меня изменить свое решение.
— Что вы хотите сказать?
— Я ни одной минуты не сомневался в том, принять ли мне предложение Оуна. Но хотелось бы понять причину, почему он решился на это. Я пытаюсь тщательно все проанализировать. Думаю, мне нужно объективно оценить сложившуюся ситуацию и разобраться в наших с Пейтон отношениях. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что я просто пытаюсь найти разумные аргументы, подтверждающие то, что подсказывает мне интуиция. А главным является то, что я люблю Пейтон и никогда не смогу предать ее. Это для меня очень важно, и я хочу, чтобы вы знали об этом, если вдруг Оун попытается предложить вам подобную сделку.
— Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.
— Прекрасно, — сказал он, посмотрев на часы. — Прошу прощения, я задержал вас. Я ругаю себя за то, что не сказал всего этого еще вчера, когда мы с Пейтон разговаривали с Тони. Поэтому мне необходимо было рассказать вам.
— Не беспокойтесь, я все понимаю.
Он встал и направился к двери.
— Кевин, — окликнула она его.
— Да? — повернувшись к ней, сказал он.
— Я поняла, что есть еще одна очень важная причина, почему вы не согласились принять предложение Оуна.
— Что же это за причина?
— Вы искренне верите в то, что Пейтон невиновна, и вы никогда не сможете признать человека виновным без серьезных на то оснований.
— Я считаю, что это само собой разумеется.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен.
— Каждый понимает по-своему. Для кого-то это очевидно, а для кого-то нет.
Он помолчал немного, тщательно обдумывая ответ.
— По-моему, здесь не может существовать двух мнений. Все вполне понятно. Я уже говорил вам, что люблю Пейтон.
Адвокат молчала, как будто ожидая, что он продолжит свою мысль.
Но Кевин просто попрощался с ней и вышел из кабинета.
На Пейтон была легкая бело-голубая пижама. Это была ее любимая вещь. Она стояла босиком перед зеркалом в ванной комнате и чистила зубы. Было уже очень поздно, почти полночь. Пейтон выглядела совершенно измученной. Почти раздавленной.
Отец посоветовал ей не читать газет, но как же можно было их не читать? Пикантные подробности, которые полиция и судебный обвинитель время от времени милостиво выдавали в прессу, были для нее единственным источником информации. Она почти ни с кем не общалась, даже с Кевином. С ним ей меньше всего хотелось разговаривать. Отношения между ними значительно ухудшились после того разговора, который произошел в кабинете Тони. Кевин извинился перед ней, но она уже не могла доверять ему так, как доверяла все эти годы. Пейтон чувствовала себя не в своей тарелке, оттого что ей приходилось сомневаться в его искренности, но она также понимала, что и он уже не доверяет ей так, как раньше. Сегодня днем она поделилась своими сомнениями с Тони, и он дал ей один совет. Это, конечно же, совпадало с его общей стратегией ведения дела, но он сказал, что они не смогут быстро наладить свои отношения.
— Тони хочет, чтобы мы прошли проверку на детекторе лжи, — сообщила она Кевину.
Кевин уронил зубную щетку в раковину. Придя в себя, он поднял ее.
— Зачем?
— Скорее всего, потому что он уверен: мы пройдем эти тесты.
— Конечно, мы их пройдем, — согласился он, нервно усмехнувшись. — Но результаты этих тестов не могут служить вещественным доказательством в суде. Да к тому же эксперты, которые проводят их, очень часто делают ошибки. Зачем подвергать себя риску, если мы все равно не сможем использовать результаты тестов в суде?
— Тони сказал, что если мы пройдем проверку, то он попросит у судебного обвинителя разрешения показать результаты присяжным заседателям. Это может произвести благоприятное впечатление на них, даже если мы не сможем использовать результаты тестирования в качестве доказательства в суде.
— Но обвинитель может не согласиться выполнить нашу просьбу.
— Тони утверждает, что если он откажется, то это будет грубейшей ошибкой с его стороны и мы сможем поднять в прессе огромную шумиху. Все будет выглядеть так, словно окружной прокурор пытается скрыть от общественности правду.
Кевин промыл рот и поставил зубную щетку в стакан.
— А что будет, если мы не пройдем эти тесты?
Они одновременно посмотрели в зеркало. Их взгляды встретились.
— Ты имеешь в виду, что будет, если эксперт сделает какую-нибудь ошибку и решит, мы говорим неправду?
— Ну да. Именно это я и имею в виду.
— Тони говорит, что в таком случае мы не будем показывать результаты тестов. Никто даже не узнает, что мы проходили проверку на детекторе лжи.
Он глубоко вздохнул.
— Ты уже приняла какое-нибудь решение?
— Нам нужно вместе принять решение. Поскольку мы готовим общую защиту, то Тони считает, что, если один из нас пройдет тест, а другой откажется, это повредит нашему делу.
— Ты хочешь, чтобы я согласился?
— Только если ты сам этого хочешь.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
— Хорошо. Я согласен.
— Спасибо, — сказала она, выключая свет.
45
Пейтон сидела на надувной резиновой подушке, которая лежала на твердом деревянном стуле. Вторая такая же подушка находилась у нее за спиной. На правую руку был надет манжет прибора для измерения артериального давления. К двум пальцам левой руки были подключены электроды. Грудь и живот опоясывали провода пневмометра.
Напротив нее сидел бывший агент ФБР Айк Соммерс. По мнению Тони Фэлкоуна, он был одним из лучших частных экспертов, проводящих тесты на детекторе лжи. Он проверял работу усилителя сердечных ритмов и прибора, контролирующего влажность кожи. Эти приборы стояли перед ним на столе. Рулон бумаги, прикрепленный к прибору, медленно вращался, и на бумажной ленте самописец рисовал чернилами зигзагообразные линии.
— Все готово, — объявил Айк.
Пейтон почувствовала легкую тошноту. Утром она так нервничала, что не смогла заставить себя позавтракать. Теперь она жалела, что решила проходить тест после Кевина. Ей пришлось долго сидеть в коридоре и ждать, пока он пройдет всю процедуру. Волнение Пейтон настолько усилилось, что она уже почти не могла с ним справляться.
— Нам выйти? — спросил Тони. Он сидел в дальнем конце комнаты рядом со своей женой Дженнифер.
— Эти тесты являются частью совместной защиты наших клиентов, — объяснила Дженнифер. — Мы присутствовали, когда Кевин проходил тесты. Я считаю, что нам нужно находиться рядом, и когда это будет делать Пейтон. Если, конечно, не будем ей мешать.
— Я себя вполне нормально чувствую, — сказала Пейтон. Все-таки она была рада, что они попросили Кевина выйти и подождать в коридоре.
— Тогда давайте начнем, — предложил Айк.
Тони заранее объяснил Пейтон, как проводится проверка на детекторе лжи. Она уже знала, что прежде всего эксперт постарается создать непринужденную атмосферу и усыпить ее бдительность. Он будет задавать ей простые вопросы, чтобы она успокоилась и вела себя раскованно. Любите ли вы цветы? Была ли у вас когда-нибудь собака? Фиолетового ли цвета ваши волосы? Вот с таких вполне невинных вопросов все и начнется. Но она уже знала, что это делается для того, чтобы все физиологические показатели ее тела, которые фиксируются приборами, пришли в норму. Это напоминало игру в кошки-мышки. Эксперт сначала успокаивает ее, а потом ловит на какой-нибудь небольшой лжи, чтобы понять, что в таком случае показывают приборы. Обычно эксперт задает такой вопрос, на который даже самый правдивый человек не сможет ответить, не солгав.
— Находясь в церкви, вы когда-нибудь думали о сексе?
— О-о нет.
Пейтон закусила губу. Какое вероломство! Тут и без детектора лжи ясно, что она солгала, отвечая на этот вопрос.
В комнате стояла полная тишина, пока эксперт проверял результаты этого теста. Казалось, он удовлетворен тем, что зафиксировали приборы. Пейтон поняла, что ее просто поймали. И теперь эксперт уже знает, что показывают приборы, когда она лжет. Сейчас он проверит ее честность на вопросах, имеющих отношение к делу.
— Ваше имя Пейтон?
— Да.
— Вы любите мороженое?
— Да.
— Вы врач?
— Да.
— У вас были сексуальные отношения с Гэри Варнсом?
— Да.
Пейтон посмотрела на адвокатов и поняла, что они не ожидали услышать такой ответ. Она решила, что ей нужно объяснить, почему она так ответила.
— Это было летом, перед тем как я поступила в колледж. Мы с ним встречались.
— Отвечайте только «да» или «нет», — заметил эксперт.
Ей показалось, что адвоката Кевина не удовлетворило ее объяснение. Пейтон почувствовала досаду. Теперь ее ответ могут неправильно истолковать. Но эксперт продолжал задавать вопросы.