— Здравствуйте! Я Антон — ваш помощник. Готов отвезти вас в вашу квартиру.
— Очень приятно! Заходите Антон. Это моя жена Мери! И говорите пожалуйста на русском! Мы оба хотим побыстрее освоить его на должном уровне.
Высокий спортивный молодой человек нам понравился своей спокойной уверенностью и немногословностью. Он помог нам переместится из номера с вещами и малюткой в нашу машину и, сев в свою, повел наш маленький караван к новому месту жительства. Высокий дом сталинской постройки с уютным двором, куда мы проехали под аркой дома, располагался рядом с Ленинским проспектом, вытянувшись вдоль набережной Москвы реки.
Двор, несмотря на замкнутость, был довольно просторным и уютным, благодаря растущим деревьям и детской площадке. Мери благосклонно кивнула, оглядев его выйдя из машины и довольная увиденным пошла следом за нашим помощником.
— Мы теперь будем здесь жить? Ты мне не говорил! А откуда у нас взялся помощник? — Мы зашли в огромную парадную и направились к лифту.
— Мери. Ты хотя бы вставляй те слова что уже знаешь на русском. Иначе язык не выучить. А помощник у нас от правительства в знак уважения к твоей красоте!
— Ну, тьебя! Бальбес!
— Ругаться ты уже научилась, ха-ха! Научишься еще варить борщ, и станешь настоящей русской женщиной!
На лестничной площадке оказалось всего две квартиры с высокими массивными дверями.
— Вам на право! — Подсказал Антон и, поставив на пол чемоданы, достал из кармана связку ключей.
— Проходите пожалуйста!
Квартира поразила высотой потолков, огромными окнами и мусоропроводом с круглым люком прямо на кухне. Паркет блестел, мебель имелась, а сантехника напоминала о домах дореволюционных времен.
— Располагайтесь, тут везде прибрано. Если нужно, то можно организовать еженедельную уборку. — Антон разулся, проверил наличие воды, газа и постельного белья.
— Если что понадобится — не стесняйтесь! Какие планы? Я в вашем распоряжении в любое время суток. Запишу вам мой номер телефона для экстренного вызова. — Он взял ручку и стал писать в блокноте лежавшим на тумбе рядом с телефоном.
— Антон. Сегодня мы пожалуй будем обустраиваться, а в дальнейшем нам понадобится няня для малышки, так как я надеюсь, что мы не будем сидеть без дела и злоупотреблять гостеприимством вашего правительства.
Антон согласно кивнул и покинул нас, а мы принялись осматривать комнаты, которых помимо большого зала и кухни оказалось еще целых три и большой чулан для хранения всякой всячины. Половина окон выходили на набережную в том числе из большой комнаты, а остальные были обращены во двор.
— Где будем спать? — Спросил довольную осмотром квартиры Мери, закопавшуюся в шкаф с бельем.
— Так двухспальная кровать только одна! — Ответила милая, а я внимательно следил за ее наклонами, раздумывая не провоцирует ли меня жена своими позами. В этот момент наши глаза встретились и Мери поспешила выпрямиться, пока я окончательно не уговорил себя, что все это делается исключительно для меня.
— Не вздумай! Муш мой! — Она хихикнула и соблюдая дистанцию проскочила на кухню.
— Тут в холодильнике продукты есть! — Донеслось оттуда, а я принялся доставать из коляски нашу Эмилию, которая сразу заснула, как только мы сели в машину отправляясь на новое место проживания. Малышка в процессе проснулась и мило зевая принялась исполнять потягушки, от которых я пришел в совершенный восторг и впал в состояние грогги, пока вернувшаяся с кухни женушка не отняла у меня «игрушку», чтобы покормить довольное жизнью дите. Я хотел было присоединиться к этому процессу, но был изгнан своей супружницей готовить еду, убивающая этим сразу двух зайцев: избегая опасности неизбежного «изнасилования» и необходимости демонстрировать свое кулинарное искусство.
Не стал мудрить, и поджарив мясной фарш с луком залил все яйцом, взбитым со специями и молоком.
— А вкусно! Как называется это блюдо? — Жена наворачивала в обе щеки, закусывая куском свежего хлеба.
— Запеканка от Боба, — ответил, отпивая из граненого стакана густой кефир, найденный в холодильнике.
— А овощей нет. Почему?
— Овощи еще не выросли в огородах. Хорошо если в середине июля начнут продавать. Боюсь, что на базаре тоже их не найдем, разве что зеленый лучек и укроп. Лето то только началось!
— А тут разве не всегда лето?
— Милая! — Я не удержался и чмокнул ее губки под белым ободком кефира. — Ты просто обворожительна в своем не знании географии! Не сердись! Я же любя! Знаю, что ты не виновата! Пойдем, проверим кроватку… Вдруг она жесткая. — Жена вздохнула, погладила свой животик и обреченно кивнула головой, заранее зная, чем закончатся подобные смотрины.
Утром Антон позвонил на наш телефон ровно в восемь, разбудивший женский состав непривычно громким звуком, и доложил, что нянечка найдена и готова приступать к обязанностям прямо сейчас. Я глянул на настенные часы и попросил приходить через два часа, прикинув сколько времени нам потребуется на утренний туалет и завтрак.
Нянечка нам понравилась своим опрятным видом и круглыми щечками бодрой женщины лет пятидесяти, которая легко перехватила нашу малютку у жены и понесла в ванну подмываться, воркуя русским говорком с рязанским оттенком.
— Какие планы, товарищ Каллахен? — Антон выпрямился, ожидая вводную.
— Завтракал? Тогда организуй нам пожалуйста визит в Онкологический Центр на Каширском шоссе. Хочу посмотреть, как у вас лечат деток и может быть даже помочь, по мере наших возможностей. Попробуем быть полезными и оправдать затраты вашего государства на наше содержание.
Пол часа звонков по телефону и согласований прошли за нашей спиной, которые мы потратили на инструкции для Нины Михайловны. Невозмутимая нянечка выслушала нас, совершенно не вникая в слова половина которых была на американском, и в конце наших излияний сообщила, что у нее четверо детей и восемь внуков и уж как обращаться с детками она знает получше многих. Пришлось поверить, а тут и Антон сообщил что можно выдвигаться.
Мы сели в «Волгу» и плавно покатили по Москве, разглядывая в окна проплывающие виды скверов и домов.
— А в этой секции у нас тяжелые! — Зав отделением Детской Онкологии со своей помощницей шел впереди и показывал свое хозяйство «высокой инспекции» с иностранным акцентом.
— Здесь у нас девочка с лейкемией, — кивнул заведующий на дверь очередной палаты.
— Можно зайти? — Спросил я и, дождавшись поспешного согласия, зашел в открытую помощницей дверь.
Четырехлетняя девочка по имени Настя лежала на кровати не в силах пошевелиться, истратив почти все невеликие силы на борьбу с тяжелой болезнью. Ее кругленькая головка без единого волоска с огромными голубыми глазами на исхудалом личике казалась совсем маленькой на фоне большой подушки, а прозрачная кожа на руках, лежащих поверх покрывала была испещрена голубыми венами, исколотыми иглами от различных инъекций. При виде Мери ее глаза расширились, а губы что-то прошептали. Жена подошла и присела на краешек кровати, пригнувшись чтобы расслышать что говорит девочка.
— Ты пришла, мама… А я умираю… — Произнесла она еле слышно. — Врачи говорят, что я поправлюсь, но я им уже не верю. Хорошо, что ты пришла, а то я уже забыла, как ты выглядишь. Возьми меня на ручки! — Сознание девочки видимо пребывало уже немного в другом мире, изнуренное долгой болезнью и тяжелым лечением, подменяя действительность под желаемое. Мери догадалась, что от нее хотят и притянула к себе худенькое тельце и, заглянув девочке в глаза, не выдержала и брызнула солеными ручейками.
— Не плач мамочка! Мне уже не больно… — Прошептала малышка и улыбнулась, может быть впервые за многие месяцы. Ее глазки закрылись, а жена бросила на меня отчаянный взгляд, моливший о помощи.
— Антон! Принеси пожалуйста из машины чемоданчик и освободи палату от посторонних! Всех за дверь! — Я опомнился и чуть сбавил тон. — Пожалуйста!
Ударная доза из двадцати кристаллов совершила свое дело, украсив щечки больной девочки небольшим румянцем и погрузив в целебный сон, дав нам ощущение похожее на счастье от осознания своего участия в этом маленьком чуде.
— Больше пока нельзя, — сказал для Мери, глядя на вторую половину заряженных кристаллов. — Организм девочки слишком ослаблен, да и маленькая она еще.
— За что их так? Боб⁈ Разве бог не видит их страдания? — Мери чуть успокоилась, но женское сострадание никуда не делось и желание помочь всем детям клиники уже сформировалось в ее прелестной головке. — Мы же поможем им⁈
— Хочешь, чтобы мы взяли на себя миссию представлять здесь небесную канцелярию? Так я не против! Антон! Заходи! Нам нужен еще один тяжелый пациент и отдельный кабинет. Мы остаемся тут работать!
Через неделю изумленные врачи констатировали полное выздоровление Насти и она переселилась в нашу квартиру, так как Мери как впустила ее в свое сердце, так и не смогла расстаться с сироткой, которая восприняла такое как само собой разумеющееся и радовала нас теперь буйной энергией ожившего существа и звонким голоском, соблюдая при этом железную дисциплину, в первый же день выметя все комнаты большим веником и расставив обувь в порядке роста на полке в прихожей.
— Жалко я до раковины не достаю! Я бы посуду помыла! — Жаловалась она нам, когда мы пришли из больницы, расставляя ложки на столе.
— Баб Нин! Хлеб нести⁈
Вместе с Настей за прошедшую неделю мы успели полностью излечить еще двух девочек и одного мальчика, одновременно поддерживая сразу десяток маленьких пациентов небольшими дозами энергии кристаллов, чтобы болезнь не сильно прогрессировала. О «Чудо-врачах» уже поползли слухи и на нас приходили смотреть из других корпусов, а персонал детского отделения возможно даже молился, сделав из нас чуть ли не святых, по крайней мере пожилые нянечки втихаря крестились при нашем появлении и старались прикоснуться к моей благоверной, будто прося благословения. А что⁈ На такую красоту и я был готов молиться, что впрочем и делал, когда ежевечерне раскладывал на ее восхитительном теле все сорок кристаллов и приступал к ритуалу «вознесения» к небесам, благодаря бога за его подгон моей второй половинки.