Я засунул ноющую голову под холодную воду. В последний момент вспомнил про рану заклеенную пластырем, но было уже поздно.
Холодная вода принесла небольшое успокоение. Полегчало. Помаленьку боль стала таять. Пока совсем не пропала. Шум в ушах стих, и глаза вроде бы вернулись на место. Я потрогал нашлёпку пластыря. Кажется, всё на месте. Ну и ладно. Высохнет, само отвалится.
Перед глазами неожиданно всплыло лицо Алёнки. Она улыбалась, но как-то задумчиво. Набрав в руки побольше холодной воды, я умыл лицо, и видение пропало. Я наконец-то проснулся.
30 сентября. 1974 год.
США. Штат Калифорния. Сакраменто.
Алексей Тихий.
— Ну, что будем делать, брат? — спросил я Сашку за завтраком.
— А можно я сначала поем? — ответил брат.
Мы завтракали вдвоём в небольшой забегаловке недалеко от мотеля. Маринка отказалась идти с нами. Сказала, что ещё поспит. Но при этом наказала нам, чтобы мы не забыли и её принести что-нибудь вкусненького на завтрак. Ну и хорошо, что не пошла. Теперь у нас есть время поболтать тет-а-тет без лишних ушей.
— Ладно. Ты кушай и слушай! — продолжил я. — У меня тут одна мысль пришла.
— А ты был голодный? — тут же задал мне свой вопрос Сашка.
— Когда?
— Ну, когда к тебе пришла эта мысль?
— А какая разница?
— Разница есть… — многозначительно проговорил Сашка, доедая своё кусок пирога. — На голодный желудок обычно мысли приходят не самые умные.
— Ага. — оппонировал ему я. — А на сытый желудок приходит обычно самая гениальная мысль.
— Ну… Не совсем так. Но всё-таки… Ладно. Что ты там надумал?
— Валить надо…
— У меня возникает сразу три вопроса к тебе, братишка. Валить кого? Или валить куда?
— Ты сказал, что вопросов три.
— А третий вопрос: «Зачем?»
— Хорошо, брат. Раз ты так заострил внимание, то отвечу на все твои вопросы.
— Ну-ну… Давай.
— Если валить кого-то, то не здесь, а в союзе. Там наших клиентов побольше чем здесь будет.
— Согласен. Я бы не отказался разобраться с этими архитекторами новой перестройки.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты что, не помнишь. Тот самый Яковлев, что сейчас замещает Шелепина на посту генсека, он ведь и был за кулисами развала СССР во времена Горбачёва.
— Что-то такое припоминаю. Но я тогда об этом как-то не задумывался.
— Ладно. Давай перейдём пока тогда ко второму вопросу.
— О, кей. Валить «куда»? Я думаю, нам пора сваливать из Штатов.
— Согласен с тобой на все сто. Но сразу возникает вопрос: «Как?»
— Это уже детали…
— Лёша! А ты не слышал такую поговорку, что Дьявол таится именно в мелочах. Так что детали очень даже важны. Ну а на последний вопрос: «Зачем?» я и сам могу тебе ответить. Надо!
— Очень лаконично. Не ожидал от тебя такого краткого ответа.
— Ну а что ещё сказать? Скоро на всех углах будет висеть наше фото с подписью: «За живого столько-то доллариев, за мёртвого столько.»
— Ну, фото будет не наше. А твоё.
— А кто меня бросил там, на парковке с пулей в голове?
— Это предъява такая что ли? Ты был жив, но без сознания. И что мне надо было делать? Затащить тебя в машину и взять с собой. А если бы ты умер от тряски по дороге.
— Да, нет, братан. Это я сгоряча так сказал. Ситуация была такова, что… Я не знаю, как бы сам поступил на твоём месте. Но ты всё сделал правильно. И Маринку ты спас, и ещё одну девочку… А меня за это время в больничке подлечили. Прокол произошёл не по твоей вине.
— Ну, хоть на этом спасибо. А то я уж было подумал…
— Зря.
— Что «зря»?
— Зря ты так подумал. Мы с тобой одной крови.
— Да, Маугли… Ты кого угодно достанешь.
— Нужны новые документы. — уже совсем серьёзным тоном сказал Сашка. — И такие, которые позволят нам спокойно свалить из этой страны.
— Согласен. Только где искать этих добрых людей, которые нам в этом помогут?
— Я пока думаю на эту тему. Скорее всего нам надо в Лос-Анджелесе этим поинтересоваться.
— Я слышал, что там в основном латиносы.
— А что ты имеешь против них?
— Ничего. Но вот, например, паспорт твоей подружки на имя Хуаниты Молины. Маринка даже может так накраситься, чтобы более-менее быть похожей на фотку. Но на первый же вопрос на испанском, она сможет только переспросить: «Чиво?», причём исключительно с рязанским акцентом.
— Значит, нам надо искать тех, кто сделает нам документы со славянскими, или на крайний случай с европейскими корнями. Финны там, какие-нибудь или шведы с норвегами…
— Да. Со славянскими корнями это надо было в Нью-Йорке, на Брайтон Бич искать.
— А вот и нет, брат. Тамошние документы тоже не очень-то настоящие.
— Но и твои китайские не особо проканали… А ты что, хочешь настоящие документы получить?
— А почему бы и нет?
— И как ты себе это представляешь?
— А я пока только думаю на эту тему…
— Ладно. Думай! А я пока пойду куплю Маринке что-нибудь на завтрак.
Напоследок мы потратили в Сакраменто немного денег, приодевшись получше. Теперь со стороны мы выглядели, как путешествующие мажоры. Хотя такого слова ещё не появилось даже в лексиконе советской молодёжи.
В Сан-Франциско решили не заезжать. Поэтому взяли, да и рванули сразу в сторону Лос-Анджелеса, заправившись топливом под завязку. После топливного кризиса, заправка стала тем ещё квестом. Алгоритм был примерно такой. Подъезжаешь к заправке, читаешь табличку «Горючки нет». Долго стучишься в запертую каморку, которую здесь случайно называют офисом. Трясёшь веером из долларов перед парнем, который там дрых. После этого он начинает названивать своему другу, который и привозит в канистрах нужное количество нужного топлива. Отъезжаешь чуть подальше от заправки, и где-то на трассе заливаешься до полного и едешь дальше, заплатив раза в два, а то и два с половиной раза больше.
Но, похоже, что эти деловые ребята нас немного, так сказать… обманули с качеством топлива. И это, если выражаться очень и очень мягко… Но обо всём по порядку.
Мы не успели проехать даже и полпути до нашего конечного пункта, как Сашка, что был за рулём, вдруг стал громко ржать.
— Ты чего, брат? Ха-ха словил?
— А ты не заметил? Мы только что проехали городок с таким знакомым с детства названием…
— Опять что ли Москва или Питер?
— Нет. Послушай, как знакомо звучит: «Мадера».
Я тоже расхохотался.
— Да. Не хватает им тут ещё только Массандры или Агдама.
Зря мы тогда так развеселились. Похоже, что наша машинка тоже решила посмеяться вместе с нами. А может быть и посмеяться над нами…
Движок зачихал в унисон с нашим смехом, потом закашлял, а после и вообще задёргался и заглох, испустив напоследок кучу сизого дыма из-под капота…
Испугавшись, как бы машина не загорелась, я скатился на обочину дороги и скомандовал:
— Все из машины! Быстро!
А никто со мной и не спорил. Все дружно вылетели из салона, чтобы потом стоять и наблюдать, как медленно рассеивается то ли дым, то ли пар из-под капота. Ну, а я в это время судорожно выбрасывал из багажника сумки с баксами и оружием. А следом полетели и остальные наши вещи, которые Сашка с Маринкой складывали подальше от машины.
Глава 16
Глава шестнадцатая.
В кровавых лучах заката,
День умирал навсегда.
Больше такая дата
К нам не придёт никогда.
Больше уже не будет
В жизни такого дня.
Время всё время губит
Нас… И тебя, и меня…
Прошлое не возвратится.
Будущее — туман.
Мы — перелётные птицы.
Брошенный караван…
30 сентября. 1974 год.
США. Штат Калифорния. Сакраменто.
Алексей Тихий.
Пожара, впрочем, не произошло. Только вот движок сдох и перестал подавать какие-либо признаки жизни. От города Мадеры мы уже отъехали на довольно-таки приличное расстояние. А до следующего хрен его знает сколько тащиться. Надо ловить попутку, но не с таким количеством вещей. Так что мы решили пока что избавиться от всего лишнего. А лишнего у нас оказалось много…
Вот сумка с долларами лишней совсем не была, как и пистолеты. А вот от всего длинного решено было избавиться. Поэтому так любимая мною винтовка с оптикой отправилась в дальнее путешествие, как и автомат и много чего другого… У меня осталось два Кольта, у Сашки его любимые Вальтеры, а у Маринки револьвер. Патроны брали по минимуму… Ибо не фига хомячить. Тем более, что тут в Америке этого добра раздобыть не проблема.
Всё огнестрельное и боеприпасное я оттащил подальше от дороги, да и прикопал под кустиками с помощью лопатки, которую тут же после этого и бросил. Лишние шмотки просто бросали в канаву. Так что в результате у нас осталось только по сумке на каждого. Это нормально для дальнейшего путешествия.
Ну а после этого мы тупо поставили Маринку на дорогу, ловить попутную машину.
Интерлюдия.
СССР. Где-то в Москве…
В комнате всё выглядело солидно. Очень напоминало кабинет какого-нибудь учёного или матёрого писателя. Не дорого-богато, как у наворовавших много денег нуворишей, а именно солидно, со вкусом.
За столом, напротив друг друга сидели два человека. Один седой, лет под семьдесят, но всё ещё бодрый. Второй лет пятидесяти, но видно было, что со спортом явно не дружит. Да и сам этот ещё не старый человек, был, как пыльным мешком по голове пришибленный. Взгляд у него не был испуганным, скорее удивлённым или ошарашенным. Было видно, что его этот разговор очень настораживает.
— Ты пойми, Владимир Александрович… — холодным голосом вещал седой. — То, что произошло, это в том числе и твоя недоработка.
Тот, кого назвали по имени отчеству. Сидел опустив плечи, как студент на экзамене, которого старый профессор именовал на «Вы» и пытал каверзными вопросами. А его седой собеседник продолжал:
— Тебя поставили временно, так как не нашли никого более подходящего в тот момент. Когда острая необходимость отпадёт, от тебя избавятся так же, как и от Семичастного. Но ты же не гондон одноразовый? Володя! Я же тебя знаю. Ты не боевой офицер, ты — чиновник. И уж поверь мне. Твоя отставка, скорее всего, будет выглядеть, как несчастный случай или скоропостижная смерть от внезапной болезни. Даже если они тебе пообещали золотые горы, но ты же понимаешь, что делиться с тобой никто не будет. Да и цацкаться с тобой тоже не будут. Попользовались