— Ну что там у них?
— Они подобрали в мере человека. Он утверждает, что у него под угрозой оружия угнали самолёт, а его самого выбросили с парашютом.
— Парашют тоже был с ним?
— Про это ничего сказано не было. Сообщили, что подобрали в море человека в спасательном жилете. Документов нет, а сам он сильно пьян. И у него ещё есть деньги. Целая пачка сотенных.
— Вот как? Понятно. Только что по телетайпу была информация про самолёт, пропавший с радаров. Что-то эта история какая-то непонятная получается. Самолёт угнали, а он упал в том же районе, где нашли его владельца. Если он точно владелец самолёта, а не какой-нибудь кубинский нелегал.
— Нелегал с пачкой долларов? Сомневаюсь. А может он сам, будучи пьяным, утопил свой самолёт. И чтобы получить страховку, выдумал про каких-то угонщиков? Только вот откуда у него с собой столько денег?
— Разберёмся, когда его доставят на берег. Сообщите в береговую охрану. Пусть посмотрят в том районе. Какие-нибудь обломки от самолёта могли остаться на плаву… Парашют… Держи меня в курсе!
13 октября. 1974 год.
Где-то над Флоридским проливом…
Александр Тихий.
К моему великому изумлению, мы летели, летели и ничего не происходило. За нами не гнались истребители. Воды Мексиканского залива не патрулировали корабли береговой охраны. Нам на перерез не вылетели бравые кубинские пилоты. И вообще… Никого нигде не видно. Скорость у нас упала, но мы по-прежнему летим в сторону Острова Свободы на небольшой высоте.
Что за фигня? И это у них у всех называется: «Граница на замке»? Хотя о чём говорить, если даже лет через пятнадцать, почти такая же Сессна, пролетела через полсоюза и приземлилась прямо на Красной площади, возле Храма Василия Блаженного. А через пятнадцать лет и радары покруче уже были, да и советские границы охраняли гораздо активнее. Там правда много было конспирологических теорий, но истина лишь в том, что на маленьких летательных аппаратах можно найти лазейку и проскользнуть даже через серьёзную систему противовоздушной обороны.
Неужели и тут всё так плохо? Надеюсь, что когда мы подберёмся поближе к кубинским берегам, и нас можно будет обнаружить визуально, в нас не начнут палить с перепугу.
— Саня! А на фига ты заставил пилота перед десантированием выпить целую бутылку рома. — прервал мои размышления брат.
— Лёх! Ну, вечно ты всё преувеличиваешь. Не бутылку, а всего лишь фляжку грамм на двести пятьдесят.
— И всё-таки… На фига было тратить на него ром. Я бы сейчас выпил немного.
— Сам подумай! Выловят его из моря. А он пьяный. Будет лепетать что-то про угон самолёта, но кто ему поверит?
— Забавно… Но зачем целую фляжку?
— Успокойся! Вот прилетим на Кубу, там будет рома, хоть залейся, всех сортов.
— Не-е… Я когда был на Кубе…
— Тс-с! — я приложил палец к губами и кивнул в сторону заднего сиденья, на котором сидела наша Маринка.
Лёшка запнулся, но продолжил.
— В общем. Самый лучший на Кубе — это Легендарио Эликсир де Куба.
— Никогда про такой не слышал. Я вообще только Гавана Клаб видел разных цветов и всё.
— А ты что не знал? Прозрачный — это бланко. Там градусов тридцать семь, не больше. Его в основном в коктейли льют. Потом есть трёхлетний — он пожелтее. Там уже сорок оборотов. У семилетнего тоже сорок градусов, но он ещё более тёмный. А есть ещё и покрепче какой-то, но я его не пробовал. Но Легендарио — лучше всех.
— Ты там спивался что-ли?
— Да нет. Просто там… — Лёха покосился на Маринку. — Был Алл Инклюзив и я заказал сразу все сорта, что были в баре по полтинничку каждого. Мне принесли большой поднос. И я пробовал все по порядку.
— А как ты эти рюмки не перепутал.
— Ну, так мне под каждую рюмочку на бирдекле написали ху ист кто. Ох, и наклюкался я в тот вечер. А выпил то всего ничего, зато перемешал всё что можно.
— Ну, ты монстр, Лёха!
— Смотри! Видишь? Облака висят над горизонтом.
— Думаешь, что погода испортится?
— Да нет. Облака всегда висят над берегом…
Я пригляделся, и действительно, где-то на грани видимости показалась тонкая полоска на фоне морской глади.
— Земля! — тут же раздался голос Маринки с заднего сидения.
13 октября. 1974 год.
Республика Куба. Варадеро. Бывшая вилла Дю Понт…
— Товарищ генерал! К нам важные гости…
— Кто там? Министр внутренних дел?
— Нет. Команданте Пиньейро. Руководитель Американского департамента ЦК КПК.
— А-а… Барбаросса. Визит официальный?
— Нет. Они сообщили. что неофициальный.
— Это хорошо. А то в такую жару совсем неохота облачаться в мундир. Да и пиджак с галстуком — это тоже перебор… Распорядись, чтобы там накрыли стол на открытой веранде. Холодные напитки и всё такое…
— Водку надо?
— На стол не ставь, но держи под рукой и водку, и ром холодный. Помнишь тот, который мне понравился?
— Да. Легендарио. Только там написано не ром, а вроде бы — эликсир какой-то
— Да какая разница? Ром, он и в Африке — ром. А тут я всё перепробовал. И Гавану, и Сантьяго, но этот Легендарио… Ароматный… Хотя и крепкий. Ладно. Давай! Действуй!
Беседа длилась уже больше часа. Негр переводчик переводил с русского на испанский и обратно. Похоже. что парень учился в Советском Союзе. Уж больно по-русски правильно говорил. Правда, иногда вместо «почему» говорил «зачем». Но всё было вполне понятно.
Команданте Мануэль Пиньейро на самом деле был рыжебородым, за что и получил прозвище Барбаросса. Его много чего интересовало. И обстановка в СССР, и вообще политическая атмосфера. Затронул он и насущный вопрос по поводу тех людей, которые должны были из Соединённых Штатов приплыть на Кубу.
— Когда вы ожидаете прибытия ваших людей, камарадо Пабло?
— Со дня на день, амиго Мануэль.
— Вы так уверены в своих людях? Это Ваши самые опытные сотрудники?
Судоплатов улыбнулся.
— Это совсем молодые ребята. Но они очень способные.
— Вы так и не сказали, какую цель выполняла Ваша команда. Или это военная тайна? Топ секрет?
— Задание такое же, какое и Вы даёте своим кубинским разведчикам. Развалить этот оплот капитализма. Насолить этим американским агрессорам.
— Насолить?
— Это по-русски значит — навредить.
— О! Я понял. Насыпать им в тарелку много-много соли.
— Примерно так. И соли побольше, и перца туда же.
— У вас, у русских хороший юмор.
— Это ты ещё не слышал, как шутят в Одессе.
— Одесса?
— Это город есть такой на берегу Чёрного моря. Вот там люди умеют шутить. Мне до них далеко.
— Товарищ генерал! — обратился к Судоплатову адьютант. — К нам самолёт летит.
— К нам?
— В нашу сторону.
— Мануэль! — генерал обратился к своему кубинскому коллеге. — Это ваш самолёт.
Команданте вызвал своих помощников и они засуетились.
— Мне доложили, что какой-то неизвестный самолёт пересёк границу и на низкой высоте летит прямо сюда на Варадеро.
— Не может быть! — пробормотал старый разведчик. — Ай да Тихий, ай да сукин сын.
Негр пытался перевести всё это своему шефу, но смог только донести общий смысл.
— Ты думаешь, что это твои ребята летят?
— Даже не сомневаюсь.
— Они что, угнали самолёт?
— Кто знает? Может просто купили.
— Вы так хорошо снабжаете своих агентов.
— Они сами с усами.
Переводчик потел, пытаясь переводить русские обороты речи на испанский.
— Ты скажи своим, Мануэль, чтобы сразу не стреляли. Пусть сперва разберутся кто там, на том самолёте. Мне кажется, что там наши люди.
13 октября. 1974 год.
Где-то у берегов Острова Свободы…
Александр Тихий.
Да. Земля уже близко. Теперь надо определиться, где будем высаживаться на берег. В поплавках есть и колёса. Так что садиться можно и на сушу. Приводниться? Тоже можно, конечно, но у меня ещё никогда не было такого опыта. Вдруг волна и всё такое. Нет никакого желания тонуть, не долетев до твёрдой земли пару сотен метров.
— А вот и группа встречающих! — Лёшка указал на небольшой кораблик появившийся ближе к берегу слева от нас.
— С другой стороны ещё один — добавил Маринка.
И действительно. Нас как бы отсекали с двух сторон. Слава богу, не стреляли. Хотя крупнокалиберные пулемёты у нах там наверняка есть. А может и что-то специальное зенитное присутствует. Это у них тут типа береговой охраны, наверное.
— Не стреляют, и ладно. Сейчас приводнимся и будем не спеша двигаться к берегу.
— А ты умеешь? — спросила Маринка.
— Думаю, что не страшнее. Чем на бетон приземляться.
— Не говори. Море ошибок не прощает. — скептически заметил Лёшка.
— Ага… А кукурузное поле прощает. — фыркнула его боевая подруга.
— Там не кукуруза была, а сахарный тростник. — решил уточнить я.
— Да какая разница. — был мне ответ.
Я уже приметил какой-то пирс выступающий в море, и решил держать курс на него. Где-то там я видел у нас верёвка была за сиденьями. Наверное, какой-то швартовочный конец, как говорят водоплавающие.
Я снизил скорость и стал снижаться. Мандражировал, конечно, слегка. При приближении к воде, стали заметны волны. Как бы и тут не скапотировать. Но перевернуться вверх тормашками в море — это не есть гут. Тут можно и не выбраться.
А вода уже близко… И берег всё ближе. Я уже разглядел пологий песчаный пляж. Там даже люди какие-то. Стоят на нас смотрят. Ну, в смысле, в нашу сторону. А невдалеке какие-то строения. Красивые. Старые постройки. Сразу видно.
— Пальмы. — вдруг выдала Маринка.
— Тут этих пальм столько, что скоро они надоедят тебе хуже горькой редьки. — ответил ей Лашка.
— Ребята! Какие, в жопу, пальмы… Мы сейчас ка-ак нырнём под воду.
— Я тебе нырну! — строго высказал мне брат. — Тоже мне, Жак Ив Кусто нашёлся. Тебе моя помощь нужна?
— А ты умеешь садиться на воду?