— Милая! Давай теперь я. Устала бедненькая? — Мери кивнула, распластавшись на мне. Я переложил ее на спину и принялся гладить, целовать и пощипывать, заставляя чудесный инструмент изгибаться, дрожать и издавать звуки. Писечка намокла, губки набухли, причем и внизу и на верху, а желание девушки быть наполненной твердой плотью оформилось физически. Поэтому, когда я приподнял ее колени и подался вперед, она только вскрикнула, распахнув глаза и спустя десяток секунд уже нетерпеливо стала ерзать попой желая продолжения. Не стал ей отказывать, удивляясь разности с поведением Синтии. Мери, казалось, не почувствовала своей травмы и благополучно кончила почти сразу, вздрогнув и задышав часто-часто. Затем немного расслабилась и через минуту уже вновь обнимала за шею подавая навстречу свой пирожок. Второй оргазм приходил дольше и значительно ярче, вызвав радостный вскрик у моей девочки. Я не раздумывая выскользнул и оросил белесой жидкостью плоский живот, добив до молочных грудок.
Крови оказалось всего несколько капелек, украсившие простыню красными пятнышками.
— А Китти сказала, что будет больно и неприятно! Вруша!
— Она то откуда знает?
— Не знаю. Говорит подруги рассказывали. Это от этого детишки появляются? — Она окунула палец в лужицу, затекшую в ямку пупка. — Подумать только!
— А ты конечно и не подумала предохраняться?
— А как?
— О боже! С кем я связался⁈
На всякий случай поводил кристаллом вокруг писи и понес радостную невесту в душ смывать мои семечки, пока они не нашли дорожку к вожделенной цели. Там позволил себе намылить и насладиться ощущением скользкой кожи, гладкой как шелк. Милая опять возбудилась и терлась об меня как течная кошечка, пока я не посадил ее на свое бедро и показал, чему научился в местном «клубе». Заодно и помылись, как говорится!
— Теперь я твоя, а ты — мой! — Мери нежилась на свежей простыне, закинув по-хозяйски свою ножку. — Молодец я? Хвали меня быстро!
— Конечно, молодец! Только надо было все же предупредить, что ты не предохраняешься.
— Мне было неудобно спрашивать, а книжку я не нашла. Извини…
— Ох ты мое недоразумение! И зачем я тебя вытащил на свою голову!
— Хи-хи! Вот за тем! — Она поерзала, ощутив упирающийся в живот член. — Ты опять хочешь!
— А ты нет?
— Давай решим проблему с предохранением, а то я себя не контролирую. Венчаться буду с большим животом, ха-ха!
— Ты права. Дай поцелую.
Поцелуи плавно перетекли на грудки, заставив Мери трепетать. Пришлось опять тереться телами до физического удовлетворения, смеясь после в душе и сетуя на одного пачкуна.
На следующий день я купил пачку кондомов, не доверяя Мери в этом деле. По вечерам мы с ней гуляли под ручку в парке при усадьбе Гриннов, а по утрам неистово любили друг друга, когда Мери уходила в школу на час раньше и забегала в мой домик. Иногда она опаздывала в учебное заведение и пришлось нам заводить будильник, отсчитывающий минуты свидания, чтобы не потеряться во времени. Мамочка нас сразу просекла по известным только женщинам приметам в изменении поведения своей дочери, тем более, что фигура девушки незримо изменилась, излучая сексуальность и не видимые феромоны желания. Но видимо, это согласовывалось с планами семьи и на потерю девственности обратили внимание, как на само собой разумеющееся событие, или мне это только кажется. По крайней мере миссис Гринн все также милостиво общалась со мной при редких столкновениях, а Китти всего лишь подкалывала, но больше меня не провоцировала. Затем у Мери наступили каникулы, и мы укатили на дальнюю часть озера, «забыв» взять с собой Китти.
Глава 15
Походное снаряжение, которое так и лежало до сих пор в багажнике опять пригодилось, и даже удочка с моей помощью выловила большого баса, которого я позже поджарил на решетке, лежащей на углях. Мы накупались до одури и разнежившись на солнышке, наполнились негой, постепенно загораясь желанием.
— Бо-об! Пойдем в палатку? — Милая наощупь нашла мою руку и положила себе на грудь.
— Пошли, озабоченная моя!
— Это моя любовь рвется наружу! Я только о тебе и думаю, как больная! Хи-хи! Наверное, я очень испорченная?
— Нет. Ты хорошая! Смотри! Ты загорела! — Сказал, обнажая грудки с белокожим трафаретом купальника. — И трусики у тебя не загорелые! — Целую милый пупочек и заодно манящую пипку.
— Хи-хи! Не щекочись! Погладь лучше мне спинку! — Милая повернулась на живот предъявляя упругую попку за плавным изгибом тонкой поясницы с прелестными ямочками. — Это не спинка! — Я понятно сразу накинулся на сдобные булочки и рыча принялся их кусать, жамкая жадными руками. До спины добрался не сразу, присев на ноги пониже попы и массируя узкие плечи и спускаясь вдоль ребрышек, неизменно взбираясь на круглые дыньки, в которые упирался напряженным членом. Мери расслабилась, а я не придумал ничего лучше, как надев защитный скафандр запустить своего шпиона между двух булочек.
— Ты что делаешь? — пробормотал любимая, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ты лежи, лежи… Сейчас узнаешь! — Сказал подаваясь вперед, нащупав заветный вход.
— Хи-хи! Развратник! Смотри не промахнись! Волшебные чувства охватили член и разум, и мы с Мери унеслись по дороге любви понукаемые нетерпеливыми ударами паха по дрожащим булкам.
— А-а-х-х! — Ухватил любимую за бедра финишируя в приятном забеге.
— Ай, ай! — Милая приняла эстафету и встав на коленки подала навстречу свой стан и выражая восторг уткнувшись в спальник. Этот вид не оставил меня равнодушным, и я решил пройти еще одну дистанцию, придерживая белоснежные бедра и насаживая на малыша, пожирая глазами незабываемое зрелище. Дистанция закончилась на распластанной любимой, которая не выдержала напора и кончила рухнув навзничь, зажав при этом кнут жокея в своей норке, отчего я испытал яркие чувства незабываемого оргазма.
Домой вернулись только вечером следующего дня, обгоревшие, усталые, но довольные. Мамочка встретила нас как ни в чем не бывало на крыльце и только поинтересовалась все ли в порядке.
— Все великолепно, — чмокнула Мери свою родительницу и обняла в порыве чувств.
— Явились! — Китти скорчила обиженную мордочку. — И когда теперь у меня братик появится? Дайте посчитаю!
— Не братик, а племянник!
— Нет. Для племянника я слишком молодая! Пусть будет братик!
— Не будет! Сначала свадьба. Да, мамочка⁈
— Очень правильно! Куда вам торопиться? Сами еще как дети! Заходи в дом, зятек!
С этого дня Мери почти не расставалась со мной, оставаясь на ночевку, но непременно шифруясь перед соседями, чтобы не компрометировать свое семейство. Мы пили любовь пригоршнями, купались в ней и никак не могли насытиться, опустошаясь и изнемогая, но вновь и вновь загораясь и возрождаясь, как птица феникс из пепла.
— Ох, Боб! Как я жила бы без тебя! — Мы лежали абсолютно голые, а солнце нечеткими бликами гуляло по комнате сквозь листву.
— Да-а. Сидела бы в своей темной комнатке и боялась.
— Ты мой рыцарь! — Мери нависла надо мной и уставилась зелеными глазищами. — Если бросишь меня — я умру! Так и знай!
— Что ты! — Притягиваю красоту в обрамлении густых волос на грудь и целую в макушку. — Я же тебя не затем спасал, чтобы бросить! А еще я тебя люблю?
— А как! — Улыбка расцвела на вскинувшемся лице и пришлось мне рассказывать, а потом и доказывать как я ее люблю. В процессе мы умерли и воскресли два раза и беззаботно заснули, переплетясь конечностями и дыша в унисон.
Сказка рано или поздно заканчивается. Мы отметили мой девятнадцатый день рождения, на котором мне подарили от всего семейства ручные часы. Сьюзи испекла большой торт, и я затушил под поздравительную песенку зажженные свечи. Каникулы пролетели и вот я еду, оставив свое сердце в удалявшемся городке. Мери ревела, не переставая, когда мы прощались, и я так и запомнил ее — красивую с зелеными озерами глаз, наполненными водой.
Приехал в полупустую общагу, которая стала из корпуса для первогодок, корпусом втораков, слегка похудев в количестве проживающих не выдержавших конкуренции в процессе учебы. Расмус был на месте с неизменно книгой.
— Привет Расмус! — Приветствовал соседа бросая вещи на койку. — Хочешь фруктов? Купил по дороге. — Поставил на стол тяжелую корзину персиков, купленных во время остановки у бескрайнего сада.
— Тебя твоя девушка искала, которая Синтия. — Сосед выбрал большой плод и потерев о майку надкусил, брызгая в стороны сладким соком.
— Ничего. Придет еще, если захочет. — Дома был?
— Был. Но там скучно.
— Можно подумать ты здесь веселишься!
— Здесь никто не мешает, а дома пять братьев и три сестры!
— Это, да! Я бы тоже сбежал! — Подумал о своих единоутробных братьях и сестрах, которые должно быть забыли уже обо мне. Детская память коротка.
На следующее утро меня таки «нашла» Синтия. Я вышел к смущенной девушке с корзиной недоеденных персиков и отвез обеих до ее дома, пообещав свидание примерно через неделю, когда острота расставания с любимой поутихнет, а яички начнут давить на мозг. Ха-ха! Затем я посетил профессора, который был в благодушном настроении.
— А, Боб! Заходи! — Встретил, пропуская в квартиру. — Загорел! Отдых пошел тебе на пользу! У меня для тебя новость. Ты летишь в Вашингтон!
— Что? Зачем⁈
— Виновата твоя статья о роботизации производственных процессов. Комитет в Конгрессе по развитию промышленности заинтересовался ею и прислал приглашение автору на ближайшее заседание. — Он с гордостью посмотрел на меня будто я был его сыном. — Получишь завтра командировочные и билет на самолет. Завидую тебе!
Я немного ошалел от подобного экзерсиса и вручив бутылку дорогого вина, отказался от чая и убыл чтобы поразмыслить в одиночестве. Я что, буду развивать прогресс Америки? А Родной СССР? Нет! Так дело не пойдет! Пусть это звучит банально, как в самом дешевом романе про попаданцев, но я принялся писать все что знал про развитие компьютерных технологий, обозначая перспективные направления и остерегая от тупиковых линий. Пока в Америке нет шпиономании и тотального видеонаблюдения, отдам на входе в посольство любому сотруднику.