– Вы что, простите копам это нападение? А если мальчишка останется без ноги, а тот, другой, умрёт? Или вам не жаль ваших детей?
– Это копы, их много.
– А вас мало?
– Они вооружены.
– Они не будут стрелять, если увидят перед собой детей, женщин и подростков. Вот деньги, здесь много, и не надо ничего бояться. Если что-то случится, мы поможем вам.
Денег было действительно много, за такие деньги имело смысл побузить.
– Кто вы?
– Мы те, кто помогает своим братьям вернуть веру в себя! Наша кожа, она белее, чем душа гринго! Идите и ничего не бойтесь!
К полицейскому участку подошла толпа афроамериканцев – всё больше дети и подростки.
– Мы требуем выдать нам полицейских, которые стреляли в нас! – кричали из толпы.
– Кого выдать, кто стрелял, в кого? – недоумевали полицейские.
– Не прячьте их, или заберём силой!
Полицейские разобрали дубинки, баллончики со слезоточивым газом, электрошокеры и оружие. И вышли к протестующим.
– Спокойно, спокойно, мы готовы выслушать вас.
Но спокойно поговорить не удалось, потому что из задних рядов полетели камни и бутылки, дробью застучав по каскам и бронежилетам полицейских. А потом прозвучал выстрел. Чёрт знает откуда… Один из полицейских схватился за шею и рухнул на асфальт. И копы открыли огонь на поражение. Просто с испугу.
Несколько подростков упали, крича и извиваясь от боли.
– Убийцы! – истошно закричали женщины.
Откуда-то появились операторы, которые не лезли в драку, снимая панораму издалека.
Полицейские врубились в толпу, орудуя дубинками и электрошокерами. Какая-то женщина упала, и толпа побежала по ней, топча тело каблуками… Но не все убегали, потому что со стороны Гарлема шли к участку кто чем вооружённые мужчины.
– Стройте баррикады! – крикнули из толпы.
И этот крик приняли за приказ.
Десятки рук вцепились в припаркованные вдоль тротуаров автомобили, переворачивая их поперёк улиц, очень к месту оказался случайный автобус, который заткнул улицу, как пробка. Откуда-то тащили старую мебель, камни, обрезки труб. В руках засверкали кухонные ножи и топорики для разделки мяса.
– Смотри!
Из одной перевёрнутой машины стали вываливаться ящики с виски и ромом. Бутылки пошли по рукам, разогревая кровь и толпу. Очень они кстати пришлись. Революции всегда начинаются с погромов винных складов.
– Ломай окна, выворачивай из стен кирпичи!
Всё это было весело и интересно, особенно подросткам, потому что жизнь в Гарлеме скучна и однообразна.
– Эй, пацаны, беги к нашим, скажи, что мы копов бить будем, пусть идут сюда.
Где-то весёлые негры застучали по случайным металлическим бочкам и так это у них здóрово, так заводно получалось! Толпа стала притоптывать и пританцовывать в такт. Афроамериканские женщины, даже те, что в два обхвата, игриво задвигали бёдрами, зашлёпали тапками, а кто-то и босыми ногами по асфальту. Любят они это дело и умеют, у них любой бунт проходит в сопровождении танцев и музыки.
К утру к баррикадам стянулись спецподразделения полиции. Начались долгие и скучные переговоры. Но ром лился рекой, а пацаны выстукивали на бочках заводные ритмы, и расходиться никому не хотелось.
Полиция двинулась в сторону баррикады. И тут сверху, с крыш, на них посыпались бутылки с зажигательной смесью, которые звонко лопались, расшвыривая во все стороны огненные языки. Горючая смесь липла к каскам и бронежилетам, разгораясь на живых людях. И всё это уже не очень походило на праздник. В довершение всего, сверху, из какого-то окна на копов рухнули три метко брошенные пудовые гири, от которых не могли спасти никакие каски. Каски, а возможно и черепа, лопнули, как яичная скорлупа.
Цепь полицейских, идущих впереди, разом, вскинула оружие и дала залп по баррикаде резиновыми пулями. Сверху на них сбросили несколько канистр с бензином и горящие тряпки. Пламя взвилось из-под ног.
У командира передового отряда зазуммерила рация.
– Что у вас?
– Швыряют бутылки с зажигательной смесью. У нас раненые, может быть, даже убитые.
– Огонь на поражение! – жёстко приказал голос.
– А кто это, кто?
– Твой губернатор, сынок. Огонь!
И может быть, этот непонятный приказ не был бы выполнен, но тут сверху рухнула стиральная машина, припечатав к земле одного из полицейских, как если бы муху тапочком раздавить.
– Огонь!..
В конечном итоге жертв было немного, но резонанс огромный. Потому в нескольких штатах, в афроамериканских кварталах, население вышло на улицы, а кое-где поперёк улиц выросли баррикады. Возможно, потому, что они кому-то очень были нужны…
И как эхо, в южных штатах принятые Америкой мексиканцы начали громить магазины, радостно растаскивая бытовую технику и электронику…
– Ну, а мы-то здесь при чём? – вздыхал вождь племени, облачённый в шкуры и перья, сидя на цветастых одеялах в своём вигваме с прилепленным к нему кондиционером и спутниковой тарелкой.
– Потому что не только вы, вон, афроамериканцы баррикады строят, мексиканцы склады и магазины грабят, все неродное население Америки поднялось в едином порыве.
– Ну и пусть себе, нам это зачем?
– Вы коренное население, эта земля ваша, у вас отобрали ее белые чужестранцы.
– Так то когда было, теперь другие времена. У меня вон айфон новый. Нам не нужны скальпы, у нас всё хорошо.
– Но вы живете в резервации.
– Ну так живем же, – мудро возразил вождь.
Ну что за инфантильная нация, уж даже и белые скальпы им не нужны. Ну вообще все традиции позабыли.
– Хорошо, давайте без драки, просто выйдем в национальных одеждах с копьями и томагавками и пройдём по столице штата, а может, даже по Вашингтону.
– Так туда еще добраться надо.
– Транспорт, командировочные, подъёмные и взнос в фонд племени – с меня.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
Ну, с этого и надо было начинать. И индейский вождь, кряхтя и причитая, пошёл искать и выкапывать топор войны…
Алкоголь: трак – туда, трак – сюда, на временной стоянке осадить, порожняк оттуда… Рекламации, бой, невозврат денег, прибыль-убыль… Потому, что капает…
Туалетная бумага… Новая серия пошла, тут уже вагонные поставки и пару самолётов на Аляску, так быстрее и дешевле, потому что товар лёгкий. Эту позицию поднять доллара на полтора, эту – опустить. Оформление новое, слоганы… Рекламку по местным каналам запустить. С сетями договориться и камеры поставить, чтобы рулоны не потрошили. Приходы и расходы проверить, вернее, после аудиторов перепроверить. Тут всё хорошо, тут прёт как на дрожжах, но контроль всё равно должен быть…
«Друзей», которые во власти, в поле зрения держать, контролируя, что они делают, какие речи произносят. Ну и напоминать им, кто они такие есть и что за это должны делать. Только стелить мягонько, взбивая как перинку, чтобы не соскочили, усыплять тихими речами, лестью, крупными для них и мелкими, от них, услугами, пеленать, словно паук муху, чтобы после уже не дёргались…
Вице-президент. Этого на особый контроль, чтобы понять, куда он клонится.
Журналистов не выпускать, подкидывать по мелочи информацию и денежки. И прессу греть по всем направлениям от Мексики до дальнобойщиков.
Куратору отчёт – это святое, без этого никак.
По собачникам и айтишникам – руку на пульсе держать.
Негров с мексиканцами разогревать, чтобы не расслаблялись, отрабатывали вложенные в них деньги.
Индейцам томагавки подогнать, а то у них не оказалось…
Много работы, очень много, успевай вертеться как та белка. И ни конца ни края, потому что ничего еще не кончилось, хотя уже и не начинается, а в самом разгаре.
И еще раз и дальше – отчёты, сводки, балансы, доклады, агенты, виски, индейские луки, собаки, контакты…
Ну что, еще качнём? Теперь как следует, чтобы бортом зачерпнуть! Потому что нужен эмоциональный посыл, привязанный к конкретному месту. Нужен тот стержень, на который все остальные события нанизываются, как мясо на шампур. Нужна указательная стрелка, без которой американцы никуда.
– Мне необходимы списки ваших больных, которые получили психические травмы в результате участия в боевых действиях.
– Зачем они вам, это же полные психи, они до сих пор мнят себя на войне и ночами в атаки ходят, вьетнамцам и арабам глотки режут. Это очень опасные типы.
Ну, так такие и нужны.
– Но ведь они ветераны?
– Бесспорно.
– Тогда дайте мне, пожалуйста, их списки, особенно тех, кто находится вне стационара под домашним наблюдением… У нас благотворительная организация, которая оказывает содействие…
Кто там дальше? Общество ветеранов? Ну, с этими проще, здесь допустим прямой торг.
– Сколько?
– А сколько у вас есть?
– Тысяча человек.
– Этого мало.
– Тогда еще тысячу подтянем.
– И сбросим с головы.
– Это почему?
– Потому что опт…
А где те бравые герои, что чудом спаслись в мясорубке войны, при штурме баз в далёких жарких странах?
– Сколько у вас человек в активе?
– Полторы тысячи.
– За что я вам деньги плачу? Ладно, надо будет вывести их всех на улицу и еще сколотить отряд: человек десять-пятнадцать для выполнения особой миссии. Если твои ребятки не сдрейфят, каждый получит по три куска. Только меня никто и обо мне – никто. Иначе видео и фото…
– Да понятно всё, можете лишний раз не пугать.
– А что делать-то?
– Там узнаете. Ничего особо страшного, в пределах разумного и предлагаемой за оказанную услугу суммы.
Дальше…
– Мигель, люди надёжные нужны, которые ни бога, ни чёрта, ни копов не испугаются. Есть такие?
– Сколько?
– По десять кусков в руки.
– По пять и пять нам… Найдём…
Дальше…
– У меня большой заказ. Да, мероприятие… Нужны люди… Немного, тысяч десять. Пол лучше мужской. Возраст средний. Национальность… нет, значения не имеет. Часа на три-четыре, транспаранты подержать, флажками помахать – ничего сложного. Сколько?.. Нет, это дорого, потому что заказ большой. Рубите цену пополам или я к вашим конкурентам пойду, которые на профсоюзы и звёзд работают, публику им подгоняя… Ну, вот это другое дело… Всё есть в Америке на любой вкус, за любую цену. И даже такое…