— Здесь хорошо. Хм, уютно. Чувство безопасности и…
— Ты расскажешь, как попал в «Новый Мир»? — Ведьма продолжала читать.
— Не могу.
— Кто ты?
Агамот, Великий и Ужасный, голос анархии, борец за распад Единства, но, по мнению Правительства, — инфо-террорист.
— Если скажу, то ты можешь отказаться помогать мне. Или, хуже того, согласишься. Тогда тебя смогут привлечь за осознанное содействие. Не стану говорить, и тогда, в худшем случае, сможешь доказать, что не знала, с кем имеешь дело.
— Вот на это я вообще внимание обращать не нужно. Запомни, Антон, существует правило, по которому ничто из происходящего в игре не влияет на игрока, когда он возвращается в реальность. Ничто. Ты можешь делать всё, что угодно, отыгрывать любую роль и все последствия останутся здесь. Это один из столпов, на которых Ледо Нифтар возвёл «Новый Мир».
— В таком случае…
— Таким образом я могу без опаски помогать кому угодно, не боясь проблем со стороны властей реала.
Это, как ни странно, всё усложняло. Если я скажу ей, кем являюсь, она может отказать мне в помощи по собственным идеологическим соображениям.
— Я заперт здесь против своей воли, это нарушение моих человеческих прав и каждый день, проведённый в «Новом Мире» является днём незаконного тюремного заключения. Больше ничего сказать не могу. Я готов принять любую помощь и щедро за неё отблагодарить, а за тобой идёт слава опытного игрока и даровитого наставника. Если согласишься, я буду учеником получше того бордельного эльфа.
Ведьма закрыла старомодную бумажную книгу и впервые посмотрела на меня прямо.
— Гуль, носящий психоматрицу настоящего человека, — звучит интересно. И опасно.
— Это «да»?
— Это «я думаю». Слишком мало информации, Антон. Для начала давай разберёмся с интерфейсом.
— Хорошо.
Я ещё ничего не получил, но уже был рад не получить твёрдый отказ.
Через десять минут выяснилось, что мой интерфейс довольно сильно урезан, как и весь прочий функционал. Каждый стандартный клиент игрока имел определённую видовую принадлежность: расу и класс, — призвание. Всё это ограничивалось широким списком доступных для выбора вариантов, однако, далеко не все виды и расы Галефрата принимали в свои ряды Грезящих.
— Гули никогда не рассматривались в качестве играбельных аватар, — говорила Мэдлин, потягивая коф и глядя на серебряный экран. — У меня есть связи среди бета-тестеров, они говорят, что сейчас новые виды не готовятся вообще. Скорее всего, не врут. Была идея освоить кобольдов, но сырой проект застопорился и, видимо, ящерицы ещё нескоро станут доступны. Это значит, Антон, что к твоей видовой принадлежности не подогнаны никакие классы, ты не можешь быть воином, магом, стрелком или жрецом, а значит, у тебя нет доступа к их способностям, навыкам и к умениям. То есть, к их естественному арсеналу. Также ты не можешь пользоваться классовым оружием, бронёй, прочими артефактами. Гули вообще не умеют пользоваться оружием.
— Я могу. Каменные орудия труда.
— Каменные?
— Благословение Талмонса, прилагающиеся к достижению «Индивид Умелый».
— Никогда не слышала о такой ачивке. Позже расскажешь. Так вот, я трое суток не вылезала из Инкарнама, поднимала старые связи, изучала мировой фонд ЛОРа на тему гулей. Тщетно. Твоя оболочка — это один из наиболее часто встречающихся мобов низкого уровня. Гули обитают практически во всех частях света во всех Четырёх мирах, и везде они являются кормом для нубов. Только не в Костомахии.
— А Костомахия это…?
— Субрегион, где мы сейчас находимся, — пояснила ведьма. — Ты что, до сих пор не знал, куда попал?
— Меня окружали в основном гули и трупы всё это время. Первые слишком тупы, а вторые не склонны обсуждать географию.
Она, подумав, кивнула.
— Понятно. Костомахия отличается от остальных частей света тем, что в ней обитают ночти все виды гулей, не считая демонических измерений и лунарных миров. Впрочем, я отвлеклась. Интерфейс.
Выяснилось, что у моего клиента не было собственного имени и зримой шкалы прогресса. Также в интерфейсе не была предусмотрена карта. Никакая. Мэдлин показала мне свои: мировую, региональную, субрегиональную и, наконец, локальную; а также миникарту с внутренним устройством «Длинной утки».
— Твой клиент нещадно урезан, — говорила ведьма, — часть неотъемлемого функционала удалена. Такого не может быть. Ещё три дня назад я сказала бы, что ты в тупике, что застрял, но сейчас вижу, что тебе доступны ачивки богов и механика эволюции. Это уже что-то, Антон, с этим можно как минимум выживать.
— Ты не пытаешься меня обнадёжить.
— Нет.
— Обожаю холодный прагматизм.
— Я тоже, — кивнула ведьма. — Гули не прописаны в коде «Нового Мира» как аватары игроков, но они встроены в мировую экосистему. Не уверена, что кодеры собирались дать им возможность свободно эволюционировать, однако, саму механику для гулей не отключили.
— Гули получают опыт с пищей, — я вспомнил, Нифтар что-то такое упоминал.
— Вот как? Хм. Слышу впервые. Значит, им даже не обязательно сражаться, достаточно просто есть… — Мэдлин задумчиво постучала ногтями по стойке. — Возможно, ты эволюционируешь и на тридцатом уровне, но в кого? У меня нет соответствующей информации. Впрочем, до этого надо ещё дожить. Основной источник опыта — квесты, однако, ни один вменяемый НИП не даст квест гулю. Для этого нужно стать Грезящим. Может быть, квесты за «Зло»? Хм… нет, у гулей слишком низкая Харизма, их все ненавидят и презирают…
— У меня Харизма плюс двадцать. Ой, кажется, я тебя пере…
— Что ты сказал? — Мэдлин показалась, что она ослышалась. — Повтори.
— Харизма. Плюс двадцать. У меня.
Она моргнула и долго сидела так, думая. Наконец, чёрные бровки нахмурились.
— Этого не может быть. Если бы у тебя была такая Харизма, то все остальные Характеристики оказались бы чудовищно подавлены. Ты не смог бы дожить до эволюции.
— Я не только редкий харизматик, но ещё и любитель нарушать правила. К примеру…
— Правило Семидесяти, — догадалась она и приоткрыла рот в намёке на изумление. — Это невозможно.
— Уже не в первый раз слышу это от тебя.
— Правило Семидесяти — другой из столпов «Нового Мира». Любой игрок на старте получает семьдесят очков Характеристик, ни больше, ни меньше. Скрытая ХарактеристикаУдача не в счёт… Это правило неоспоримо.
— А я взял и оспорил. Перед тобой альгуль восемнадцатого уровня с Харизмой сорок четыре. Двадцать из этих сорока четырёх взяты в скобки и мигают красным. Итого на первом уровне у меня было не семьдесят, а девяносто очков Характеристик, двадцать шесть из которых принадлежали Харизме.
— Это… чудовищный показатель для первого уровня. Вдвое больше чем у барда. Это просто невозможно.
— И вновь повторяешься, Мэдлин. Я невозможен по определению.
Потому что являюсь узником проекта «Пенитенциарий», о котором ты, к счастью, не осведомлена.
Ведьма долго думала, попутно разглядывая гущу на дне серебряной чашечки. Красивые нефритовые глаза мерцали из-под чёлки…
— Это определённо может быть интересно.
— Тогда обменяемся заверениями? Ты поможешь мне?
Мэдлин поджала губы.
— Мне слишком… лень, — призналась она. — Я привыкла ко всему этому.
— К чему?
— К комфорту, Антон. Сколько, думаешь, я уже в игре? С самого начала. Другие игроки достигают высоких уровней к этому времени, сотого, сто пятидесятого, и даже номинального предела, — двухсотого. А я сижу на своём шестьдесят шестом, потому что не хочу ни с кем тягаться, мне интересно изучать мир, а не покорять его. Это удобно делать из уютной комнаты с ванной, из таверны, где вкусно кормят, из города с отличной библиотекой и лёгкими подработками. А все эти побегушки, — её спокойное уверенное лицо теперь внушало мне опаску, — слишком суетны.
— Мэдлин, — я заглянул ей в глаза, — я брошусь в любой край этого проклятого фальшивого мира, выполню для тебя любую просьбу и буду лоялен твоему авторитету. Мне нужен лишь твой опыт. И надежда.
Проникновенные слова не смогли пробить её броню, ведьма осталась невозмутимой и серьёзной, взвешивала все «за» и «против». Молчание затягивалось, моя тревожность росла и, чтобы разорвать затянувшийся зрительный контакт, я повернулся к серебряному экрану.
Не сразу понял, что там показывали: какой-то вид с городскими крышами на фоне небосвода. Над ними низко летел корабль; его держал в воздухе большой продолговатый баллон, а толкала вперёд пара пропеллерных движителей. Ракурс поменялся, теперь кто-то снимал с одной из крыш и огромное судно проплывало мимо. На синем баллоне ярко белел символ: крест с четырьмя толстыми лучами в виде мечей, и ещё четырьмя более тонкими шипами в промежутках. С гондолы падали длинные канаты, и по ним скользили сверкающие металлом фигурки. Оператор сместил ракурс на землю.
— Мэдлин, это не ваша торговая аллея?
Она обратила внимание, прищурилась, а через секунду брови удивлённо приподнялись.
— Это наша «Длинная утка».
Мы оба прислушались к гулу, раздававшемуся где-то наверху. В запертые двери вдруг громко заколотили.
— Открывайте немедленно! Именем Ордоса!
Глава 14. Побег. Часть 1
Мы переглянулись.
— Они за тобой, не так ли, Антон?
— М-м-может быть. Откроем?
— Пусть полижут мою пещеру чудес! — яростно воскликнула Агнесс Нитт, влетая в общий зал. — Ненавижу этих душнил!
— Открывайте немедленно! — донеслось с улицы. — Здание окружено!
— Иди в ректум, сын матери! — рявкнула гоблинка. — Это частное заведение! Сунете нос, и я буду стрелять!
— Нитт! Мы разберём твой притон по щепкам!
Хозяйка «Длинной утки» опешила.
— Что это за визгливый голосок я слышу?! — воскликнула она. — Киршем? Тебе сифилис в конец мозг выел маленький дуршлаг?!
— Прибереги угрозы для моих приятелей, плесень! Мы знаем, что внутри здания находится ди